Наша массовая культура

Наша массовая культура


 Интересно…я тут сидел и думал и понял, что это интересно…вот есть миллионы дисков…ну компакт-дисков, таких штуковин в дорогих упаковках…вот…
В каждом из них есть человек, есть личность, много много мыслей, слов, звуков, идей,
культурных тенденций, случайностей, вдохновения…но это все мусор.
Для какого-то конкретного индивида – это как смятый клочок бумаги, который можно выкинуть в корзину. Духовные поиски людей, их музыкальные эксперименты, энергия их жизни оказываются невостребованными…
 И теперь можно взять все эти миллионы дисков и свалить их в огромную кучу…до неба…до самого неба будет тянуться пирамида из этих штуковин…
А кто-то ведь это делал…
 Но я не виноват в том, что не могу взять из этой космической кучи, то что мне надо…
Ну то есть то, что будет как раз для меня…ну в нужный момент и так как я этого хочу…
И именно поэтому я иду вдоль витрин…и пялюсь сквозь них в другой мир…
Ну то есть внутрь себя…Ищу в себе что-то…ничего, пусто…Ищу в окружающем пространстве…ничего…сплошной кубизм…моноблоки неба…медианы аллей…
Мегабайты строчек на рекламных щитах – это и есть будущее. Картинки,
нет мыслей, но есть образы. Да, в двадцать первом веке все будто в средневековье,
на первом месте форма, красивая модернистская обертка скрывает отсутствие содержания. Общество потребления…общество потребления себя…как на картине Сальвадора Дали. Люди – марионетки, одухотворенные Христом…обездушенные мегаполисом, размалеванные Малевичем, втиснутые в окна Windows Билом Гейтсом.
Мы потерянны среди полезного мусора. Но, несмотря на то, что весь этот суррогат годен
к употреблению он все равно давно требует утилизации…хотя бы из таблицы собственных первостепенных запросов. Иначе…смерть…моральное ничто в кубе.
Форматирование собственного мозга в контексте макулатурного масскульта.
В этом городе живут бумажные люди, они отпечатаны в типографской краске
«Госпечати» по приказу Лениных, Хрущевых, Путиных… Они куплены у Пушкина
Пабло Коэльо. Они впечатаны в экраны телевизоров Люмьером. Они нарисованы Пикассо
инфицированы Фрейдом. Они куплены сотовыми телефонами и внесены в сводки их тарифов. Они анулированны будто счета в швейцарских банках.
И именно из-за этого я иду по парку, сажусь на лавочку, достаю банку томатного сока
и превращаюсь в язык…да именно в него. Ведь что остается делать…чувствовать,
если мысли уже не доставляют никакого удовольствия…чувствовать себя как кончик этого языка, на котором впитываются в ткань капельки сока. Капельки света, которые
превратились под воздействием хлорофилла в мое белково-углеводное удовольствие…
Я – это язык…ну во всяком случае в эти мгновения…сок…капельки…клетки…удовольствие…
Вроде все просто…я биоробот, конструкция из белков…Вокруг меня пластмассовый…
фу, белковый многогранный мир с надписью «Я твой, возьми»! Ну и что остается делать…дорога, хайвэй к небу с надписью гедонизм и остановками для прочтения очередной порции Библии или пару страниц Кундеры…
Остается танец, который сделан из па в виде сложного городского ритма.
Остается небо, которое вливается как арбузный сок в мою подкорку…
Остается Мане, который сидел со мной за столиком в кафе, изрисовывая манжеты мимо
походящих девушек. Остается воздух, который в лесу на берегу моря прочищает
мозги, как тетя Ася своим масмедиа прессингом кошельки домохозяек. Остается
джакузи…фу, ванна с горячей водой, бутылка вина, шампанского, розы, журнальчики
с написанными на них именами, ее романтика…Остаются шезлонги на берегу моря,
остается это самое долбанное море…ну и мое тело в этом самом шезлонге…все с видом на море… я все в этой жизни делаю  с видом на море…