Женские тайны

- Я ни в чём не обвиняю ни тебя ни себя. Случилось только то, что должно было произойти.
- Неужели это именно то, что должно было произойти? – ты не отрываясь смотрела на огонь свечей, играющий на хрустале.  – Неужели это именно то, что должно было случиться? Я знаю, что виновата перед тобой, но поверь мне, люблю я только тебя.  Это было какое-то затмение. Ты был  далеко, а мне было  тяжело одной. Каждый день пустота, каждый день пусто, везде пусто – в сердце, в почтовом ящике, в новостях по телевизору. Я места себе  не находила.  Не знала что делать...
Я промолчал.   
Мне вообще не хотелось разговаривать. Твоя слюнявая исповедь об измене лишила меня сил.  Хотелось поскорее лечь в постель и долго-долго спать.  Спать без снов.      
 Что за дурная привычка – вываливать душевную грязь в самый не подходящий момент. Дура, просто незрелая эгоистичная  дура. Сейчас она опростает на меня ушат всей этой  дряни, а потом преспокойно полезет ко мне в постель. Противно.  Противно до омерзения. 
Пора заканчивать представление.
Я потянулся к кителю, который висел на спинке стула...
- Не хочешь говорить со мной, Серёжа? Не простишь меня? – ты продолжала смореть на огонь , сделав смиренное печальное лицо. Грудь твоя взволнованно  вздымалась,  распирая декольте блузки, глаза излучали печаль.
- Слушай, хватит с меня декаданса.  Давай не будем .
- Чего не будем? – ты  вскинула брови.
- Дурака валять – ответил я  громко и раздражённо - командным голосом, которым разговаривал с  провинившимися солдатами.   
- Как скажешь, - ты встала с кресла, вся такая покорная и раздавленная, как бы  в нерешительности остановилась около кровати, встряхнула волосами, и, приняв соблазнительную позу, спросила – Неужели ты больше ни чего не хочешь ?
Мне хотелось. ОТ всей души хотелось швырнуть что-нибудь тяжелое в твою красивую харю, громко заорать, по-солдатски обматерить.  За  твои эротические приключения, за глупую неуместную искренность, за мои поруганые чувства.
  Ведь самое главное   для тебя сейчас –  не испытывать  чувства вины, как можно скорее очистить  , очистить весьма женским способом,  свою совесть, - рассказать, что изменяла, повиниться, а потом отработать индульгенцию в постели, чтоб на следующий день ,как ни в чем не бывало, проснуться в моих объятиях.
 Ну уж нет. Обойдёшься, милая.
Я  подошёл к кровати и сорвал с неё  покрывало .
Надо же. Простыни атласные. Специально для меня купленные...а может, имено на этих самых простынях...
 Нет, не могу.  К чёрту такую встречу. Уж лучше затвор передёрнуть, чем романтика с привкусом измены.
Я  сгрёб в охапку китель, вышел в прихожую, уселся на низенькую обувную тумбочку,  нашарил обувь и  начал быстро зашнуровываться..
Ты подошла  и опустилась передо мной  на корточки, выставив аппетитные коленки.
- Ты что, Серёжа.
Я молчал, дрожащими руками натягивая шнурки, сопя, как обиженный пионер.
- Серёжа.  – ты положила мне на ноги свои тёплые ладони.
Это было уже слишком. Я медленно убрал твои руки, не  поднимая взгляда.
-Серёжа, прости меня Серёжа, не будь таким, мы же любим друг друга...твои длинные пальцы коснулись моей щеки.
 У меня пересохло в горле.  Я закрыл глаза на несколько мгновений. От темени, вокруг головы расплывались красные круги.  В висках бешеным ритмом застучал гнев.    Хватает ещё глупости и наглости о любви говорить.
Я размежил веки и, сжав зубы, глянул на тебя.
Ты сразу всё поняла.  Поднялась с корточек  и, присела на стул, который стоял тут же, в прихожей.
Красиво села, женственно. Кроткая юбка чуть задралась, обнажив кружевную линию чёрных чулок. Каблучки и всё такое...
 Знаешь на какой крючок меня ловить.
 Я сидел на низкой обувной тумбочке и так получилось, что  моё лицо фактически упиралось в твои колени. Ты чуть раздвинула ноги, дразня меня полоской белых трусов, прикрывающих промежность.
Моё сердце , ухая, проваливалось в живот.
 Мужиков всегда волнует что же там у женщины спрятанно под юбкой. Всё готовы сделать, лишь бы взглянуть на эту тайну, которая скрывается за этой красивой одеждой.
 Я вдруг вспомнил, как в детском садике разглядывал свою нянечку.
 Она сидела в самом углу столовой , за высоким белым столом к нам лицом, наблюдая как мы поедаем манную кашу и выпиваем компоты .
 Юбки она не носила, а халат её был очень коротким. Только толщина  ляжек мешала мне открыть  вожделенную тайну женского междуножья.  Здоровенные ляжки нашей нянечки тёрлись друг о друга и мне ни как не удавалось разгадать  главную мужскую загадку.
 Как же я ждал того момента, когда она раздвинет ноги чуть шире!
 На всякий случай, чтобы не пропустить вожделенную картину, постоянно пялился под стол, за которым сидела нянечка, поедая детсадовскую еду не глядя, безжалостно ляпая  свои рубашечки и футболочки. 
А нянечка, которую звали тётя Лена, не подозревая о моей подлости, лениво ковыряла ложкой ту же самую кашу, которой кормили нас, время от времени оглашая столову своим зычным голосом :
Коломицын, ты куда смотришь? Ну куда ты постоянно пялишься, горе ты моё? Смотри в тарелку!
   Я стыдливо отрывал глаза от ляжек тёти Лены, но через считанные секунды зов детского либидо снова заглушал всё вокруг, отвлекал от каши, и мой взгляд продолжал сверлить загадочное ляжконожие нашей няни.
- Маленький бесстыдный засранец! - шептала моя совесть, - А ну прекрати сейчас же! Как тебе не стыдно подглядывать за тётей Леной?! Сечас же перестань, я сказала!
Но я не слушал гневный зов  СуперЭго , а упивался  первым в своей жизни эротическим зрелищем.
 -Маленькая скотина, вот мама узнает – снова гневно бормотала совесть –  и папа сломает ремень о твою жопу.
Однако, моей детской порядочности всё ни как не хватало для того,  чтобы сдержать торжество низменных инстинктов.....   
Я снова посмотрел на твои круглые  широкие бёдра,  призывающие поскороее содрать с них презренное сукно одежд и  совершенно жлобски заржал, как молодой жеребец, уткнувшись  тебе в  ноги.
Ты подумала, что это нервный  срыв, и ,прижав мою головук своей груди, стала усиленно наглаживать мой седой чуб, пытаясь успокоить.
Я заржал ещё громче, от идиотского комизма ситуации, оттолкнул тебя от себя и свалился с обувной тумбочки на пол.
Ты, ещё не понимая что происходит, вскочила со стула, и в нерешительности стояла рядом.
Хорошая картинка – хохочущий мужик на полу прихожей, в ногах у своей красавицы...нет.. уже не моей...чей –то.....чужой.
  Я весело фыркнул.  Встал. По солдатски вытер весёлые слёзы рукавом и вышел прочь, аккуратно заслонив за собой дверь.
Ещё один этап в этой жизни для меня закончился.