Посв. М. Павичу

Надоело.
               

Надоело, надоевшись,
въелось глубже в глубь окопов
и ушло,
опёршись сухо
в трость с желтевшими костями.
Надоело не вникало
в сути сущих беспорядков,
полагаясь
(не всецело, а слегка, чуть-чуть и кратко)
на свою слепую ногу,
что была совсем без кожи,
но с чугунной оторочкой.
Зарекаться не умело,
защищаясь костаньетом,
улетало поздней ночкой,
завернувшись в покрывало,
и смотрелось, не стесняясь,
всем пожарным прямо в глотку,
чтоб им было неповадно
брызгать вслед ему водой.
От воды желтели зубы,
становившись по-звериньи
в позу вызова природе
и смотревших беззаветно
на рассвет в преддверье лета.

Ну а где-то на том свете,
где родился Надоело,
уж давно присело Солнце
на уставший вдрызг помост
(по которому все люди оттоптали сандалеты,
побросали вслед окурки, затоптали их ногой).
Стукнув злостно жёлтой тростью,
неожиданно и властно,
покачавши головою,
перенёсся Надоело
от окопа прямо в дом.
Сел напротив Солнца, чтобы,
прикрывая одеялом,
нежно чмокнуть его в губы
и пойти на кухню спать.