Работенка

 Я присел к стене, прикрыл глаза, вздохнул, сплюнул. Блин. Тяжело жить в состоянии гражданской войны. Еще тяжелее находится в полной неясности, за кого сам воюешь, с кем, а главное зачем? Нет, я, безусловно, понимаю, война фигня, главное маневры, но мне-то хоть узнать о моих действиях, какие я должен проводить. Я безмерно устал воевать. Вот все бросил бы, и лег спать, потом поел бы, было б чего. Так ведь нельзя, убьют. Вот и приходится вертеться, патроны находить, покупать у отдельных товарищей, трофеи продавать. Другой вопрос, что в любом месте можно сыскать коллектив, были бы люди и желание. И собственно в этом городишке, или уже городе, не знаю, нашел компаньонов, из местной кучки бандитов. Все как один сидевшие. Ну да ладно, мне с ними не долго надо было, дельце провернуть и свободен. Другое важно, я спросил одного из них, зовут его как-то странно, в смысле не слово необычное, оно-то как раз самое, что ни на есть, а, скажем так, значение его в данном примере не понял. Они его короче называют просто – Человек. Человек и все тут. Ну, я его, стало быть, и спросил, а, дескать, не знает ли он где тут, и вообще как отсюда до ближайших военных добраться. Он задумался, сказал, что сам в прошлом солдат, но про армию не слышал. Правда посоветовал, но север топать, там говорит, большая вероятность ее найти, ежели вообще она где-то осталась. Так вот, получилось так, что всего нас вместе со мной и Толстым девять. Я, Толстый, Человек, Плиточник, Фидель, Дрыга-ук, он как сам говорит индеец, Тема, Гриб, Бен, почему-то именно Бен, а не Бэн.
 И договорились мы с кем-то счеты свести, мне так объяснили, что люди, они не плохие, но де слово не держат. Врут, и в целом ведут себя прескверно. А посему, наши разбойники, договорились с еще одними “Робин Гудами“ о совместной акции возмездия. А взяли-то нас, собственно говоря, из-за Толстого, им пулеметчик был нужен, как сказали, для солидности, а Толстый и рад стараться. Любит он пулеметы, у него даже подругу, когда была, Анкой звали.
  Ко мне вышел Толстый, он принялся закрывать дверь квартиры. Я не знаю, как назвать ту комнату, в которой мы живем, может общежитие, но тоже как-то не думается, про него, вот для удобства и называем квартирой. Через минут пять должен подойти Плиточник, он должен познакомить нас с другой группой заинтересованных бандитов, и мы должны вместе с ними уже поехать куда-то на место,  там соединимся с нашими. Толстый долго закрывал дверь, на все замки, я медленно вздохнул, он нагло ухмыльнулся, на днях раздобыл зеркальные черные очки. Я посмотрел на часы. Плиточник опаздывал, при том сурово, на семнадцать минут.
- Слушай Толстый, давай выйдем к подъезду, может он нас там ждет…
- Ладно, а серьезно опаздывает?
- Семнадцать минут.
- Серьезно.
 По лестнице мы спустились вниз. На втором этаже я остановился. Прислушался. Тихо. Спускаемся. Толстый поднимает на изготовку пулемет, я пистолет. Сам подъезд изрешечен пулями, перед ним тело. Толстый сзади прикрывает, я тихонько подкрадываюсь к телу. Это Плитка, так его называл Бен. У Плитки удивленно-испуганное лицо, открытый рот, большие черные глаза, плохо подстриженная бородка в крови. Грудь, усеяна рваными кусками кожи и мяса, кровь затихает, перестает течь. В метрах двадцати от подъезда  несколько сгоревших машин, несколько автоматов. Быстро возвращаюсь к Толстому.
- Сегодня же сваливаем, из города, куда угодно, не судьба нам здесь заработать...

                29. 12.2002 – 08.03.2005