Деревянный кролик часть вторая

Утром зверски болела голова. Все-таки при всех своих достинствах хиппи ни черта не понимают в вине. Я вспомнил про ночной звонок. Что за хрень? Она хочет чтобы я ее выебал, как вам это нравиться! Уже не надо флирта, ухаживаний, вздохов. Нынешней молодежи все подавай сразу и побыстрей. Я понял что она испытывает меня. И чем больше я хорохорился, тем больше во мне нарастала внутренняя паника. Пока я ехал от Евки все время думал о предстоящей операции. Нет, Зиночка, конечно, красивая. Но она как бы это помягче сказать – не в моей весовой категории. Не смотря на  то что она и Леша.стали вегетарианцами (чтобы не есть зверюшечек) она весила добрый центнер. Схватка предстояла жаркая. Приехав домой я выпил настойки женьшеня, отжался десять раз и помылся под контрастным душем. Стало лучше, но не настолько. Холодильник был пуст хоть шаром покати. Я сделал «холостяцкий» салат из тунца и яичницу из двух яиц. Тяжело быть мужиком: ты строишь, ухаживаешь, зарабатываешь, ебешь – и ты же во всем оказываешься виноват. Я бы предпочел быть карпом – плавал бы себе в тихом пруду, затаился бы в мутной воде под корягой и не надо было бы мне ни Зиночки, ни Интернета. Захотелось выпить чего-нибудь хорошего. Я зашел в свою комнату и проинспектировал бар: бутылка виски, бутылка арманяка, бутылка абсента «Зеленая муза». Я остановил свой выбор на Фернете. Налил рюмочку и дерябнул –жизнь сразу стала мягче. Вот так становятся алкоголиками.
Теперь надо было одеться. Я остановил свой выбор на классическом сочетании  - черные туфли, черные брюки, кремовая рубашка. Оделся и посмотрел на себя в зеркало – ряженый дебил с испитой мордой. Разделся и в неглиже лег на койку. Все-таки каким глупым образом размножаются люди. А сколько вокруг этого комплексов понаверчено! Любовь придумали абсентисты и онанисты. Может вместо себя кого-нибудь послать к Зиночке? Я налил себе еще одну рюмку и тут меня будто током ударило – со всей силы шибанул рюмку об пол, так что она аж брызнула стеклом. Безусловно отрицательной энергии во мне больше чем положительной. Надо было дотянуть как-то до вечера с  минимальными потерями. Мне всю жизнь внушали, что женщина выше мужчины, благороднее его, что с ними надо быть рыцарем и джентельменом. Однако женщины, встречающиеся мне делали все, чтобы лишить меня всех иллюзий. А может я не с теми встречался? Мне хотелось быть нежным – они требовали грубости, я дарил им цветы – они просили пива.  С другой стороны им было трудно меня удивить, я уже приблизительно ознакомился с их повадками. По крайней мере мне так казалось. Я потянулся рукой к книжной полке (благо для этого не надо было вставать с кровати) и взял Библию. Открыл ее наугад и прочитал:

И исковал себе Озия бронзовые рога

Как это следовало понимать? Зинка хочет наставить Леше рога? Или я выковываю себе рога, готовясь к встрече с ней? В любом случае подготовка к случке стала походить на подготовку к дуэли. Поменьше драматизма! Я положил Библию на место и позвонил Валерии, личности совершенно уникальной. Уникальность Валерии состояла в том, что она постоянно попадала в самые невероятные истории. Однажды она через Интернет нашла своего дядю, оказавшегося миллионером.
- Лерочка, привет! – сказал я самым радушным голосом
- Привет, Зебка, у меня такое горе! – всхлипнула Лера
- Что случилось, надеюсь у тебя все нормально?
- У меня-то да. Представляешь, Ярон погиб! – я с трудом вспомнил, что Шароном звали ее последнее увлечение. Ничего особенного он из себя не представлял – обыкновенный израильтянин, правда очень толстый.
- Как это произошло? – спросил я спокойно, если не сказать равнодушно.
- Не телефонный разговор. Ты подъехать можешь? – до встречи с Зиной оставалось пять часов.
- Конечно могу, - ответил я.
Валерия жила в престижном районе Рамат-Гана, в квартире, купленной дядей. За нее оставалось только порадоватья. Шикарное лобби, из динамиков звучит что-то приятное, ухоженный лифт доставил 90 килограммов меня прямо на последний этаж. Входная дверь Леры была настежь распахнута. Вот такая она широкая натура. Хозяйка была коротко подстрижена и одета в легкое летнее платье. Мы поздоровались.
- Это тебе , - я протянул ей пакет с бутылкой вина. – Надеюсь, ты не хочешь пива?
Лера поведала о гибели Ярона. Вкратце это произошло так: во время Второй Мировой на территории Франции два кореша, служившие в американской армии во время боя убили трех немцев. У одного из убитых был саквояж, в котором среди прочего находился мешочек с 50-ю необработанными алмазами. Американцы (один еврей, другой – мексиканец) алмазы поделили между собой. Что мексиканец сделал со своей долей неизвестно, а еврей свои закопал (у него, видите ли, обнаружилась редкая болезнь – аллергия на алмазы). Ярон как-то вышел на этого старичка-ветерана и занялся поиском клада. Естественно, это было не вполне законно, и естественно он делал это в одиночку, так как ни с кем не хотел делиться. Кончилось это тем, что он подорвался на старой мине в лесу под Страсбургом. Так сказать, эхо той далекой войны.
- Ты, Лера, продолжаешь меня удивлять , - сказал я, когда она замолчала. – Я пишу только благодаря твоим историям. Со мной ничего подобного не происходит.
- Бедный Яро-о-о-о-о-нчик! – протянула Валерия. Потом закрыла ладошками лицо и заплакала.
Я стал ее утешать, прижал к себе, погладил ее деликатно по спине. Ничего такого я ввиду не имел. Валерия прижалась ко мне. Потом я почувствовал, что мне расстегивают ширинку.
Дальнейшее напоминало серию рваных кадров из безумного кинофильма

Кадр: Я рывком снимаю с Валерии платье, оставляя ее в одних туфлях.

Кадр: Валерия стоит ко мне задом к зеркалу передом, одной рукой она держится за туалетный столик, другой закрывает глаза.

Кадр: Я ору благим матом:
- Смотреть в глаза! В глаза смотреть, русская шлюха!

Кадр: Мое покрасневшее от возбуждения лицо отражается в зеркале. Рыдающее лицо Валерии. Я целую ее в  выбритый затылок.

Кадр: Зеркало отражает то,как большое и сильное животное **** мальенькое и слабое животное.

Кадр: Мой пот смешивается с ее потом, мои стоны смешиваются с ее стонами, на какие-то доли секунды мы превращаемся в одно ревущее от наслаждения чудовище. Кто-то из великих сказал, что русские любят секс с безобразиями.

Через пятнадцать минут Лера довольно затягивалась сигаретой, а я в прострации лежал рядом с ней на широкой кровати, вытирая пот со лба. Чертовски хотелось спать.
- Как ты думаешь, Зебка, он на нас смотрит? – задумчиво спросила Лера
- Кто, Бог?
Лера в шутку ударила меня по губам
- Нет, Ярон.
- Да, наверное. Я думаю он радуется за тебя, - соврал я усталым голосом
- Правда? – недоверчиво спросила Лера.
- Правда, - ответил я.
В сексе Лере была свойственна некоторая извращенность. Иногда во время акта она просила, чтобы я говорил с ней на старославянском.

С Зиной мы должны были встретится в шесть вечера возле фонтана. Я пришел без пятнадцати, а Зина в полседьмого. Но ожидание того стоило – Зина просто блистала. Что самое потрясающее – на ней были чулки.
- Куда мы пойдем? – спросила она.
- Мы пойдем в самый лучший ресторан, - ответил я.
- Ой как здорово! Я сто лет в ресторане не была. Лешенька считает это слишком буржуазным.
Я любил не так уж много вещей. Хорошая еда была среди них на первом месте, поэтому кое-какие места я знал. Но в Израиле есть одна проблема: чтобы получить хорошее первое, второе и десерт, надо посетить три разных ресторана. Зиночка щебетала как ни в чем ни бывало:
- Ты знаешь, что вчера Сорокин приехал? – спросила она
- Надеюсь что настоящий? – ухмыльнулся я
- А вот мы с тобой пойдем и проверим, - она улыбнулась.
- Слушай, я человек брезгливый.
- Ты что, тоже из тех тупиц, которые обвиняют его в копрофилии? – она смотрела на меня презрительно. - Между прочим у него есть жена.
- Откуда ты знаешь, -ответил я, - Может она ему не грудь срет.
- Ты мне сейчас настроение испортил – Зина нахмурила свои ровно выщипанные бровки. Потом заявила:
-Сорокин – самый гениальный писатель современности. Или ты как Леша – считаешь что лучше Лимонова и Буковского никто не пишет?
- Да Зина, я жлоб и ретроград – я не люблю Сорокина.

Мы съели что-то претенциозное в ресторане. В кулинарии здесь как и в искусстве – все думают, что находятся в Париже, а на самом деле пребывают в Жмеринке. Даже антрекоты здесь выебываются.

По дороге домой мы непренужденно перемывали косточки знакомым, смеялись. В Зиночке действительно был шарм от years that have gone, эдакое ретро. Я представлял ее в беретике, в косынке, в пилотке. Все ей очень и очень шло.  В таких женщин влюблялись наши дедушки. Вот мы и пришли. Зиночка открыла дверь, включила свет в прихожей. Предложила:
- Зебка, ты чаек будешь?
- Нет, Зин, что-то не хочется.
- Я тогда пойду в душ!
Хлопнула дверь, зажурчала вода. Я представил Зиночку под душем. Какой дивный контраст с похожей на мальчика, хрупкой Валерией! Мягкий живот Зины. Полновесные груди Зины. Тяжелые бедра Зины.  И вдруг я почувствовал слабый запах сигаретного дыма. Не смотря на то что я был заядлым курильщиком сигар, сигаретный дым я на дух не переносил.
- Зин, ты что, куришь в душе? – спросил я, но щум льющейся воды заглушил мои слова.
Я поднял задницу с дивана, сделал несколько шагов по студии и остановился перед ширмой. Постоял перед ней пару секунд, принюхиваясь как гончая и резко отдернул ее.
За ширмой на стуле сидел Леша. Он нервно затягивался сигаретой, пряча ее в кулаке. В этот момент в комнату вошла Зина, обернутая в пляжное полотенце.
- Еб вашу мать, извращенцы хреновы! – громко выругался я.


Ночью этого дня я долго не мог заснуть. Бессоница стояла во мне мутной водой. Потом наконец задремал. Во сне я был внедрен тайным агентом в какую-то арабскую страну. Мне постоянно нужно было контролировать себя. Постоянно. Даже делая заказ в ресторане я чувствовал на себе пристальные оценивающие взгляды. Моя явка располагась в подвале одного загороднего дома. В назначенный день и час я приехал туда, нашел этот дом, спустился в  тот подвал и оказался в темноте. Не видно ни зги. Непроницаемая тьма. Я почувствовал себя беспомощным как ребенок.
- Ребята, - позвал я тихонько, - Ребята, вы где?




.