Волшебная зима

Среди всех друзей Павлика не было никого, кто бы не любил сосульки. Как только начиналась зима и выпадал снег, и на крышах появлялись тонкие, хрустящие на вкус ледяные палочки, каждый считал своим долгом хоть раз в неделю попробовать зимний деликатес. Мальчишек не останавливало и то, что за опасным угощением нередко следовало заложенное горло и ангина. Ведь лечить болезнь приходилось чаем с малиновым вареньем и пушистым маминым шарфом. Это, как раз, было приятным продолжением, да вдобавок появлялась вероятность пропустить по вполне законному оправданию пару-тройку четвертных контрольных по математике и русскому. Что не могло не радовать мальчишек из 7-го «Б» класса.
Впрочем, Зинаида Васильевна, которая вела у них биологию и была классным руководителем уже третий год подряд, кажется, начала подозревать, что ангинные эпидемии среди мужской половины класса уже не первую зиму подряд нельзя объяснить простой случайностью. Хорошо еще, размышлял Павлик по дороге домой, что родительское собрание проводится только два раза в четверти – в начале и в конце, а то бы учительница непременно поделилась своими подозрениями с мамами. А уж те-то точно бы вычислили, что к чему. Павлик, Саша и оба Сережи жили, хоть и в одном большом дворе, но все-таки в разных домах, и, несмотря на то, что дети дружили, сами их родители успевали видеться только на школьных собраниях.
Третья четверть, самая длинная  в учебном году, еще не дошла даже до середины, но собрание по итогам предновогодних оценок в школе уже прошло. На этот раз, кстати, на него ходил папа, а не мама, как обычно, и даже остался доволен результатом: Павлика Зинаида Васильевна похвалила. Мама по этому поводу долго шутила, что, когда в школу ходит она, сына почему-то больше ругают, а как только появляется отец – Павлик просто чуть ли не лучший ученик в классе. «Наверное, Зинаида Васильевна тоже папы боится», – с улыбкой комментировала бабушка.
В общем, первое собрание было уже позади, а к тому времени, когда будет заканчиваться четверть, на улице начнется весна, сосульки растают, Зинаида Васильевна все забудет, а если и нет, то ей точно будет не до каких-то подозрительных ангин «четырех мушкетеров», как называли друзей все одноклассники: главное, чтобы эти самые мушкетеры успели оценки вовремя исправить!
За всеми этими размышлениями Павлик и не заметил, как подошел к своему двору. В этот раз он возвращался из школы один: Сережа-первый остался в школе на дополнительное занятие по русскому (его оценками в предыдущей четверти учителя и родители были как раз не очень-то довольны). Куда подевался Сережа-второй, Павлик и сам не понял, вроде бы на уроках он вел себя как обычно, но по дороге в гардероб куда-то исчез. Ну, а Саша, самый лучший Павликов друг (прямо как Атос и д’Артаньян), как раз и сидел дома с очередной ангиной после того, как победил в споре, кто проглотит больше сосулек. Павлик и Сережа-первый осилили по 4, Сережа-второй съел три, ну а Сашка стал бесспорным лидером, засунув в рот целых шесть штук! Неудивительно, что после этого он сидел дома уже вторую неделю.
Сомневаясь, зайти ли к другу с последними классными новостями сейчас же или сначала пообедать и сделать уроки, Павлик выбрал второй вариант. Лучше уж он побыстрее освободится и со спокойной совестью пойдет навещать Сашку, чем будет играть с ним в шашки, нервничая, что еще не выучил назавтра стихотворение по литературе.
Приняв решение, удовлетворенный Павлик уже почти взялся за дверную ручку своего подъезда, и тут его внимание привлекала необычная сосулька. Как ни странно, без друзей Павлик почти не ел эти ледяные конфеты (Сашка, кстати, тоже, об этом они однажды говорили друг с другом), но пройти мимо этой было просто нельзя, слишком уж она была необычная.
Во-первых, она была слишком длинная, наверное, целых полметра, и такая толстая, что казалось, сосулька сейчас вот-вот упадет под собственной тяжестью. Но вместе с тем она была такой идеальной формы, чуть потолще вверху, у основания, и узкая, словно палочка, в самом конце. Прямо как указка у Зинаиды Васильевны, неожиданно подумал Павлик.
А во-вторых, цвет у этой сосульки был такой неописуемый, что его одним словом и назвать-то было нельзя. Немножко голубая, а чуть повыше серебристая, и темно-синий перелив словно внутри льда, и даже фиолетово-розоватый… В общем, вся она так и манила: «Ну, сорви меня, пожалуйста!» Павлику даже показалось, будто она качнулась ему навстречу и тихонько, еле слышно зазвенела в чистом, морозном воздухе. Но это, конечно, только показалось.
В любом случае, не сорвать ее мальчик просто не мог. На секунду ему опять почудилось, будто сосулька вовсе даже не холодная и застывшая, как обычно и бывают все нормальные ледышки, а теплая, почти горячая, так что даже через варежки чувствуется. Но этого уж точно быть не могло.
Правда, сосулька была такая интересная, что даже лизать ее не хотелось, слишком уж жалко было такой красоты. Вместо этого Павлик, забыв, что уже собрался домой, вытянул руку, как будто Зинаида Васильевна с указкой, и навел сосульку на кормушку для птиц, которую делал этой зимой сосед с первого этажа дядя Петя.
«Вот бы снегири сейчас прилетели», – подумал Павлик. Снегирей он этой зимой даже не видел, они вообще были редкими гостями в их городе, а полакомиться у кормушки часто слетались обычные серые воробьи.
Мальчик опустил руку с сосулькой, поднял голову вверх… Ну и совпадение! Словно из ниоткуда, с неба свалившись, к кормушке подлетела пара красногрудых птичек.
Пока Павлик любовался, как аккуратно, чистенько снегири склевывают оставшиеся после утреннего воробьиного завтрака крошки, прошло, наверное, целых полчаса. «Интересно, сколько сейчас времени, я, наверное, из школы сегодня целый час домой иду,  –– подумал мальчик, – хотя вроде ничего особенного и не произошло по дороге. Разве что снегири…»
Он перевел взгляд на подъезд, за дверью которого слышалось глухое рычание собаки. Через секунду дверь открылась, и на улицу, ведя на поводке лохматую чау-чау, вышла тетя Валя, которая жила в квартире напротив Павликовой.
    – Что-то ты сегодня задерживаешься, Паша, – в ответ на его «здравствуйте» сказала соседка, – обычно уже в два часа дверью хлопаешь, а сейчас половина четвертого, а ты еще не дома. Вас что, в школе задержали?
Вот это да, ошеломленно подумал мальчик, только вспомнил про время, и на тебе… Но вообще-то тетя Валя не работала и каждый день в одно и то же время выгуливала своего пса, так что ничего удивительного, что она знает, который сейчас час.
Сообразив, что невежливо не ответить на заданный вопрос, Павлик торопливо пробормотал:
    – Да нет, это я просто долго домой иду. Скучно мне одному сегодня… А к нам, смотрите, снегири прилетели!
– Не может быть! – ахнула тетя Валя. – Да ведь в этом году их вообще у нас не было, просто чудо какое-то!
В этот момент тети Валин лохматый Трезор увидел у Павлика в руках сосульку и, радостно загавкав, бросился к мальчику: наверное, сосулька ему наполнила палку, с помощью которой собаку учили выполнять команды. Но, внимательно понюхав Павликовы варежки, вместо того чтобы выхватить сосульку у него из рук, пес послушно уселся на задние лапы рядом с мальчиком.
– Ладно, Павлик, ступай, ты уже проголодался, наверное, да и уроки делать надо. Пошли, Трезор, – потянула чау-чау за поводок тетя Валя.
Но собака почему-то не хотела вставать и только после нескольких окриков хозяйки неохотно поднялась и потрусила за нею.
И правда, необычное что-то, удивился Павлик. Он посмотрел на сосульку, которую держал в руках, не зная, что с нею делать дальше – не домой же ее нести! – и тут ему показалось, что сосулька стала немножко меньше. Или ему только почудилось? Но сверкала она по-прежнему так же ярко и переливалась разными цветами. И теперь – уж это мальчику не показалось – она точно стала теплой, даже почти горячей. Павлик даже специально снял варежку с левой руки и голыми пальцами взялся за сосульку: та действительно грела!
«Разве так бывает? – изумился про себя мальчик. – А может – у него перехватило дыхание – эта сосулька волшебная, исполняет все желания? Вот же и снегири прилетели, и тетя Валя вовремя вышла, и Трезор как-то странно вел себя рядом со мной, он обычно и минуты на месте усидеть не может, особенно на улице. А здесь, если бы тетя Валя его за собой не потащила, он так бы и остался рядом со мной. Или с сосулькой?»
Конечно, в детстве, еще до школы, Павлик любил сказки про Незнайку, и про старика Хоттабыча, а классе в четвертом, когда сам уже хорошо читал, так увлекся книжками про Алису Селезневу и космических пиратов, что заставил маму принести из библиотеки, где та работала, все-все повести об удивительной девочке из XXI века. И «Хроники Нарнии» он любил, и «Приключения Карика и Вали», не говоря уже о сказках Линдгрен или последнем нашумевшем Гарри Потере. Но ведь все, что в них происходило, было понарошку, выдуманное самими писателями! А тут…
Срочно надо проверить, решительно подумал Павлик. А как? Надо загадать какое-нибудь желание и посмотреть, сбудется ли оно. Например… например, пускай сегодня придет письмо от бабушки с дедушкой, которые живут в Смоленске. Обычно они просто звонили сами или папа им звонил. Письма бабушка писала к большим праздникам, они с дедом тогда присылали красивые блестящие открытки, а к Новому году и дням рождения – маминому, папиному, самого Павлика и младшей сестры Аринки – от них обязательно приходили еще и подарки. Но дни рождения у папы и самого Павлика были только летом, а у мамы вообще в октябре, Аринкин день рождения прошел месяц назад, и свою законную очередную куклу (Павлик уже сбился со счета, сколько их у нее, во всяком случае, однозначно больше, чем у него машинок) она, как всегда, получила. Новогодние праздники уже закончились, а 23 февраля еще не наступило. Так что письма вряд ли стоило ожидать.
Открыв подъезд, Павлик быстро забежал на второй этаж, где висели почтовые ящики. Родители вместе с ключами от квартиры (Павлик ведь приходил из школы, пока они еще были на работе, сам разогревал обед и делал уроки), доверили ему и маленький почтовый ключик, потому что сын, как взрослый, выписывал свою газет и журнал – «Переходный возраст» и российский «Yes!» для подростков.
Сегодня ни газет, ни журналов в ящике не было, зато виднелось что-то беленькое, очень даже похожее на конвертик. Торопливо, не попав с первого раза ключиком в замок, мальчик открыл ящик. Письмо было из Смоленска!
– Ну и ну! – сказал Павлик вслух. А про себя подумал, что такого быть не может. Но ведь есть?
Сосулька, которая минуту назад была прохладной, теперь снова обжигала мальчику руку. И она точно уменьшилась, хотя не было ни капель воды на линолеумном полу, ни следов растаявшей воды на кожаных Павликовых рукавичках.
Значит, мне попала в руки настоящая волшебная палочка, изумленно подумал мальчик.
Эта догадка требовала немедленного дальнейшего подтверждения. Что бы еще загадать?
«Хочу, чтобы мне не надо было сегодня разогревать обед», – твердо сказал себе мальчик, которому до смерти надоело всю неделю возиться со сковородами и кастрюльками.
Павлик забежал на свой четвертый этаж, открыл дверь и, даже не сняв сапожки (увидела бы мама, как он в уличной обуви бегает по комнатам!), помчался в кухню. На плите сковородки не было. Не веря своим глазам, Павлик бросился к холодильнику. На полках лежали овощи, сыр, колбаса, масло… кастрюли с супом не наблюдалось! Он перевел взгляд на стол и только тут заметил записку: «Сынок, я сегодня рано ушла на работу, обед приготовить не успела. Возьми деньги, сходи в пиццерию и пообедай там. На ужин будут твои любимые сырники. Обещаю! Мама» под запиской лежали деньги.
«Чудеса!» – восхитился Павлик. Такого с ним еще не бывало ни разу за все годы, что он учился в школе. Мама никогда не оставляла его без обеда, а уж тем более нельзя было предположить, что она разрешит ему вместо здоровой домашней пищи перекусить, как она это обычно называла, «пережаренным куском теста с напиханной внутрь жирной колбасой», да еще запить «кока-колой, в которой одни консерванты и красители».
Решительно, мир начал меняться в лучшую сторону. Но к действительности расфилосовствовавшегося Павлика вернуло обжигающее тепло в левой руке. Сосулька снова незаметно уменьшилась.
Павлик аккуратно положил ледяную палочку на стол, но передумал, испугавшись, что она куда-нибудь исчезнет, и снова взял ее в руку. Так он и тягал ее с собой по всем комнатам, пока переодевался, мыл руки, разбирал учебники и тетрадки на завтра.
Странно, но при комнатной температуре сосулька не таяла. Впрочем, Павлик, как дитя своего прагматичного времени, здраво рассудил, что хватит уже проверять ее волшебство по пустякам. Надо загадывать нормальные серьезные желания. Вот только теперь надо придумать, куда бы ее положить? Может, на балкон? Но выскакивать туда каждый день, да еще без шапки, папа не позволит. Тогда остается только холодильник. А что скажет мама, когда во время генеральной уборки начнет его размораживать (до этой поры Павлик намеревался спрятать сосульку в дальнем углу морозилки).
Правда, и это оказалось не так-то просто: в морозилке было наставлено слишком много баночек с настоящей летней свежей зеленью, поджаренными и закатанными лисичками, которые сам Павлик и его сестра Аринка любили больше всех остальных грибов. Еще тут было много замороженных ягод и, конечно же, мясо. В общем, для сосульки места не оставалось, а шурудиться и переставлять что-либо в морозилке Павлик передумал, полагая, что в таком случае от маминого гнева его даже никакая волшебная сосулька не спасет.
И тут простая, как все гениальное, мысль пришла Павлику  в голову. Зачем придумывать что-то сверхъестественное и необычное, что вызовет только ненужное любопытство и подозрение окружающих? Он положит сосульку просто в холодильник, на самом видном месте, и скажет, что им задали проводить опыт по физике. В чем именно этот опыт будет заключаться, мальчик с ходу не придумал, но это уже детали. Главное – сама идея, ведь из уважения к учебе сына ни мама, ни папа не посмеют ничего возразить, да и Аринке запретят даже приближаться к сосульке.
Правда, если с родителями все прошло гладко, то насчет Аринки в первый же вечер Павлик засомневался, не перевесит ли ее любопытсво строгий папин запрет. Она словно чувствовала какой-то подвох, так весь вечер и крутилась возле мамы на кухне, хотя раньше подобного хозяйственного рвения за ней не наблюдалось. Оставалось только утешать себя тем, что от решительных действий сестру удержит папино обещание в случае чего, если Павлик  пожалуется, что девочка мешает ему учиться и проводить опыт, целый месяц не водить ее в зоопарк, без которого Аринка просто не могла представить свое детство.
Для Павлика начались райские денечки. Для начала он опять очень здравомысляще рассудил, что главное дело зимой – не болеть, иначе больше точно ничего не захочется. Так что он попросил у сосульки быть здоровым до самого лета. И правда, проходили недели, Павлик по-прежнему срывал с крыш обычные зимние сосульки и соревновался  с Шуриком, кто съест их больше. Однако, надо сказать, что кроме духа соперничества теперь мальчиком руководила и надежда отыскать еще одну волшебную сосульку. И хотя пока она не осуществилась, Павлик все же был вполне доволен жизнью. Он захотел получить в подарок настоящий оптический бинокль – и тот у него оказался через несколько дней. А еще благодаря папиной квартальной премии мама купила себе новый весенний плащ, а Аринке – кукольный домик для Барби. Сам папа наконец-то расщедрился на новые сиденья для машины.
Когда в классе писали итоговый диктант по русскому за четверть, Павлик загадал получить по нему оценку не ниже “четверки”. И что вы думали, он не только написал работу на “5”, но оказалось, что у него вообще нет ошибок! Даже Наташка, которую он раньше считал зазнайкой, а после новогоднего праздника в четвертом классе и истории с костюмами немножко поменял свое мнение, но все равно иногда ловил себя на мысли, что она слишком задается, хоть и обычная девчонка; так вот, даже эта самая Наташка получила “пять с минусом”, потому что в трех местах забыла поставить точки над “ё” и значки переноса в словах. А Павлик стал настоящим героем дня! Зинаида Васильевна несколько раз хвалила его перед классом и даже маме на родительском собрании сказала, что “Павел стал гораздо собраннее и внимательнее, и эта динамика дает весьма положительные результаты”.
В общем, огорчали Павлика только две вещи: во-первых, с каждым желанием сосулька становилась все меньше. А во-вторых, какие-то непонятные метармо… нет, метаморфозы (это слово мальчик недавно услышал в родительском разговоре, когда мама с папой обсуждали его, Павлика, поведение, и оно – слово, хотя и поведение тоже – ребенку очень понравилось)… Так вот, эти самые метаморфозы, только далеко не такие приятные, происходили и с Шуриком.
  Сначала от их дружной мушкетерской компании откололись оба Сережи. Они стали все больше общаться друг с другом и все меньше – с Павликом и Шуриком. Выяснять отношения, как любят это делать девчонки, а еще чаще влюбленные (вот смех-то!) никто из друзей не стал. Теперь Павлик в основном дружил с Шуриком. Но и тот в последнее время стал избегать совместных привычных прогулок домой после школы.
Порассуждав несколько дней над столь странным явлением, Павлик пришел к выводу, что это произошло после того как в их классе появилась новенькая. И надо же было Зинаиде Васильевне посадить ее именно с Шуриком! Как будто других мест в классе не было! Вот лучше бы на первую парту ее посадила, к Наташке. Та, кстати, так и пребывала в гордом одиночестве, точно принцесса.
А Шурик даже возмущаться не стал, когда эту Алсу к нему посадили. Это ее так зовут, новенькую, Алсу. Вот имечко-то! А переводится то ли «свет зари», то ли «утренняя звезда» – Павлик уже забыл, что ему Шурик говорил, когда они еще вместе домой ходили.
Так неужели в ней все дело? А может… Тут изумленный Павлик даже присвистнул, хотя мама постоянно говорила, что свистят только невоспитанные уличные мальчишки. Ну точно! Да Шурик в нее влюбился! Вот предатель! Они же договаривались, что никогда, никогда не будут иметь дело с этими плаксами, капризными и пугливыми. Никогда! Или хотя бы до тех пор, пока им не исполнится по тридцать лет. 
Именно в этот момент прозрения Павлик и увидел… Шурик с Алсу подходили к его дому и о чем-то болтали, судя по их виду, очень даже увлеченно и весело. Алсу то и дело откидывала назад свои длинные темные косички с сиреневыми бантиками и заливисто хохотала.
Верхом предательства Павлик счел то, что у Шурика в руках был, кроме своего коричневого рюкзака, маленький клетчатый портфельчик девочки.
В этот день Павлик забыл даже о сосульке. Ну и ну! Влюбился! Носит за ней портфельчик, словно рыцарь. Нет, как паж! Тут мысли Павлика будто споткнулись. Правильно, рыцарь. Это же почти то же самое, что мушкетер. А у мушкетеров ведь были возлюбленные. Ладно, у Арамиса не было и у Портоса тоже. А д’Артаньян? И Атос. У Атоса ведь даже сын был. Правда, о том, чем закончились истории любви первого и второго, Павлик постарался сейчас не думать. Значит, Шурик настоящий мушкетер, и оба Сережи настоящие (им во всех играх и приключениях отводились как раз таки роли Портоса с Арамисом, и, хотя былая дружба почти закончилась, Павлик все равно не мог рассуждать о друзьях как… как не о друзьях). Выходит, все мушкетеры? А я?
Срочно надо искать даму сердца. А где? И как? Взгляд Павлика упал на сосульку: может, она подскажет? И тут перед его глазами возникло лицо Наташки. Она, хоть и сидела одна, и ни с кем из одноклассников особенно не общалась, но с Алсу, к всеобщему удивлению, они вроде даже подружились.
В голове у Павлика мгновенно сложился план действий. Сначала надо умудриться выйти из школы с Шуриком и Алсу, в следующий раз позвать с собой Наташку (втайне Павлик даже надеялся, что до этого додумается сама Алсу – на Шурика, как и на мальчишек в целом,  в таких делах положиться нельзя). А потом надо так же легко и просто отсоединиться от той сладкой парочки и ходить вдвоем. И посмотрим еще, из кого какой мушкетер выйдет и у кого окажется прекраснее дама!
Однако рассуждать всегда проще, чем действовать. А вдруг они его засмеют? Или Наташка откажется с ним гулять? И вообще…
Но первый этап плана осуществился, хоть и со скрипом. Ни Шурик, ни Алсу  в восторг оттого, что Павлик напросился с ними, не пришли. Мальчик даже заметил, как они переглянулись между собой с таким одинаковым выражением лица, что даже ему стало понятно, что они хотели сказать: и зачем он к нам привязался, нам без него было так хорошо, ну да не прогонять же, может, самому скучно станет, надоест быть лишним, и он скоро от нас отстанет.
И действительно, разговор не клеился, Алсу не смеялась, и на этот раз, видимо, постеснявшись друга, Шурик не помог ей нести клетчатый портфельчик. Ничего, мысленно утешил их Павлик, пару дней потерпите. Как говорится, счастлив сам – помоги стать счастливым другому.
Как Павлик и ожидал (хоть в этом ему повезло), на следующий день Алсу сама предложила Наташке, когда они вместе стояли в раздевалке в очереди за пальто, пойти домой вместе. Но Наташка сразу отказалась, сославшись на неотложное дело. Пришлось Павлику по дороге домой опять довольствоваться неприветливым обществом недовольного Шурика и хмурой Алсу.
Так прошла неделя. У Наташки все время находились какие-то дела, Шурик все больше злился, а Алсу почти не разговаривала с Павликом, так что все трое почти всю дорогу молчали. Как подозревал Павлик, дело закончится тем, что Алсу его возненавидит, а с Шуриком они разругаются навечно. В ситуации выбора между другом и девочкой, в этом Павлик почти не сомневался, Шурик однозначно выберет не его.
Расстроено глядя на сосульку, значительно уменьшившуюся в объеме (Павлик рассчитал, что ее хватит еще на два-три желания максимум), мальчик гадал, что же ему предпринять. Не оставалось другого выхода, как обратиться за помощью к волшебству. Главное – правильно сформулировать желание. На своем пока небольшом жизненном опыте Павлик уже твердо усвоил, что надо ставить перед собой только конкретные задачи. Что толку, если он попросит «пускай Наташка в меня влюбится»?
 Может, она и влюбится, а как Павлик об этом узнает? И вообще, не надо торопить события. Может, ей не стоит в него влюбляться? Вдруг она ему не понравится так, как Шурику нравится Алсу. То, что другу его соседка не просто нравится, а нравится очень сильно, в последнее время, кажется, заметили все, начиная от Зинаиды Васильевны и Шуриковой мамы и заканчивая даже толстым сонным Генкой, который ничем кроме своих бутербродов не интересовался.
Значит, так. Пускай завтра Наташка согласится, чтобы я ее проводил. Сосулька стала горячей и… нет, на два желания ее уже может и не хватить. Значит, последнее желание должно быть самым важным.
После уроков Павлик хотел подойти к девочке. А что ей сказать? Нет, лучше уж он просто пойдет за ней следом, а там видно будет.
Он-то думал, что Наташка его даже не заметила, и тут девочка резко обернулась. Васильковые бантики не ее косичках были даже красивее, чем у Алсу. И к шапочке подходили, и к глазам. Глаза у нее были самые красивые, которые Павлик видел в своей жизни. Как это он раньше не замечал? Или солнце сегодня по-особенному светит?
– Ты куда идешь? За мной следишь, что ли? – голос у Наташки был далеко не такой добрый, как глаза.
– Ну… – Павлик замялся, досадуя, что не придумал заранее правдоподобную отговорку.
– Твой дом ведь совсем в другой стороне. Зачем ты за мной пошел?
– А ты откуда знаешь, где я живу? – Павлик решил, что лучшая оборона – это наступление.
Тут уж наступила Наташкина очередь замяться. Но девочка быстро нашла выход из положения.
– Ты же всегда с Шуриком вместе ходишь.
– Ходил, – вздохнул Павлик, – Шурик теперь с Алсу. Они, кстати, тоже на разных улицах живут. – И, меняя тему сказал, надеясь, что это прозвучит не слишком тоскливо: – А у тебя все время какие-то дела после школы.
– Не дела, а дело, – сурово ответила Наташка. Но голос все-таки у нее подобрел.
– А какое?
– Это тайна.
– И никому нельзя рассказывать? Даже мне?
– А ты разве особенный? – девочка рассмеялась. Продолжить разговор им помешал полосатый котенок, который взялся словно из-под земли. Он подбежал к Наташке, и та стала искать что-то в своей сумке.
– У тебя бутерброды остались? – спросила Наташка.
– Нет, – виновато развел руками Павлик.
Девочка наконец достала сверток, вынула из бутерброда колбасу и тихонько позвала: – Мейсон, Мейсон, иди кушать.
– Как ты его зовешь? – Павлик чуть не рассмеялся, но сдержался, подумав, что девочка обидится.
– Мейсон. Как в «Санта-Барбаре».
– Так это и есть твоя тайна.
– Ну да. Мне мама с папой не разрешают котенка домой взять, а уличных животных вообще боятся, говорят, от них заразиться можно. А Мейсон ведь такой симпатичный. Погладь его, не бойся, – Наташка дотронулась до котенка, и Павлик осторожно положил свою руку на ее пальцы.
– Видишь, какой он пушистый?
Это ему показалось или и правда его руку словно ударило током? А может, этот котенок был каким-то особенным?
Теперь Павлик твердо знал, каким будет последнее желание, которое он попросит у сосульки. Пускай Наташины родители разрешат взять Мейсона домой.
А сама она и так в него влюбится. В девятом классе. Без всякого волшебства.

Апрель 2005 г.