Полцарства за коня

Следует признать, что меня с полным основанием можно назвать женщиной-катастрофой.
Со мной вечно приключаются какие-то истории.
Я часто и спонтанно влюбляюсь и так же неожиданно теряю к своему избраннику интерес. Я вскакиваю поутру с ощущением неизбежного и скорого Апокалипсиса, и уже через минуту готова  признать существование Бесконечности во всем – от мировой гармонии до вечной жизни только что извлеченных из упаковки сомнительного происхождения колготок плотностью каких-то 20 ден.
В свое время я поступила в институт с твердым намерением стать археологом потому только, что просмотренный накануне фильм произвел на меня неизгладимое впечатление. И уже через неделю готова была признать свою ошибку и забрать документы, решив, что моя судьба давно улыбается мне со сцены театра-варьете.  А точнее - со стонущего от возложенной на него непомерной тяжести дивана моей лучшей подруги…
- В вас определенно что-то есть, - шептала устало «тяжесть», не обращая ни малейшего внимания на жалобы старого канапе, как гордо называла эту рухлядь моя подруга, и насупленные брови Ленуси, трудно переносящей как малую подвижность своей половины, так и его перманентную увлеченность противоположным полом. – Приходите завтра вот по этому адресу… Я вас встречу. Вас, милочка, ждет великое будущее.
«Тяжесть» по имени Валерий впихивала мне в ладошку порядком истертую визитку. Я брала, кивала согласно и знала, что это меня ни к чему не обязывает. И завтра я, скорее всего, передумаю.  И не пойду ни на какие просмотры, ни по какому адресу. И визитка, испарявшая теперь медвежью дозу аттрактантов, которые заставляли меня, с трудом справляющуюся с дыханием, говорить «да», завтра не окажет на меня ровно никакого воздействия. А, напротив, окажется сама благополучно погребенной в жестяной, пахнувшей монпансье, коробочке, на крышке которой я, забавляясь, как-то нацарапала два слова:  «кладбище надежд».

Со мной вечно приключаются какие-то истории. И все они начинаются с «однажды».
Однажды, не так давно, я проснулась в настроении неуравновешенном и сумасбродном. Что, впрочем, случается со мной довольно часто.
Весеннее солнце звало гулять. Первомайская какофония, врывающаяся в комнату через открытую форточку, будоражила кровь.
Хотелось чего-то эдакого. Позвонить подруге, разде… то есть одеться… максимально необременительно, впрыгнуть в босоножки и помчаться на улицу махать флажками, облизывать обсыпанное орешками и залитое шоколадом мороженое и улыбаться всем: мужчинам, женщинам… Даже милиционерам.
А между тем реальность стучала наперстком по темечку и напоминала, что Ленуська давно уехала на своем «лимузине» на дачу, прихватив и временами очень привлекательного Валеру, и нелепо остриженного пуделя с незатейливым именем Артошка, и даже парочку-другую наших общих друзей-подруг.
«Вот подлость, - вздыхала я. – Остаться в городе на праздники в одиночестве… Ну, как они могли меня бросить?»
«Ты ж сама отказалась», - укоряло мое второе «я».
«Так я думала…»
«Ты думала… Индюк тоже думал…» - хамило это самое «я».
«Ну и ладно, - отмахивалось «я» первое, - подумаешь… Все равно Гидрометцентр обещал на завтра дождь. Эти эгоисты промокнут и продрогнут, мясо будет жестким и недосоленным, а вино прокисшим».

Но все эти обычно весьма действенные экзерсисы по самовнушению на этот раз ни к чему не привели. Требовалось более сильное средство. И я полезла в секретер за заветной коробочкой.

Имена и фотографии навевали воспоминания. Перебирая запечатленные на бумаге кусочки памяти, я  отвергла одного, другого, третьего.
Все это было не то. Совсем не то, что могло бы меня сегодня обрадовать или хотя бы просто позабавить.
Наконец, из-под завалов не сложившихся отношений и поруганных надежд вынырнуло холеное лицо моего недавнего знакомого.
Игрок, не объявлявший правил… Воспоминания о нем вызывали у меня легкую дрожь в коленях.
Собственно, я знала о нем немного. Он обо мне – еще меньше.
Я знала, что он образован, хорош собой и не скуп – для того уровня отношений, которые между нами к тому моменту случились, этого было вполне достаточно. А еще я была уверена, что он жаждет увидеться со мной вновь, потому что, несмотря на довольно большой срок, прошедший с момента нашей последней встречи, в трубке моего домашнего телефона время от времени раздавался его голос, низкий и чертовски притягательный. 
Впрочем, обо всем по порядку.

Последняя наша встреча с Марком осталась в моих воспоминаниях равно приятной и незаконченной.
Был вечер. Притерев машину к поребрику, он улыбнулся неопределенно и как будто виновато. Я не понимала этой неопределенности.
В самом деле, ужин был хорош, вечер не по-февральски тих, а я, слегка пьяна и готова на многое. Этот ужин в моем понимании предполагал продолжение. Когда машина остановилась, я поняла, что Марк считает иначе.
- Я позвоню тебе завтра, - где-то на середине фразы голос на мгновение пропал, будто вдруг оборвался подрагивающий напряженно канат, по которому мы шли друг навстречу другу.
Его жадные губы и жаркое неровное дыхание между тем умело врачевали мое раненое самолюбие и разрушенные надежды.
- Лучше звони на той неделе, - улыбнулась я, в конце концов, приветливо, но сдержанно.
Каждому событию свое время. Мужчинам следует это знать.
Не дав Марку времени на проявление галантности, я легко выпрыгнула из машины. Ему оставалось только смотреть мне вслед. В тот же вечер я определила его визитке новое место. Из портмоне – в коробочку, наполненную сладкими ароматами развеянных иллюзий.
 Однако, наткнувшись в это самое «однажды» на тисненый прямоугольник с его именем, я поняла, иллюзий если и стало меньше, то ненамного.

А что если?.. – подумала я. И набрала его номер телефона.
На этот раз все будет по-другому, уговаривала я себя.  И я в любом случае ничего не теряю, потому что, как бы ни повернулась ситуация, Марк спасет меня от одиночества в этот первый, кажется, действительно, теплый весенний день.
- Конечно, рад, - в голосе, и в самом деле, слышались радостные нотки. – Обязательно. Конечно. Когда мы увидимся?
- Давай ближе к вечеру. У меня еще есть парочка дел, которые нельзя откладывать. - Я говорила правду. Мне еще надо было посетить парикмахера и сделать маникюр. – Хорошо. Ну, не знаю… Ну, может быть… Ладно. Договорились. До встречи.   
   
Едва положив трубку, я сменила ленивую вальяжность на бурную деятельность.
Я вывалила на постель одежду и разобрала ее по назначению: для дома, для ресторана, для загородной прогулки.
Позвонила парикмахеру и разрушила все его планы.
- Что ты со мной делаешь? – простонал он. – Клиентки будут в ярости.
Окраска одной и стрижка другой плавно переместились на час-другой вниз.
- Зато ты сможешь гордиться тем, что за какие-то полчаса превратил гадкого утенка в прекрасного лебедя. Тебе ведь это вполне под силу, - польстила я ему, нимало не мучаясь угрызениями совести.
Потом, перепрыгивая через ступеньку помчалась вниз. За три оставшихся часа мне предстояло перевернуть мир. Из светлой шатенки - в яркую рыжую бестию. Из среднестатистической женщины околосреднего возраста в непредсказуемую девочку-шалунью, едва достигшую совершеннолетия. Из археолога, увлеченного замшелыми древностями – в актрису.
Телефонный звонок вытащил меня из ванны. «Мокрым босиком» прошлепала до трубки и обратно. Окунаясь в пену, промурлыкала:
- Ммм… Привет. В шесть? Постараюсь. Ммм? Хорошо. Играю в Афродиту. В ванне. Ладно.
У него должно было остаться ощущение, что наша встреча может сорваться. Я видела его недоумевающее лицо, когда он вешал трубку на рычаг. В самом деле, что можно ждать от женщины, если она за полчаса до встречи плещется в ванне?
Подмигнула отражению в зеркале. Немного нервозного ожидания ему не повредит.
Разумеется, я была готова вовремя. Разумеется, я чуть-чуть опоздала. Минут на двадцать-двадцать пять. Во всяком случае, букет, ожидающий меня на сиденье, завять не успел.

Марк был просто невозможно хорош. Пока он вел машину, я любовалась его руками и спокойствием терминатора. И краем глаза отмечала взгляды, которыми он время от времени меня окидывал. Мне-таки удалось его изумить.
- Я не узнал бы тебя, если бы просто встретил на улице. Ты сегодня сногсшибательно выглядишь.
Я хмыкнула – спасибо. Мужчины умеют делать комплименты. Впрочем, в данный момент я готова была простить ему неловкость в речах.  В конце концов, оратор сегодня мне был ни к чему.
Огни над входом в ресторан игриво мне подмигнули. Секьюрити растворил рот и позабыл его закрыть. Вечер обещал быть прекрасным.
За столиком меня ожидал сюрприз.
- Познакомься, дорогая. Это мои друзья. Артем. Вера.
Он был, кажется, рад. Пожал руку мужчине, чмокнул в щечку дамочку. Дамочка отчего-то зарделась. Я подумала даже, что она вполне может быть влюблена в моего попутчика. В конце концов, он очень недурен.
Я протянула ручку Артему и кивнула его подружке.
Вечер, кажется, пытался меня разочаровать. Но женщины-катастрофы так просто не сдаются.
Я улыбнулась всем голливудской улыбкой и, уткнувшись в меню, принялась рассматривать соседей по столику.
Вера была жгучей брюнеткой (боже! хорошо, что я не выбрала «темный каштан», а ведь парикмахер так настаивал), с зеленющими миндалевидными глазами. 
Артем - невысок ростом и косоглаз. Если на него и поглядывали женщины, то вовсе не от вожделения.
Хотя чуть позже, я, разбуженная устрицами и ожиданием, оказалась готова признать даже за ним определенный шарм.
Первомай из всенародного готов был превратиться в мой личный праздник.
Марк был внимателен и нежен. Его долгий взгляд стал для меня предвестником… многобалльного землетрясения.
По одному этому взгляду, мне казалось, можно предсказывать будущее.
Я усмехнулась. Утверждения ученых, будто прогнозировать землетрясения невозможно, сегодня представлялись мне сомнительными.
Если наша Земля – живой организм, то должно быть что-то – какое-то особое колыхание воды в водоемах, особый шелест листвы в кронах деревьев, вздохи пропитанной водой почвы, что-то, что позволило бы сказать «да… вот… сейчас».
Мы просто недостаточно наблюдательны.

Вечер, хотя и с некоторыми заминками, продолжал меня радовать. Артем оказался человеком веселым и остроумным. Он непрестанно сыпал комплиментами. Вера нашептывала мне на ухо анекдоты.
Когда десерт нашел себе место в наших желудках, а смех накрыл наш столик плотным куполом, Марк улыбнулся мне и что-то тихо сказал Артему.
Тот пожал плечами, как будто на мгновение засомневавшись, потом кивнул головой – договорились.
- Какие у тебя на сегодня планы? – наклонился ко мне мой терминатор. И его взгляд заскользил по моим волосам, глазам, плечам. Потом, будто смущенно потоптавшись на пороге, нырнул в вырез платья.
- Вроде бы никаких, - после короткой паузы, означавшей, что я задумалась, произнесла я.
Не знаю как ему, а мне было бы совершенно понятно, что планы у меня есть и вполне определенные.
- Тогда ты не будешь возражать, если мы с Артемом пригласим тебя за город? На его дачу,  – пояснил он, встретив мой недоумевающий взгляд.
Видимо, Артем сегодня непобедим. 
- Не буду.Только я одета не очень подходяще.
Он пожал плечами – ерунда. Я улыбнулась – знаю.

Дом с мезонином и огромной верандой навевает мысли о привидениях и таинственных превращениях. Любимый здесь может превратиться в вампира, Чудовище – в прекрасного принца.
Покинув всех, я долго брожу по комнатам. Кто-то едва слышно шаркает по деревянным полам, расставляет на столах, буфетах и комодах свечи. Пахнет дождем и влажным деревом.
Мотыльки бьются крылышками о стекло и вьются у огня. Мы сидим у камина и слушаем ветер, который время от времени нетерпеливо стучит в раму.
Тихий смех гасится прерывистым дыханием.
- Может, поиграем в жмурки? – смеется Вера, в очередной раз высвобождаясь из пылких объятий Артема.
- Водит новичок, - вдруг охрипшим голосом подхватывает Марк.
Я чувствую себя победителем. Вторая попытка, кажется, оказалась удачнее первой. Нет, все-таки я молодец, думаю я, пока Марк колдует надо мной с шарфиком. Мне будет, что рассказать Ленуське.
 Да, дорогая… Подожди, не спеши… Повернись, дай мне завязать тебе глаза. Тебе не больно? Не давит? Чшшш…
Торопливые, жаркие слова Марка сбивают дыхание. 
Давай… сюда…пожалуйста…

Мне удается сделать с завязанными глазами только пару шагов. Потом – только мягкие подушки, разложенные на длинноворсовом ковре. И теплые, уверенные руки.
Они скользят вдоль тела, прижимают плечи к полу, отводят с лица кудри.
Пока еще я не окончательно потеряла связь с действительностью, я успеваю подумать, что Синяя борода был умелым провокатором. И, кажется, сегодня я сыграю роль одной из его жен.
Я так и делаю. Я незаметно приподнимаю пальчиком краешек шарфа.

«Лучше бы я умер вчера».
«Немая сцена» Гоголя – шумная ярмарка по сравнению с той, что разыгрывается в старинном доме с мезонином.
Склонившись надо мной замирает Артем. Чуть поодаль в позе сфинкса – Вера.
Марк стоит у камина. Его лицо пылает, а глаза горят.
Встретив мой взгляд, он делает шаг ко мне.
Опускается рядом на колени и склоняется к моему лицу. Шепчет неслышно:
- Прости. У меня с этим проблемы. Не только сегодня. Всегда.

Между тем, я не чувствую возмущения. Только желание закрыть глаза и выгнуться навстречу.
- Я всегда знала, что любопытство до добра не доводит, - бормочу прямо в раскрытые губы Марка.
И, выдохнув «о!», опускаю повязку на глаза.
Женщине-катастрофе нужно быть готовой к сюрпризам, успеваю еще подумать я. И, ухватившись за нависающие надо мной плечи заледеневшими пальцами, уплываю в пучину ощущений.