Очень своевременный подарок

Итак, в первый вечер своей взрослой жизни Паша решил подвести итог прожитому. Надо сказать, обстановка этому способствовала. Друзья, которые возвращались с ним с шашлыков, устроенных по поводу Пашиного восемнадцатилетия, казалось, уже забыли, по какому поводу собрались вместе. Половина из них, разомлевшие от теплого весеннего солнышка, вкусного острого мяса и хорошего количества спиртного, мирно подремывала в ожидании, пока именинник, растолкав их, объявит о прибытии на конечную.
 Несколько человек, в числе которых оказались Максим (западный белорус), Костик (белорус восточный), бывшие белорусы и бывшие “мушкетеры”, нынче волею судьбы оказавшиеся один питерцем, второй москвичом – Сережа-первый, как по старой, еще школьной привычке звал про себя товарища Паша, и самый лучший, самый давний его друг Шурик, – спорили о политике. Конкретнее, насколько смог уловить парень по отрывкам фраз, речь шла об историческом пути Беларуси, по поводу направления которого у каждого из собеседников имелось свое глубоко аргументированное мнение. Правда, трезво выразить его в данный момент, как сделал вывод Паша, могли далеко не все.
Гриша, пользуясь остатками прирожденного обаяния, скрывшегося за состоянием не совсем легкого опьянения, о чем-то расспрашивал Алсу, видимо, уже подзабыв, что девушка приехала на праздник с Шуриком и уезжать, собственно, тоже будет с ним. Главное, отметил про себя именинник, чтобы об этом не забыл сам Шурик.
В общем, всем, насколько можно было судить с первого взгляда, было весело и хорошо, как и должно быть людям, которые провели отличный весенний день на природе, приуроченный к не менее замечательному поводу – восемнадцатому дню рождения их друга Паши, который их всех и познакомил. И хотя ни один из присутствующих не присутствовал на всех семнадцати предшествующих сегодняшнему праздниках, настроение от этого ни у кого не испортилось. Здорово было всем, кроме самого именинника. Паша надеялся, что этого как раз таки никто не успел заметить. Того, что ему было не по себе в такой замечательный, прекрасный день его совершеннолетия. А почему ему было грустно, он и пытался объяснить самому себе по дороге из лесу.
Шашлыки были традицией класса, кажется, с восьмого. Да, точно, он заканчивал восьмой класс, ему исполнялось четырнадцать, именно тогда родители и предложили Павлику вместо обычного домашнего чаепития позвать одноклассников на природу. Ох, в первый раз он и расщедрился – пришло, наверное, полкласса: Андрей, Виталик, Ромка, все «мушкетеры», Саша (не Шурик, другой Саша, сосед по подъезду), и даже девочек он тогда впервые пригласил – Алсу и Наташку. Именно после этого дня рождения  он начал ее называть Наташей, по взрослому. Да, и как же он забыл, тогда, в первые шашлыки, он сам категорически потребовал, чтобы его наконец перестали звать Павликом. И, как ни удивительно, все, даже родители, сразу же, как-то незаметно, согласились с тем, что он уже вырос из своего детского, домашне-ласкового имени.
Были шашлыки и на пятнадцать лет. тогда он пригласил свою первую девочку – Нику. И ради Наташки позвал Андрея из параллельного девятого «В» (вместе с Пашей тот ходил на плавание). Она как раз тогда только-только в него влюбилась. Ну, и конечно, были Шурик с Алсу. Они, казалось, вообще не ссорились с того самого седьмого класса, когда Алсу пришла в их школу. И сидели вместе все годы, до последнего звонка. И портфель ее Шурик так и носил после уроков. Только сейчас, когда друг уехал учиться в московский университет, им пришлось расстаться. Но, судя по их виду и последним разговорам с другом, подумал Паша, долго так продолжаться не будет: или Алсу уедет следом за любимым, или Шурик, не выдержав испытания расстоянием, переведется сюда. В любом случае, свадьба не за горами. Подумать только – первая свадьба в их классе! Впрочем, удивляться этому не приходилось: о том, что эти двое поженятся, все догадались уже в том самом седьмом классе. Их отношения были так очевидны, что никто даже ни над Шуриком не ухмылялся, ни Алсу не дразнил, все равно оба они не обратили бы внимания.
Зато когда Павлик подружился с Наташкой после истории с Мейсоном (родители все-таки разрешили ей взять котенка домой), им почти год вслед кричали одноклассники и дворовая малышня, Аринкины подружки: «Тили-тили-тесто, жених и невеста!»
А ведь ничего-то подобного не было. Паша влюбился в Нику, Ника – в него. А Наташа влюбилась в Андрея. Она его любила, наверное, до конца школы. А может, и сейчас любит. Сколько она ему стихов посвятила – две общих тетрадки исписала, не меньше. И хоть бы раз, дурочка, призналась, так нет, молчала. Даже на выпускном на белый танец его не пригласила.
Что-то он не в ту сторону увлекся воспоминаниями. Вот у него никогда не было безответной любви. А может, по нему тоже кто-нибудь так втайне страдает? Или у него вообще любви еще не было? Хотя нет. Ника была. Паша вспомнил, как первый раз ее поцеловал. Восьмого марта. В девятом классе. Тогда мальчишки подарили всем одноклассницам мимозы, только Шурик  принес тюльпаны для Алсу. А он купил розу – одну-единственную, темно-бордовую, запомнил, как Ника однажды сказала, что больше всех цветов обожает розы. Потом он провожал ее после дискотеки и опять сам нес цветок, чтобы Ника не уколола руки. Они забежали в подъезд, замерзшие и усталые после трех часов прыганья под сумасшедше ревущие колонки в актовом зале. И там, в темноте пролета между пятым и шестым этажами он ее поцеловал. Впервые. Первый раз поцеловался с девочкой. Этой девочкой стала Ника. А потом он признался ей в любви. Что она тогда ему ответила? Паша забыл слова, но навсегда запомнил ощущение – радостного трепета.
Это чувство потом еще долго преследовало Пашу после Никиного исчезновения из его жизни. В конце следующей, второй по счету их общей весны, к тому моменту, когда ему исполнилось шестнадцать, она уехала – сначала к бабушке, на летние каникулы, потом там же, в другом городе, поступила в какой-то колледж. Это Паша узнал уже от одноклассниц, которым она изредка писала. Ему не пришло от нее ни слова. Может, утешал он себя потом, когда притупилась первая боль, ее послания просто затерялись по дороге. Бывает же такое.
Но в день шестнадцатилетия подобные мысли его мало утешали. Правда, он честно пытался преодолеть свое унылое настроение. Шутил, командовал, благодарил за поздравления. Но по-настоящему его отвлек только подарок. Чья это была идея, он так до сих пор и не узнал. Родители предупредили его заранее, что все приглашенные на праздник готовят ему общий сюрприз. Так что, когда утром ни отец, ни мама, ни даже восьмилетняя Аринка не завалились к нему в комнату с подарками, как это происходило ежегодно, Паша не удивился. Когда стали подтягиваться с пустыми руками подтягиваться к электричке друзья,, он, в принципе, не обиделся и не расстроился. И только когда в сумерках у костра все вместе закричали «Пусть бегут неуклюже…» и как-то незаметно так же  дружно протянули ему гитару, он растерялся. Наверное, это был самый лучший подарок за всю его уже совершеннолетнюю жизнь. Даже сегодня, спустя два года, Паша не изменил своего мнения. 
Семнадцать лет запомнились тем, что именно после этого дня рождения он поссорился с Наташей. Вот уже год они не общались. И все из-за этого дурацкго Литинститута, в который она вздумала поступать. Ну, может, не такой уж он дурацкий, раз она все-таки там учится, но разве из-за этого стоило разрушать дружбу, можно сказать, детства? И всего-то он сказал, что Андрей все равно не оценит ее подвига. Конечно, глупость сморозил, виноват, но он почти сразу же извинился. А Наташу словно переклинило. Так они и поссорились, слово за слово, он прошелся по ее литературным способностям, она в ответ огрызнулась, что лучше бы сам за своей Никой внимательнее следил.  Паша вскипел, а в итоге...
В итоге восемнадцатилетие оказалось первым его днем рождения за последние пять лет, на котором не было Наташи. И почему-то от этой мысли ему было грустно весь сегодняшний день.
Хотя Макс, Костик и Гриша не только оказались свойскими и вполне симпатичными соседями по общежитскому блоку,  но впридачу к остальным своим достоинствам умели готовить по необычному рецепту шашлычное мясо (Максим), произносить полные глубокого философского смысла тосты (Костик) и смешить всех, даже приличных девушек вроде Алсу, не очень приличными анекдотами (Гриша).
Хотя Шурик с Алсу передали ему приветы от доброй половины одноклассников и даже недвусмысленно намекнули, что именно именинника они надеются в не таком уж отдаленном будущем увидеть на своей свадьбе в качестве ни много ни мало почетного свидетеля. 
Хотя Сережа-первый расстарался и в память о совместном увлечении музыкой разыскал и привез ему в подарок кассету с их первым и единственным рок-концертом, который они дали на сцене актового зала своей родной школы. И даже Зинаида Васильевна, изумленно отметил про себя Паша, увлеченно и с энтузиазмом аплодировала их последней песне.
Хотя мама, папа, Аринка и даже бабушка с дедом по очереди позвонили ему с поздравлениями на новенький, ими же подаренный мобильный телефон.
Хотя день рожденья удался и подведенные итоги прожитой юности, а также детства с отрочеством однозначно радовали почти во всем, начиная от сданной на повышенную стипендию первой сессии, а также общего количества добрых друзей, перецелованных девушек, разбитых футбольным мячом оконных стекол, сочиненных собственноручно песен и прочитанных полезных книг и заканчивая тем, что после выпитой водки голова практически не болела.
И все-таки было что-то неуловимое. Может быть, это называлось грустью. Или ностальгией по ушедшему безвозвратно детству. Но Паше почему-то хотелось назвать это состояние словом “одиночество”. Именно оно вертелось в голове всю дорогу, пока парни, попрощавшись с Шуриком и Алсу, проводив на ночной поезд Сережу-первого, возвращавшегося в Питер, добирались с вокзала до общаги.
Уже почти у лифта их догнала вахтерша.
– Паша, тебе письмо, – протянула женщина пухлый конверт.
На обороте Наташиным размашистым почерком было написано: “Поздравленье с днем рожденья”.
Письмо начиналось словами: “Я дарю тебе самое дорогое – то, что нельзя купить за деньги”. Торопливо пробегая глазами строчки, Паша догадался, что Наташа придумала для него сказку. Но, как ему показалось уже на первой же странице, за ее простыми словами скрывалось что-то гораздо большее.
Впрочем, пускай это пока останется тайной, известной только им двоим. А я на этом заканчиваю цикл историй про мальчика Павлика и девочку Наташку. Счастливого дня рождения их главному герою!

Апрель 2005 г.