Бедлам

    Народу было довольно много.
    Полутемный коридор поликлиники - узкий, со светло-зелеными стенами и бетонным кремовым полом - освещался одинокими длинными лампами, вытянувшимися вдоль бесконечной линии, соединявшей два окна на разных его концах. Если посмотреть от одного к другому - наверняка, широченное окно казалось одиноким проколом в темной ткани мешковины или чего-то похожего. Все больницы и поликлиники были похожи на мешки. Мешки, заполненные болью, запахами лекарств, скучающими лицами пациентов, однообразными недовольными рожицами врачей и медперсонала, шорохом ног по полу…
   Эта поликлиника, этот коридор ничем не отличались от других. Такой же глухой мешок с двумя проколами, сквозь которые хмуро сочился блеклый свет осеннего мокрого утра.
   Правда, кое-что было другим. Здесь торчали две пальмы в глиняных горшках, чахлые, полузамерзшие, обступая стеклянные чистые двери, похожие на беззубую пасть какого-то больного кариесом животного. И еще здесь были скамейки - деревянные скамейки, стоящие в промежутках между одинаковыми белыми дверями кабинетов с убегающими в никуда надписями номеров -  332, 333, 334…
   Почти все скамейки были заняты. Народу было довольно много.
   Тем не менее, тишина вязко опустилась и заползла в голову через уши. Там итак оставалось мало места - жужжащие ежи боли царапали черепную коробку изнутри, вперемешку с отплясывающими брэйк гвоздями, а оставшееся пространство заполняли маленькие огненные молнии, злорадно ударяющие в волокна мозга. Но тишина, вязкая, густая, тягучая, забралась внутрь и улеглась между ними, свернувшись кольцами медянки, что, впрочем, не мешало этой компании пытаться выбраться наружу.
   И скука.
   Наверное, поэтому было тихо. Потому что скучно…
   Проще всего было двум парочкам у противоположной стены, на скамейках чуть слева. Больными были девушки, парни же пришли оказать моральную поддержку всем частям их тел. Кроме них, приема ожидали еще шестеро. Четыре девушки, рассредоточившиеся по стенкам этой гигантской прямой кишки, и двое парней, угрюмо глядящих прямо перед собой.
   Эти шестеро были в один кабинет. Помимо них, в коридоре толпилось еще достаточно людей для того, чтобы каждый смог почувствовать себя проталкиваемым по кишечнику (или застрявшим в нем) кусочком продуктов жизнедеятельности…
   На часах тикало. Время нехотя ползло, таща за собой непомерную тяжесть стрелок на часах…
   Хоп-хоп. Шварк-шварк. Новый пациент.
   - Кто последний? - спросил он охрипшим голосом. Девушка на противоположной стороне подняла руку. Пациент задумчиво поглядел на скамейки, оглянулся на занятые парочки, посмотрел на одиноко пялившихся в проколы далеких окон девушек и опустился на краешек какой-то скамейки. Больше всего он был похож на учителя астрономии в 11-м «Э» классе.
  Хопали и шваркали его кроссовки. Почти ботинки. Гибрид кроссовок и ботинок. Сооружение из темно-синей кожи, желтого пробкового пластика подошвы и хлопковых шнурков. Он издавал еще несколько звуков, заставляющих связавшую, наконец, в один узел все дергающееся и прыгающее в голове тишину поворачиваться и недовольно дергаться, царапая выпутывающимися ежами голову: «ширк-ширк» - терлась ткань джинсов, «хвяк-хвяк» - цеплялись рукава куртки за обтачку карманов. И еще - «хр-хр» хлюпал его нос. В принципе, постепенно звуки затихли.
  Внезапно потемнело - все оглянулись на прокол. Краем уха он отметил, что, скорее всего, просто кто-то решил проверить, все ли в порядке с букашками на дне мешка. Потом посветлело - кто-то остался доволен осмотром.
  Пациенты снова уставились друг на друга, ожидая очереди. Очередь застыла - врач пил чай…
   Две девушки о чем-то шушукались, но это звук уже не раздражал. Они были похожи на двух маленьких воробьев, только что вынырнувших из парикмахерской: серенькие, невзрачные, приглаженные. Еще одна, элегантно сидевшая на краешке скамейки с видом, словно ее это не касалось, полная собственного достоинства и несколько игривого пренебрежения к остальному, грешному, миру, неуловимо напоминала гусыню, пробующую желтой перепончатой лапой слишком холодную, по ее мнению, воду перед глазами исходящих слюной ныряющих гусаков. Четвертая же, осевшая где-то вообще невообразимо далеко, аж метра за четыре, по-мышиному глядела, насупившись, на всех и прятала за упитанной щекой запас в виде огромной конфеты. Наверное, она была студенткой. Оба парня, скованно сжавшиеся в уголках складок кишки,  с видом побитых мосек пытались напустить на себя что-то, отдаленно напоминающее довольство собой.
   Время опять заволокло, и он уже стал засыпать…
   Неожиданно дверь распахнулась, и врач что-то прогнусавил. Женщина, похожая на гусыню, подхватилась и впорхнула внутрь. Пациенты настороженно пришли в себя. Особенно тот, в носу у которого хлюпало.
   По полу зашаркали шаги, и разверстая пасть стеклянных коридорных дверей отрыгнула еще одного пациента - толстенькую деловую тетеньку, устроившуюся между двух воробьев, испуганно вжавшихся в углы сиденья. Сразу же за ней внутрь ввалился мужичок - худенький, тоненький, хрупкий, весь какой-то острый и всем своим видом напоминающий комара, голодающего уже которую неделю
  - Товарищи, кто последний? - тренькнул он, и тетка открыла было рот, чтоб что-то сказать, но тут дверь кабинета открылась, и пепельная девушка вывалилась обратно в мешок, держа в руке пропуск наружу. Медянка угрожающе дернулась.
  Тетка вскочила и молниеносно рванула внутрь.
   - Эй, - девушка-мышь перехватила ее руку. - Сейчас не ваша очередь.
   Тетенька что-то ответила, девушка опять что-то сказала…
   Он закрыл глаза и откинулся на спинку, отгораживаясь от звуков - медянка нервно дрожала.   
   Когда он открыл глаза, не было уже ни тетеньки, ни мыши. К пациентам добавилось еще несколько человек.  Он глянул на часы - стрелки утащили за собой еще двадцать минут. Пациенты взволнованно зыркали друг на друга глазами.
   Прием заканчивался через пятнадцать минут.
   Парни нервно отстукивали пальцами какой-то ритм; мужик, похожий на комара, сидел, подобравшись, около человека с хлюпающим носом; одна парочка уже ушла, вторая собиралась покинуть насиженное место. Из вновь прибывших интересным оказался только хладнокровный тип в черных джинсах и узком свитере, постриженный очень коротко, так что светлые волосы торчали наподобие вздыбленного меха на холке ягуара. Он был очень спокоен и равнодушен, словно все происходящее его не касалось. Вполне мог бы быть киллером.
  Кто-то опять внимательным глазом заглянул внутрь…
  Звуки скандала ворвались в его голову, и он вновь обернулся.
  - Очередь занимайте!
  Какая-то баба все-таки умудрилась вломиться внутрь, правда, не без потерь: ее свитер затрещал по швам, а в руках разъяренных пациенток остался хлястик зеленого пальто. Громкие недовольные крики и вопли возмущения всех тонов и оттенков заставили невидимого наблюдателя вновь встревоженно глянуть внутрь... тут он понял: еще чуть-чуть - и конец…
  Медянку бил эпилептический удар.
  А часы тем временем тикали, наматывая на стрелки быстротекущие минуты…
  Хпол-шварк-шлюп-хлабысь-брямц-брумц-тыц-тюк-бум-шмяк…
  - Я без очере… - послышался еще один скандально-высокий голос очередного пациента, и тут он взорвался:
  - А ну сядь, твою мать!!! - тетка испуганно, с распахнутым для скандала ртом пялилась в черное дуло кишки пистолета. Пистолет дрожал - у дядьки, похожего на комара, отказали нервы. Быстро и прерывисто дыша, он глядел круглыми глазами на полную крови тетку и гаркнул: - Сядь!!! Все - по очереди!!! Сейчас он, - ткнул ногой в хлюпающего носом изумленного пациента, - потом он, - мотнул худой острой головой в сторону обернутого с ног до головы медянкой, - и я!!! И ДАЛЬШЕ КАК ПРИШЛИ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
  Тетка хлопнулась на скамейку.
  Мужик, похожий на комара, обмяк и сел на свое место. Невозмутимый пациент, похожий на киллера, протянул ладонь, забирая свой пистолет, и всунул его в расстегнутую кобуру.
  Снова потемнело - глаз смотрел дольше, чем раньше, внутрь кишки, как будто там случился запор.
   Хлюпающий носом рванул в кабинет и скрылся там на долю секунды. Через мгновение он уже выскочил, держа в счастливой руке пропуск наружу.
   Наконец, пришла и его очередь. Он встал и потащился внутрь.
   За ним очень пристально следил глаз - он уже догадывался, чей…
   - Присаживайтесь. На что жалобы?
   Врач посмотрел на него - вполне симпатичный молодой человек лет тридцати, с аккуратной прической, приятными глазами, в белом чистом халате, с фонендоскопом на шее и градусником в нагрудном кармане. Пациент опустился на стул перед врачом. Помощница оперлась локтями о стол и положила голову на ладони.
  Играла какая-то песня из динамика на стене. Кажется, что-то из Mayhem…
  - Хорошее радио, - врач улыбнулся. - Так о чем речь?
  - А? - сказал пациент. Голос у него оказался на удивление просто невозможно низким. - О крови и желании волков… 
  - Да нет, - оборвал его врач. - Я не о песне. На что жалуемся?
  Пациент некоторое мгновение смотрел на врача, потом словно вернулся откуда-то из небытия. И глянул в окно.
  Окно было широкое. Не прокол, а прямо дыра - язва в теле кишки.   
  - Горло болит. И голова отваливается, - он устало закрыл глаза.
  - Хорошо. Сейчас пропишем кое-что… - врач зачирикал ручкой на бумажке, не отрывая взгляда, спросил: - Это все?
  - Да. Ну, в общем, нет… - врач поднял голову.
  - В чем дело?
  - Я даже не объясню… лучше сами посмотрите. - Он поднялся и, повернувшись спиной, задрал байку, обнажая спину…- Что скажете?
   Доктор оперся локтем о колено и попытался пропальпировать. Его помощница перегнулась через стол и со скучающим интересом глянула на его спину.
   - Что это?
   Доктор жестом разрешил опустить свитер и спокойно зачирикал ручкой дальше:
   - Крыло.
   Помощница скучающе уставилась в окно. Кто-то большой опять мимолетно заглянул внутрь.
   - Что?..
   - Странно. Обычно в таком возрасте они уже не растут… - доктор сосредоточился и что-то дописал. Открыв печать и глянув на штамп, он дохнул на нее и хлопнул по справке: - Это ничего. Пропишем таблетки - если и дальше будут прорезаться, приходите, попробуем что-нибудь другое. Вот, - он протянул ему справку, - в аптеке купите по рецепту.
  - Но, - он машинально взял справку, - если я не хочу?
  - То есть как? - не понял врач.   
  - Хочу, чтоб росло. Чтоб росли… - негромко сказал он. Врач захотел что-то сказать, но в этот момент потемнело.
  - Ну… - врач в задумчивости почесал рукой рожки на затылке. - Не знаю. Может, вам поможет курс в закрытом заведении? - он с надеждой глянул на помощницу. Та непреклонно покачала головой.
  Оба захлопали на себя глазами.
   Держа в руке справку, он вышел в коридор. Киллер приветливо помахал ему рукой и вошел в кабинет, на ходу вынимая пистолет.
   Спустился по лестнице.
   Вышел на улицу.
    И - вздохнул свободно.
    Крыло привычно улеглось вдоль позвоночника, перо к перу к другому. Оба - еще маленькие, покрытые маленькими перышками, слабые.
   Но это ничего…
11.10.2000