Шампанское на капоте из записок калужского таксиста

- На рынок, за арбузом! - шлепнулся по правую руку на сиденье здоровенный мужик в дешевом джинсовом жилете, вызвавший такси аж из самых глубин Николы - то ли с 79 дома, то ли 77-го. - У дочери день рождения. Поздравить бы надо. 

Мужик треплет в ногах пакет. Достает из него шампанское и два фужера. Гордо тычет ими мне в нос: мол, не простой я дядька, а при деньгах. Вновь звенит тарой под могучими коленками. Откидывается, разбросав руки на сиденье и, блаженно вытянув ноги в даль, объявляет, что кататься намерен не менее двух часов к ряду.

- Не дрейф, - дышит мне дружелюбно легким перегаром в ухо, - я сегодня отдыхаю. Знаешь, где работаю? В ГРУ. Нет, точно тебе говорю, без дураков. Хочешь, удостоверение покажу?
- Не очень...

Детина все-таки извлекает откуда-то изнутри красные корочки и, поднеся их мне почти вплотную к глазам, полностью закрывает обзор дороги.

- Читай: ГРУ - геологоразведочное управление. А ты что подумал?.. Подумал, что главное разведывательное управление? Ха-ха-ха... Классный прикол, правда? Я всех так накалываю. Тоже, как ты - водителем. На автобусе раньше - до Перемышля и обратно мотался... Да обгоняй ты его обгоняй! - вдруг перебрасывается со своей автобиографии на текущую дорожную ситуацию верзила.   

В ладонях у мужика неожиданно появляются дешевые мужские часы желтого металла - рублей за сто, не больше. Он их зачарованно разглядывает, щекочет пальцем, переворачивая хронометр с боку на бок. Исподволь проверяя мою реакцию на появление столь драгоценной вещицы.

- Дочери везу в подарок, - гордо поясняет верзила. - Восемьсот рублей отдал. Что хороши? То-то же. Дочка-то любимая. Ничего для нее не пожалею.

Мы поднимаемся по Салтыковке. Минуем Старый Торг и после недолгих, но уверенных запутываний маршрута хмельным папашей выруливаем на Плеханова, к азербайджанским арбузятникам.  Счастливый отец командует остановить возле одного из них и, открыв дверь, восстает во весь свой могучий рост над криво сколоченным столом с арбузами.

- Ну-ка, друг, выбери мне самый сладкий, - снисходительно командует засуетившемуся азербайджанцу пришелец. - Да по больше. Не бойсь - плачу. У дочки день рождения. К столу везу.

Усатый брюнет услужливо тискает полосатые шары. Прикладывается к ним ухом. Поочередно шлепает арбузихи по широкому заду. Вертит в руках. И справив нужный обряд, указывает на искомый фрукт.

- Самый сладкий, дорогой. Дочку угостишь. Благодарить будешь!   

Закатываю арбуз в салон. Клиент еще минут десять братается с азербайджанским товарищем. На 11-ой минуте у них обнаруживается общий калужский знакомец - то ли Ашот, то ли Мамед, торговавший неподалеку то ли дынями, то ли картошкой. На 20-ой верзила уже отчаянно клянется угостить народившихся земляков спиртным... Но - после. А сначала - к любимой дочери. Маршрут: Октябрьская.

- Куда ж ты прешь? - хватается за руль геологоразведчик. - Разве не знаешь - тут по Добровольского во дворе столбы вкопаны. Давай кругом. Тоже мне - водила!..

  Заходим с другого конца. Клиент отсчитывает нужный подъезд. Велит встать по середине двора. Спрашивает, нет ли у меня с собой скатерти или чистого полотенца. Предлагаю только газету "Известия" за вчерашний день.
- Давай, сгодиться, - машет рукой он и расстилает огромный лист на капоте.

Выставляет бутыль, два фужера и повелительно бросает мне в боковое стекло:
- Музычку там какую-нибудь сообрази. Да погромче. Я мигом. Они еще такого арбуза не ели...

С арбузом под мышкой папаша исчезает в подъезде. Через пять минут выходит пустой. За ним плетется девушка в плаще и домашних тапках. Подходят к машине. Из динамиков Антонов поет про крышу дома. Полусладкое догревается на капоте.

- Ну, папка, зачем ты все это? - бледнея и прячась на заднее сиденье, шепчет именинница. - Стыдно-то как. Люди что подумают?
- А что люди? У моей дочери день рождения, - расплывается в счастливой улыбке отец. - Могу я ее раз в год поздравить или нет?   

И уже обращаясь ко мне, гордо поясняет:
- Она у меня юрист. Прокурор. То-то, брат...

Девушка еще сильней вжимается в заднее сиденье и шарит рукой по двери. Где ручка? В зеркало вижу: намерена бежать.

- Ну, папка, папка, - умоляюще дергает дверь дочь, - пусти.
- Так я же тебе главного еще не показал, - предвкушая дечерен восторг делает еще одно важное объявление родитель. - Часы тебе на день рождения купил. Ну-ка примерь.

И быстро окольцовывает худое дочерено запястье. Та плачет.

- Давай отметим. За твое здоровье, дочь, - мечется с фужерами вокруг машины батя. Пукает пробкой. Шуршит шоколадной оберткой. Клянется, что на следующий день рождения подарит дочери еще что-нибудь солидное. Может быть, колечко. Или золотые сережки.

Дочь, роняя слезы в фужер, делает глоток. Ставит фужер на пол и вырывается наружу. Я выключаю музыку и тупо смотрю на время: господи, всего-то полчаса прошло. Беру тряпку, выхожу из машины и начинаю усиленно тереть лобовое стекло. Клиент делает еще несколько рейсов между удаляющейся именинницей и бутылкой. Обтирает испачканные шоколадом руки о штаны. И в последний раз глянув на закрывающуюся за дочерью входную дверь, шумно хлюпается рядом со мной на сиденье.

- А теперь - на набережную, - облегченно вздыхает он.

Возле моста через Оку мы еще с час стоим с моим гологоразведчиком. Он с фужерами в руках тормозит попутные авто. Предлагает выпить с ним за любимую дочь. Тормознувших и тут же тронувшихся дальше беззлобно материт. До сумерек рассказывает, как строил калужскую дамбу. Как вкалывал на самосвале день и ночь. Как с кем-то подрался. Пырнул. Отсидел.

За вояж расплатился бензином. На все той же Салтыковке свернули к АЗС и залили полбака. У "гэрэушника" там, очевидно, был какой-то левак. Концовку дня рождения поехал отмечать к знакомому корешу на "спичку". Уже - с водкой. Правда, минуты две колебался: а не начистит ли тот морду? В итоге рискнул. Но перед этим честно предупредил:
- Если через пять минут не вернусь, бери вторую бутылку шампанского, что я на день рождения покупал. Это тебе за работу...

И скрылся в обшарпанном подъезде... Через пять минут я вышел из машины и выставил теплое шампанское на лестничную площадку первого этажа. Прямо на заплеванный пол. Глянул на единственное светящееся окно второго этажа. Сел в машину и уехал.

Алексей  Мельников.