Возлюбленный с того света призрак питерской коммун

© Copyright:Виолетта Баша, "Моя семья"

Уж сколько писали про Петербург загадочного – и построен  болотах, где всякая нечисть издревле водилась, и Нептун его своей собственностью почитает и посему наводнения из века в век шлет. И тень Достоевского вроде как у Литейного видели. Но не верила ни во что такое Светлана. Потому что вообще мало кому верила. Да только стали случаться странные вещи в ее родной коммуналке, что выходит окнами на канал Грибоедова…

Комната раздора

Из двадцати лет своей не разумной жизни последние пятнадцать Света воевала с Алевтиной, пожилой соседкой по коммуналке. Когда Свете исполнилось пять лет, Петр, отец ее, ушел из семьи. Пока Петр защищал семью от нападок соседки, Алевтина была тише воды и ниже травы. Потому как Петр мужик был с характером,  мог и прибить сгоряча. Мать Светы, Анастасия, была женщиной кроткой, отца любила до дрожи, загулами, которых было множество, его не попрекала, только плакала. Видать, надоели слезы Петру, нашел он кого-то повеселее. А как покинул семью, тут и выяснилось, что вторую комнату семья Светы занимала не законно. Сначала они жили в угловой комнатке с видом на собор. Потом, когда сосед-фронтовик получил квартиру в новостройке,  Петр выбил вторую комнатенку. Для того, чтобы получить ее, в поликлинике взятку дал, и справку о том, что Анастасия вот-вот родит, куда надо отнес. Ну, не родила Анастасия второго ребенка – кому какое дело? Но не давала эта комната Алевтине сна и покоя. Как только ушел Петр от Анастасии, решила Алевтина справедливость восстановить, которая, по ее мнению, заключалась в том, что должна она, заслуженный работник торговли с пятидесятилетним стажем, переехать в эту комнату раздора.  Ведь жила она с войны в темной комнате без окон, напоминающий чулан.

Чудеса в чулане

И ладно бы только без окон. Но с той самой поры, как задумала Алевтина Анастасию со свету сжить, для чего наговор на нее сделала, стало по ночам ее видение преследовать. С виду – то ли женщина в белом, то ли ангел, то ли тень какая. Как ложилась Алевтина  спать, в углу это видение появлялось. Какой уж тут сон! Ни слова ни говорит, все молчком. А под утро словно в воздухе растворяется.
Старинный портрет
Между тем, стала Анастасия на глазах чахнуть. А когда совсем слегла, явилось видение и к ней. Лицо видения в темноте становилось все отчетливее и наконец вырисовалось в ясный образ. Анастасия вспомнила, что видела это лицо на портрете, висевшем в этой квартире, когда девчонкой она переехала сюда с родителями. А кто был на портрете, она не знала. Как-то при ремонте портрет со стены сняли, потом он долго валялся среди хлама, а потом пропал.
Когда у Анастасии начался жар, ей показалось, что видение что-то говорит ей. Анастасия поняла, что надо дочку отправить в собор, чтобы та поставила свечу во здравие матери у иконы матери божьей. Утром Светлана поставила свечу у иконы. Через неделю Анастасия начала вставать, а через две хворь ее словно рукой сняло. А Алевтина заболела.

Позднее раскаяние

Раньше чего только не придумывала Алевтина, чтобы досадить Анастасии – и соль ей в чай подсыпала, и выстиранное белье Анастасии словно бы случайно оказывалось на полу в  грязи, а тут затихла Алевтина. Не до того ей было. Месяца два хворала старуха. И все молчком – ни жалоб, ни стонов. А когда совсем припекло, набожность вдруг в ней ни с того ни с сего прорезалась. А ведь была раньше не последней по партийной линии, и как положено, атеисткой убежденной. А тут вдруг из последних сил зачастила в церковь. Да только не помогало ей это запоздалое раскаяние.
Черная вода в канале Грибоедова
В одну из ноябрьских ночей, когда дождь хлестал до утра, чередуясь со снежной крупой, а вода в канале Грибоедова стала совсем черной, Алевтина слегла в лихорадке. Горло ее почти полностью заложило как при ангине, а когда совсем стало трудно дышать, показалось, что чьи-то черные когтистые лапы, обхватив ее горло,  душат ее. Теряя сознание, она смогла разглядеть лицо душившего. Это был Петр! Но его не могло здесь быть посреди ночи. Взмолилась Алевтина, из последних сил стала читать «Отче наш» читать и … исчез мучитель. Странно так исчез, словно к потолку взвился, а после того, как пропал, в темной комнатке  Алевтины запахло паленым. Под утро старуха забылась тревожным сном. Во сне к ней явилось видение, та самая женщина в белом, что посещала ее давно. Она склонилась над Алевтиной и произнесла: «Если  покаяние будет искренним, ты будешь прощена, но тебе надо будет уйти в монастырь!». Затем видение, показав рукой на пыльный шкаф, добавило: «Тетрадь» и исчезло.

 Чудесное исцеление

Врач, которого утром Анастасия вызвала из поликлиники, выругал всех за то, что его не вызвали раньше, сказал, что Алевтина родилась в рубашке, потому что шансов пережить эту ночь после дифтерита у нее не было никаких, но она чудом пережила кризис и теперь пойдет на поправку. Выздоровев, Алевтина  пришла каяться к соседке, в слезах молила о прощении и была прощена. Видение больше не приходило ни к Алевтине, ни к Анастасии. Перед тем, как уйти в монастырь, Алевтина обшарила все закутки за шкафом и нашла там завалившуюся туда видимо очень давно тетрадь.
Женщина с портрета
Тетрадь была очень старой, дореволюционной. На пожелтевшей бумаге летящим почерком с фитами и ятями была записана исповедь женщины. Звали ее Марией. Была она той, чей портрет висел раньше в квартире. Той, что приходила  видением к нынешним жильцам своего разоренного родового гнезда. Много лет в этой квартире жила старинная семья дворянского рода. Мария была последней из женщин этой семьи. Перед революцией она влюбилась в молоденького офицера. Не знала Мария, что трагедией обернется эта любовь. Старшая сестра Марии Татьяна не могла допустить, чтобы ее единственный возлюбленный был счастлив с Машей, а возлюбленный у сестер был один. В одну из ноябрьских ночей Татьяна прокляла сестру и сделала наговор. Не известно, было ли это простым совпадением, но через неделю Мария простудилась и  спустя сутки скончалась от дифтерии. О наговоре никто так и не узнал, знала только сама Мария, которая подсмотрела за сестрой, но так любила ее, что решила ничего не говорить, а записать в тетрадь. В революцию семья уехала за границу. Больше о них не известно ничего. Но вот что странно – между предпоследней и последней страницами тетради Анастасия, которой Алевтина передала тетрадь, обнаружила фотографию. На ней был… Петр, только в форме офицера русской армии начала века. И подпись «Любимой Машеньке от Николая».
Через год Света, дочь Анастасии, вышла замуж. Ее молодой муж не похож на офицера со старой фотографии. Но – странное дело! – зовут  его Николай.