Стихи в шкафу

А я знаю – я буду гением.
Или лучше – его ассистентом.
И я буду придумывать фото,
Погрузив в песок длинные пальцы
И забыв про уход за ногтями.

Гений скажет, что все это было,
Но, наверное, что-то одобрит
И достанет штатив и приборы.

А потом он издаст свою книгу,
И быть может, в одном из абзацев
Я найду (и глазам не поверю)
Полстроки про себя мелким шрифтом.

И я вырву из книжки страницу
И приклею ее над кроватью
И останусь ну очень довольна.
Так что радости не помешает
Мелкий колкий песок под рубашкой.


Я приду. Вы дадите мне чаю
Золотисто-зеленого цвета.
Я усну, на губах ощущая
Сладкий вкус уходящего лета.

Я проснусь. Вы меня разбудили.
Сыплю сахар столовою ложкой.
До апреля свалюсь – не по силе
Перепрыгивать ваши подножки.

Чай допью. Попрощаюсь и встану.
И лицом – в снег и ветер весенние.
Ведь не в спину, в лицо – без обману.
И домой. Буду пить чай с вареньем.

***
Многотысячные сестры
Пробежали по асфальту,
По утоптанной дорожке,
По сугробам босиком.
Ну а ты смотрел в окошко,
Но не видел этих тысяч,
Потому что любовался
Полувымершим цветком.

Сорок тысяч под окошком
Раньше были феминистки,
А теперь порвали в клочья
Твой роскошный красный шарф.
Но тебе плевать на это –
У тебя остался черный.
И найти его пытаясь,
Ты полез в скрипучий шкаф.

Я сидела там неделю,
Иногда общалась с молью,
Выходить не собиралась –
Я боялась выходить.
Ты меня в упор не видел,
Шарф нашел и хлопнул дверцей…
Сорок тысяч не умеют
Так, как я, тебя любить.

Я не люблю зиму.
Особенно гололед.
Такой, как всегда.
Я хочу зимовать босиком.
В сарафане.
Но я топаю в теплом шарфе
И ищу каблуками асфальт.
И ужасно боюсь полететь
Прямо на спину и на рюкзак.
В рюкзаке твои письма
И проза Цветаевой.

Но троллейбус - бездушное чучело.
От рогов не хватило питания.
Тормознул и смешал твои буквы
И буквы Цветаевой.

И вот так вот вы с ней породнились.
И вообще, у вас общие души,
И теперь в ее колющей прозе
Я пытаюсь найти твои смайлики.
Я еще почитаю немного,
А потом полюблю гололед.