Сельские грани. Банька готова

Славентий долго уже не бывал в Словцах, да и не вспоминал о них. Отвлёкся он от
романтики в этих каменных джунглях, охвативших его постоянными проблемами бытия. Утро, вечер, день, ночь, всё кому-то или чему-то предназначалось. Ни одного свободного часа и ни одной минуты – город поглощал в себя каждую секунду. Хорошо, что Славентий ещё жил в провинциальном городке, а не в Москве, где почти все люди ходят спортивной ходьбой. Странно, что для молодёжи придумали самокаты и ролики, а для взрослых ничего подобного. Не будет же солидный человек в пиджаке ездить на этих штучках. А в Москве, все мужики солидные, там даже бичи ходят  в пиджаках и галстуках. Кто без пиджака тот неформал или творческая личность. Поэтому все творческие личности в Москве считаются неформалами, а самые спешащие столичные граждане часами просиживают в пробках. 

Славентий долго не бывал в этой далёкой Москве, а Словцы они близко – до них всего 30 километров пути. Не смотря на то, что город его не отпускал, он вырвался из его жёстких объятий и помчался, как угорелый на природу.
Урррраааааа – кричала его душа, руки крутили баранку, ноги давили поочерёдно на педали газа, тормоза и сцепления. Настроение было на высочайшем уровне, магнитофон по-прежнему сломанный лежал в кармашке водительского сидения, и поэтому за место него пела душа, а рот Славентия ей подпевал.         
Они исполняли отрывки из различных песен перемешивая всё вместе.
Городской пейзаж постепенно, переходя с высокохудожественных архитектурных творений центра в засранные трущобы окраины, сменялся полями, садовыми участками, зелёными деревьями и кустарниками. Всё! Можно было сказать, что Славентий выбрался из города, но… всё же ещё не попал на природу.
Нога машинально добавила газу и он помчался пуще прежнего, на сколько позволяла его Волга с неисправными тормозами и барахлившим карбюратором. И, как только стрелка спидометра с трудом перевалила за 85 километров в час, автомобиль начал дёргаться, как сумасшедший. Славентию пришлось сбавить обороты, что бы лишний раз не нервировать автомобиль.
До Москвы он бы точно не доехал, но 30 километров это пустяки и для самоката.

Деревья. Столбы. Деревья. Столбы… мелькают. Встречные машины… пролетают...  не дав понять, какие они из себя. Попутные… обгоняют… «Скатертью им дорога».
А вот и Словцы! Вот и надпись на синей табличке на это указывает. Он свернул на второстепенную, разбитую гусеничными тракторами, дорогу и поехал по ней.
Ха-ха! А вон и та гора! – обрадовался Славентий. Именно на той горе он и познакомился с девушкой носящей редкое имя – Алёна. Он вспомнил о ней и свои слова сказанные тогда: «Мы ещё увидимся…»

«Именно за этим я сюда и приехал. – придумал он.
Или я ехал за природой?
Нет, я точно ехал за природой, но раз я обещал встретится с Алёнушкой, надо держать своё слово.
Тем более, что я буду делать один на природе?»

  И он решив, что Алёнка в любом случае не помешает, остановил машину возле чьего-то участка, посмотрел по сторонам, перелетел, пока никто не видел, через забор, сорвал, какие-то не понятного, для него, сорта и вида, цветы, перепрыгнул обратно, сел в машину и поехал дальше…

Машина медленно брела по сельским улочкам и переулкам. В один момент она остановилась.

«По моему где-то в этом районе она живёт»
На лавочке, возле старого почерневшего и осевшего дома сидел, закинув одну ногу на другую, такой же старый мужик, и курил папиросу. Славентий вышел из машины и спросил: не знает ли тот, где проживает некая гражданка Алёна, что у неё ещё козлёнок есть, такой маленький. Нагнулся и показал рукой какой.
- Конечно, знаю. – медленно по старчески протянул слова старик, не смотря на то, что козлёнка и в живых то уже не было.
- А, где она живёт?
Он показал пальцем в правую от Славентия сторону и произнёс:
- Там!
- Где там? – решил уточнить Славентий.
- Там-там сто грамм! – сказал старик и засмеялся, при этом прикашливая старческим бронхитом.
Конечно этот дед, как и многие в его возрасте, обладал старческим маразмом, но в любой маразматической шутке тоже есть доля правды. Но всё же его ответ, заставил Славентия, как говорят загрузится и обдумать ответ. В его голове мелькали следующие ответные фразы: «сто грамм, сто грамм, сейчас по морде дам», «сто грамм, сто грамм, а по мордам?», «сто грамм, сто грамм не дам». Нет, эти варианты безусловно не подходили. Старый хрен продолжал смеяться. Славентий молча направился к машине, достал из бардачка бутылку водки, хотел целиком отдать, но пожалел, достал пластиковый стаканчик, налил туда, себе налил воды, потому что был за рулём и с двумя стаканами в руках подошёл к деду.
- Вот тебе! Давай выпьем, дед, за ваше здоровье.
Они чокнулись и опустошили содержимое до дна. Славентй сделал правдоподобную гримасу, а старик ничуть не сморщился, как будто это он пил воду, а не Славентий.
- Ну, так, где живёт Алёнка? – снова спросил Славентий.
- Да, вот заходи, в этом доме она живёт! – дед снова, прикашливая, засмеялся. – Она моя правнучка!.. Заходи, заходи…
Славентий открыл калитку, перешагнул порог.
- Заходи, заходи, только её дома сейчас нету. – дед продолжал смеяться, но Славентию было уже не до шуток.
- А где она? – спросил он.
- Где-где в Караганде. На горе она.
Славентий уже знал на какой горе она может быть, ведь именно там он и увидел её в первый раз. Он спешно пошёл к машине, сел в неё, завёл и услышал крик старика:
- Постой, я пошутил! Не на горе она. Она за хлебом ушла. Я же говорю тебе – заходи-заходи, сейчас она придёт.
- Да, ладно, спасибо, я здесь подожду. – сказал Славентий не выходя из машины. Заглушил двигатель, достал журнал и стал выборочно читать статьи, часто поглядывая на дорогу и чуть реже на часы...

Прошло пятнадцать минут, а её всё не было.   
- А далеко магазин-то находится? – спросил Славентий у старика.
- Какой магазин? – ответил тот.
- В который Алёна ушла.
- Три минуты ходьбы от сюда. А чё?
- А уже пятнадцать натикало.
- Так она наверное уже давно пришла. – старик посмотрел на Славентия, как на глупца.
- Дед, хватит шутить, мне не до шуток.
- Я и не шучу, я же говорю тебе заходи-заходи, а ты и не слушаешь. У нас же ещё один выход есть, с другой стороны.
Славентий, не забыв взять цветы, снова вошёл, открыв калитку, во двор и боясь, что сейчас старик ещё что-нибудь ляпнет, мол она не здесь, вообще-то живёт. Славентий его тогда бы точно убил. Но старый молчал, даже странным ему это показалась. Он смотрел на старческое лицо, пытаясь, что-то на нём прочитать, но тот сидел, курил папиросу и смотрел куда-то, задумчиво в даль. Славентий прошёл по тропинке внутри двора пролегающей к дому и постучал кулаком в дверь.
Тишина. Только доносились откуда-то кудахтанья куриц и лёгкий шелест листвы. Почему-то тогда он подумал, что лучше бы её не оказалось дома. Ему стало неловко, потому что первый шаг всегда делать легко, а что за ним, это уже такая бывает непостижимая задача. Вот и тогда он думал о том, что будет дальше, ведь никакой особой идеи у него не было. «Пригласить, может быть, в кино, а вдруг… а если и пойдёт, то что дальше. Ё-моё это же такая возня, хлопоты, проблемы, деньги. А вдруг она скажет: «что припёрся?» У меня рост сто семьдесят один  сантиметр, а вдруг ей исключительно нравятся только высокие. Она, конечно, красивая, но не единственная в своём роде. А может я её не достоин. У меня машина Волга, она не согласится на такой поехать.»
Дверь не открывали. Ещё раз стучаться он не стал. Медленно пошёл к выходу, но тут… в доме послышался шум, сердце у Славентия моментально сжалось, все мышцы напряглись – заскрипело и стало открываться…

Он стоял, притаившись, как статуя, смотря на открывающуюся дверь…

И из-за двери выглянула Алёнкина голова.
- Это ты стучал? – спросила она.
- Я. – ответил Славентий скромно и добавил: - Здравствуй! Помнишь меня?
- Помню, конечно.
- Вот, это тебе. – он робко протянул цветы.
- Спасибо! – ответила она.
Вроде бы всё началось гладко, а дальше, дальше что? – думал Славентий.
- Заходи, Славентий, раз пришёл. – сказала она. Он вздохнул с облегчением и зашёл.
- Чувствуй себя как дома!
- Хорошо, Алёна.
Всё зависело от неё,  Славентий только лишь безрезультатно напрягал мозги, для того что бы найти что сказать, к примеру что-нибудь умное, но ничего не мог придумать.
- Садись, Славентий, сейчас я тебя чаем потчевать буду.
- Потчивай меня Алёнушка, потчивай. Проголодался я с пути дороги. Долго ли коротко я к тебе ехал сударушка…
И, всё, понесло его. Всякую ерунду Славентий горазд гнать. Правда он и сам подумал, что надо быть серьёзней, но осталось у него ещё несколько недосказанных вылетевших из мозгов мыслей:
- Не обесуть сестричка, с добром я к тебе приехал. Пол мира исколесил,  дальние дали забредал и нигде такой дивы дивной не видывал. – сказал он и снова принял серьёзный, умный вид интеллигентного парня.
Она улыбнулась.
Алёна достала из антикварного буфета чашки, ложки. А он тем временем с наслаждением наблюдал за ней.
- Есть ещё девушки в русских селениях! – снова вылетела у него очередная глупость.
Она улыбнулась. Поставила на стол чашки, положила в них пакетики чая, залила кипятком. Положила на стол пряники и сухари.
- Сахар здесь. – она показала на сахарницу.
- Спасибо. – сказал скромно, но зато не глупо.
Скромно это тоже плохо – он пил чай и думал. - Глупости говорить тоже плохо. Умничать… это самое плохое. Молчать это ещё хуже.
- Алёна, как вам здесь живётся? – вылетело банальное.
- Нормально. – Алёна, как говорят в народе, загрузилась. Это плохо. Может ей предложить выпить – подумал он и предложил:
- Может по рюмашке?
- Нет, спасибо, я не пью.
- О, как здорово и я тоже. – обрадовался Славентий. – У нас с тобой много общего.
Опять образовалась тишина.
Так постепенно в пустой болтовне в кружках закончился чай. Алёна предложила налить ещё, но пить уже совсем не хотелось, но её намёк остаться хоть ещё на некоторое время Славентий, как ему казалось, понял.
- Алёна, как хорошо-то здесь! И уезжать никуда не хочется.
- А ты оставайся здесь, у нас и комната лишняя для тебя есть. Переночуй у нас…
Этого предложения Славентий даже и не ожидал и поэтому не мог поверить ни своим ушам, ни своему сиюминутному счастью. 
- С удовольствием, Алёнка! – ответил он и откинулся на спинку стула…
…Оказалось, что он сидел не на стуле, а на табурете, но от радости Славентий забыл обо всём земном и поплыл где-то в облаках. Получилось так, что он совсем не долго плыл и резко приземлился, ударившись затылком об пол…
Секунды непонимания сложившиеся ситуации.

Две расплывчатые Алёны, что-то заговорили, над его головой. Что-то неразборчивое. Или, нет, разборчивое, но не понимаемое. Вскоре они обе слились в одну и постепенно Алёна приобрела привычное очертание.

- Ничего, ничего, ничего страшного. – ответил он ей и медленно поднялся с пола.


Целый день Славентий провёл с нею вместе – они ходили по лесу, говорили о литературе, об учёбе, просто о разном, что попадалось на глаза. Она позволяла до себя дотрагиваться, только не впускала в интимные места, да это и не было главным. С нею находится и общаться была уже большая радость для него.

- Славентий, у нас баня хорошая есть. – сказала она, - Давно наверное в бане не парился?
- Давно.

К вечеру они пришли домой, поели,  вместе с её шутником прадедом. Славентий достал ему бутылку с оставшейся в ней водкой. Потом, когда закончили ужинать, старик ушёл к себе в комнату, оставив их наедине.
- Ладно, я пойду баньку затапливать, а ты можешь чего-нибудь почитать. Книжки находятся вон там. – сказала Алёна, показывая на старомодный сервант.
- А телевизора у вас нету? – поинтересовался он.
- Нету.
- Компьютера и Интернета, конечно, тоже.
- Нету. Но у нас, помню, было где-то старое радио. По-моему на чердаке. Пойдём, я тебе покажу, как туда забраться.
Алёна показала лестницу ведущую на верх и сказала.
- Там сам найдёшь его, а я пока пойду баню топить. Потом позову тебя.
- Хорошо! – ответил Славентий и полез по ступенькам вверх.
Радио было больших размеров, оно стояло на виду, только было окутано толстым слоем пыли. Он спустился по лестнице, отыскал в прихожей, на его взгляд, не нужную тряпочку, снова поднялся наверх и вытер ею пыль с этого прибора. Нашёл кнопку «пуск» и нажал на неё.
Радио зашумело запищало и Славентий начал медленно поворачивать ручку поиска волны.
Из динамика послышалась неразборчивая  речь, потом она стала более разборчивой но непонятной – говорили, то ли на корейском, то ли на китайском языке. Он продолжил крутить ручку дальше. Вскоре из аппарата зазвучала речь другого языка, то ли монгольского, то ли бурятского. Говорил голос напоминающий монголо-татарского богатыря, может даже самого Чингиз-Хана.  Текст ещё сопровождался ударами бубнов и это вызывало в голове Славентия ассоциации с хакасской степью и ордами злобных кочевников.
- Гырдыл самар булдыр шаман ганасар балдыр. Кирдык бабай.
В самой их рычащей речи было что-то воинственное, устрашающее. Славентий срочно решил переключится на другую волну и повернул резко ручку.
Послышались любимые, понятные слова на родном языке:
- Предаём сводку с полей, где труженики нашей необъятной родины ведут борьбу за будущее нашего урожая. Во всю идут посевные работы в Ярыгинском, Больше-Муртинском районах. Колхозники Емельяново утверждают, что к третьей декаде июня выполнят план на все сто процентов.

Славентий, слушая, мельком посмотрел на стены чердака и не увидел их, он сидел посреди большого цеха, где вокруг суетились рабочие, разливался по ковшам раскалённый метал, шумели разнообразные станки. Молот с электроприводом долбил с постоянной частотой, задавая ритм работе.
- Посторонись! – прокричали ему и Славентий отошёл в сторону, мимо него понесли что-то непонятное большое и металлическое.
- Не стой под грузом убьёт!
Он отошёл в другую сторону.
- Поберегись! – кричал проезжавший на автопогрузчике.
Он уже не знал куда сунуться, везде он мешал. Он не был винтиком в этой отлаженной системе, он чувствовал себя лишней деталью. Эти серые стены, этот вредный воздух, этот шум, суета… «Ненавижу… Ненавижу!!! Я же в деревню, я же на свежий воздух приехал. Я за светлую душу, я за человеческий облик, я за безбедное существование. Почему люди с белыми воротничками получают во много раз больше рабочих. Почему за место того, что бы повысить зарплату русским людям нанимают дешёвых нерусей. Русский человек не ленив, как пишут некоторые писаки, он просто хочет жить в своё удовольствие!»

           Он кинулся обратно к радиоприёмнику и стал резко крутить ручку ища нужную для него волну:
«Передаём водку с русских полей… Ударница Марья, за один вечер смогла удовлетворить аж целых двадцать пять мужиков из отряда № 17 Распийздяйского района. Так держать, Марья! Знай, что мы тебя все любим и передаём специально для тебя следующую песню:

Вставай страна огромная,
Вставай на смертный бой,
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой.

Пусть ярость благородная вскипает, как волна.

Галасар балдахыр, Чингиз-Хан.

Из чердачной темноты вылезла голова, за ней и туловище узкоглазого кочевника, в одной руке которого была сабля, как у воина, а в другой бубен, как у шамана. Узкоглазый ударил саблей по бубну, продырявил его и потом начал крутить этот бубен  в воздухе и приговаривать:
- Вставай! Вставай, на смертный бой, шайтан.
Вставай! Вставай!... шайтан!
Сабля, бубен, радио, то ли шаман, то ли татаро-монгол, то ли китаец с русских полей, всё перемешалось в кучу…
- Вставай! Вставай, Хватит дрыхнуть. Банька уже готова...

Возле Славентия оказалась Алёнушка румяная и немного вспотевшая.
- Банька уже готова, можешь идти парится. – сказала она.
- А ты пойдёшь со мной? – спросил он.
- Ишь ты какой шустрый…
- Ну, Алёнушка. Ну, пойдём.
- Ай, ладно, пошли! – сказала, застенчиво опустив глаза, Алёнка.
- А ты не снишься мне, Алёнушка? – спросил Славентий не веря своему счастью.
- Снюсь, Славушка. -  ответила она.