Цветы родителям фантастическая сказка

Попасть на море в каникулы – мечта любого ребёнка. На то они и есть, каникулы, надо проводить их так, чтобы вспоминать потом весь учебный год. Я строил грандиозные планы, выпросил у мамы с папой журнал по моделизму, чтобы сделать себе яхту, которая будет плавать как настоящая. Расхвастался одноклассникам, что проведу там каникулы так, как им и не снилось. Наобещал привезти сувениров. Ракушек, камешков с дырками, а может даже настоящую медузу в банке. Не скрою, прихвастнуть я всегда не прочь. Особенно перед девчонками.
- Везука тебе, - говорили мне, - Все каникулы на море.
И то верно, что «везука». Я и не мог предположить, что родители решатся на такое. У них же работа, отпуск месяц, не то, что у меня.
Причины такой роскоши я не понимал до того момента, когда мы сели в поезд.
Мои родители решили разводиться.
Это может показаться странным, подарить сыну последнее лето всем вместе. Даже не знаю, кто из них додумался до этой идеи. Но идея мне понравилась. В свои 11 лет я не слишком хорошо представлял себе, что произойдёт, когда мои родители разведутся.
- Мы будем жить порознь, - пояснил папа.
- Уеду к бабушке, - добавила мама.
- И что? – не понял я, - А куда поеду я?
Они рассмеялись.
- Миша, ты перейдёшь в другую школу. Будешь жить со мной у бабушки.
- А папа? Почему папа не может жить у бабушки?
Они посмотрели друг на друга, потом на меня. Натянуто, но немного смущённо улыбнулись.
- Мы… немного не сошлись характерами, - медленно произнёс папа, - Но я буду приезжать к тебе. И мы будем проводить время вместе.
- А на море ехать вы характерами сошлись, да? – до меня начало доходить, чем это всё грозит.
В то время я не понимал, что и он и она хотели не просто отдохнуть, но и поискать приключений «на стороне». Для того, чтобы меня было на кого оставить, с нами ехали друзья. Григорий со Светланой.
Вообще-то, если задуматься, этот так называемый «развод» проходил на удивление мирно. Без скандалов, без битья посуды и криков. Я вообще не догадывался, что происходит. То есть я видел, что иногда они друг на друга то ли обиженно, то ли злобно посматривали, а порой и разговаривали на повышенных тонах, но никогда не выходили за определённые рамки. Повинуясь внутреннему стремлению, я подходил к ним и уговаривал: успокойтесь и не ссорьтесь. Они улыбались и согласно кивали, тут же переставая делать вид, что у нас не всё в порядке. Вернее, начинали делать вид, что всё хорошо.
Я чувствовал, что-то не так, но не мог понять что. Да и особо не задумывался. В моём возрасте есть гораздо более важные дела, чем наблюдение за родителями. Это они за мной присматривают и должны присматривать, наверное, хотя и мешают этим жить.
- Почему вы так? – чувствуя холодок внутри, спросил я, слушая, как в чае с подстаканником позвякивает ложечка под стук колёс. И продолжал слушать. Они не ответили. Папа молча забрался на верхнюю полку и раскрыл книгу, а мама вздохнула и отвернулась к окошку.
- Да ну вас, - обиделся я и удалился в соседнее купе, собираясь напроситься на партию в шашки с Григорием.

Григорий помогал мне мастерить яхту. Светлана ходила со мной на ловлю медуз и помогала искать ракушки. И все почти не обращали внимания на то, что мама и папа день за днём куда-то уходили порознь. Но когда я вспоминал о них, мои родители, казалось, забывали о разногласиях и проводили со мной время, как ни в чём не бывало.

Солнце играло в маминых волосах, а морской ветер разбрасывал их ей по плечам. Мама улыбалась и поправляла непослушные волосы. Она опустилась рядом с нами на песок и высыпала горсть ракушек, забрызгав каплями моря площадь перед воротами песочного замка. Папа укреплял стены камнями, а я делал подкоп на случай осады. Тогда можно будет вывести отряд рыцарей за стены и ударить в тыл.
- Сокровища пиратов, - сообщила мама, сортируя раковины.
- Ага, - согласился я, - За ними и приплывут карибские пираты.
Папа усмехнулся, устанавливая на стенах пушки – я отобрал несколько отшлифованных морем щепок самого разного калибра, так что у рыцарей под рукой оказалась внушительная огневая мощь и пиратам придётся несладко. Несмотря на то, что их в сумке почти вдвое больше и у них есть даже танк и джип с пулемётом.
Когда крепость достроили, возле каждого орудия сложили боеприпасы – камушки соответствующих размеров, пираты пошли в наступление.
Мама возглавляла пиратскую армию, штурмующую крепость с моря. Мы с папой специально не брали крупных камушков, чтобы случайно не попасть в маму, поэтому наступающие пиратские цепи чувствовали себя в безопасности. Но пираты во главе  мамой оказались ещё хитрее, чем мы думаем. Они стали использовать бумеранги. Вертящиеся щепки и палочки обрушились на стены крепости, кидая в нас с папой песок, а пушки рыцарей под стены. Я предложил использовать дымовую завесу, подсмотрев однажды, как какая-то собака подняла тучу песка передними лапами. Но папа сказал, что это запрещённое оружие, да и мама, отплёвываясь песком, заявила.
- Мальчишки, имейте совесть! Я всё-таки женщина, хотя и пират.
В общем, пираты добрались до стен, завязалась жаркая схватка. От замка уже мало чего осталось, мы все втроём были по уши в песке. С задорным смехом мы устроили настоящую свалку прямо в центре замка. Остатки пиратского войска захватили сокровища, а рыцари отступили назад. Но вовремя вырытый лаз не пропал даром. Рыцари выбрались из замка и застали пиратов врасплох. Отбили танк и погнали врагов к морю. У самого прибоя битва закончилась, мы повалились на песок, счастливые и  весёлые. Папа держал маму за руку и стряхивал с её волос песок. А я смотрел на них и думал, что мне почему-то немного грустно. Не потому ли, что такие совместные игры скоро кончатся?

Мы отплыли от лагеря на несколько километров. Запаслись бутербродами и минералкой. Сегодня мы будем нырять за морскими звёздами, сказал папа. Даже мама взяла у Светланы подводные очки.
- Смотри, вон они внизу, – папа опустил вёсла. Когда рябь на волнах унялась, мы увидели слабо колышущиеся серо-зелёные тени. Морские растения неспешно подставляли свои листья течению, будто осторожно танцуя в солёной прохладе. Солнечные блики достигали самых близких к поверхности кромок листьев, от чего в глубине вспыхивали мимолётные искорки. Словно там, внизу, блестела роса.
- Как будто роса, - сказал я, обратив внимание родителей.
- Выдумщик ты мой! – мама потрепала меня по уже изрядно выгоревшей шевелюре.
- А что, по-моему, и правда похоже, - присмотрелся папа.
- Да? – уже с сомнением отозвалась мама, - Ну, наверное, я не знаю.
Мы по очереди ныряли за морскими звёздами, вытаскивали их на борт лодки и раскладывали в причудливый узор. Папа делал фотографии на цифровую камеру, обещая составить атлас звёздного моря.
- Пап, бывают только атласы звёздного неба, - с сомнением произнёс я.
- Ну… а у нас будет звёздное море.
- Это Чёрное море, - с мамой не поспоришь, мы действительно были на черноморском побережье.
- А я вот что думаю, - заметил папа, в очередной раз выныривая и стаскивая с лица маску. Очередная звезда упала на доски. С папиных рук капала вода, тут же высыхая на ярком южном солнышке, - Если в море есть звёзды, оно может быть звёздным. Хотя бы для тех, кто эти звёзды видит и находит.
- На вряд ли, - усомнился я.
- Да нет, Мишка, на полном серьёзе, - в папиных глазах я прочитал железную уверенность.
- Ты… правда так думаешь?
- Абсолютно, - кивнул папа, - Зуб даю.
- Ну… тогда ладно, - я расслышал за спиной тихое хихиканье, - Мам, ты чего.
- Ничего… - она пыталась сохранить серьёзность, - Это я так. Просто.
Вновь повернувшись к папе, я увидел, что и он с трудом пытается выглядеть по деловому сосредоточенным.
- Вы надо мной смеётесь, - скривился я и почесал нос, на котором шелушилась кожа. А затем нырнул в воду, подняв целую тучу брызг. Кажется, они мне прокричали что-то вслед, но я не расслышал.
Пробыл под водой столько, на сколько хватило дыхания.
В глазах уже начали рябить водоросли и цветные пятна. Задыхаясь, я вынырнул и сплюнул попавшее в носоглотку море.
Они сидели, тихо раскладывая морские звёзды и, казалось, боялись заговорить друг с другом. У меня возникло такое чувство, что я оказался на поверхности немного не вовремя. Между ними что-то происходило, но я понять не мог, что же именно.
Они оба посмотрели на меня. Что было в их взглядах, описать трудно. Я тогда уж точно не нашёл слов для того, чтобы определить это содержание для себя.
- Пап, мам, - начал я, с трудом представляя, что именно собираюсь сказать. Но сказать что-то надо было, раз уж начал.
- Чего, Мишутка? – неожиданно тихим голосом отозвалась мама.
- Я… это… вот что думаю, - мысли неслись с лихорадочной скоростью, я чувствовал, что щёки вот-вот покроет предательский румянец, - Звёздам место на небе!
- Хм… Почему? – спросил папа.
Он точно знал ответ, я уверен. Но ему было важно знать, что думаю я. И вовсе не потому, что ему хотелось увидеть, как его сын учится самостоятельно мыслить. Он видел во мне личность. Пусть ещё совсем юную, но всё равно полноценную и достойную уважительного отношения к собственному мнению. Маме стоило этому у него поучиться, это я понимал даже в свои одиннадцать лет.
-  Я так думаю, на небе они дома. Они не должны быть там, им просто хочется туда вернуться. Мам, пап, давайте отпустим морские звёзды. Им хорошо там… в море.
Они переглянулись. В маминых глазах читалось удивление. А папа совершенно точно гордился моим суждением.
В этот момент мне защипало глаза. Вовсе не от морской воды. И я поспешил снова нырнуть, чтобы родители ни дай Бог не увидели моих слёз.

Стоило немалых усилий доделать яхту. У нас не было ни нужных инструментов, ни материалов. Но яхта вышла на славу. Мы с Григорием даже сходили в детский мир и купили машину с дистанционным управлением. От машины остался только пёстрый гоночный корпус. А мотор приделали на корму яхте.
Настал великий день – спуск на воду яхты «Победа». Мы долго обсуждали, как назвать нашу общую гордость. В результате перечитали заново приключения капитана Врунгеля и название было выбрано.
Она казалась мне просто огромной. Всё дело в том, наверное, сколько труда я вложил в неё. Вытачивая перочинным ножом корпус по непонятным чертежам из журнала. Если бы не Григорий, самому мне было бы ни за что не разобраться. Так что главных конструкторов было двое.
Яхта скользнула на волны. Я представил себе, как маленькие матросы засуетились, выправляя снасти. Дал им некоторое время подготовиться, а затем включил пульт.
Повинуясь поворотам жестяного руля, судно устремилось по воде, выписывая зигзаги и накреняясь парусами то на один борт, то на другой.
Папа стоял рядом и улыбался. Мама задумчиво держала в руках пакет с пляжным полотенцем и виноградом.
- Ура!!! – закричал я, - Плывёт!
Я бросился к Григорию, и мы пожали друг другу руки. Конечно, ему с его бородой следовало быть капитаном. Но у него не было капитанской трубки, поэтому он снял с себя полномочия, заявив, что история знает пятнадцатилетнего капитана. А теперь появился одиннадцатилетний. И это абсолютно не важно, что яхта игрушечная. Теперь, построив эту точную копию настоящего судна и научившись ею управлять, я с полным правом могу считаться капитаном. Мне не хотелось ему возражать. В глубине души я знал, что так и должно быть.
- Мишка, - сказал папа, - Я безумно рад, что вы сделали её. И поэтому…, - он кивнул маме, после чего она опустила на песок сумку и запустила туда руки, - И поэтому мы решили, что капитану и его первому помощнику, - папа подмигнул Григорию, что не укрылось от меня, но я не стал обращать внимание, - Вручаются настоящие фуражки моряков!
Мама достала две фуражки, точно такие как я видел в фильмах. Одну отдала папе, а другую надела на Григория.
- Отныне и во веки веков Михаил Викторович Терехов является капитаном яхты «Победа»! – сказал папа, одевая мне на голову фуражку.
Я отдал честь.
Светлана, молчавшая всё это время, запела «Капитан, капитан подтянитесь». Мы дружно но нескладно подхватили, но, не спев и двух куплетов, сбились, безуспешно борясь со счастливым смехом.
- Малыш,- сказала мама, - Прости… Мой капитан, разрешите вручить вам эту матроску.
Ух ты! Я проглотил язык, глядя на это чудо. Настоящая матроска! Круче чем у девчонки из мультфильма Сэйлор Мун.
- Здоровская! – я тут же напялил её, - Ага, на нашей яхте не хватает ещё команды.
- Команды? – взрослые переглянулись. Я видел смущение в глазах папы с мамой.
- Да! – сказал я, - Как капитан я приказываю вам быть моей командой. Особенно мам, и ты, пап. Без вас яхта далеко не уплывёт.
Повисло молчание.
- Мы постараемся быть командой, - тихо произнёс папа, глядя мне в глаза, - Обещаю.

Прошло несколько дней. Григорий съездил куда-то и привёз несколько бутылок настоящего игристого вина с ужасно смешным названием «Абрау-Дюрсо». Даже мне дали попробовать, чего я никак не ожидал. И хотя мне напиток совсем не понравился, потому как у виноградного сока был явно лишний привкус и запах спирта, мне был приятно разделить его со взрослыми.
Мы сидели у костра до самой темноты. Я в своей фуражке. Григорий чуть поодаль следил, чтобы остатки шашлыков не подгорели. Светлана с гитарой в руках пела песни про море и друзей, а мама с папой сидели рядышком, почти не пригубив вина из пластиковых стаканчиков.
Как бы то ни было, праздник удался. И хотя мама с папой были ужасно задумчивые в этот вечер, мне всё понравилось. Особенно шашлыки и песни.
Я почувствовал, что начинаю клевать носом, и поплёлся в свою палатку. Буркнув всем на прощание «спокойной ночи». Григорий и Светлана тоже засобирались на боковую.
- Мама, а мам, вы спать идёте? - спросил я через какое-то время, выглядывая из-под полога. Они всё так же сидели у костра, тихо беседуя о чём-то.
- Миш, чуть позже, - сказал папа.
- Ну ладно…, - я вернулся в палатку и попытался прислушаться, о чём они там говорят. Но слов было не разобрать. А чуть позже они стали говорить с долгими перерывами. И наконец вовсе замолчали. Движимый любопытством, я осторожно выглянул из палатки.
В тусклом свете почти потухшего костра было мало что разобрать. Но я увидел силуэты родителей на фоне тёмно синего неба.
Держась за руки, они шли в сторону моря.

Я могу только догадываться, что между ними произошло. Тогда я имел смутное представление о том, как любящие друг друга люди могут ссориться и как могут мириться. Думаю, им было хорошо вместе в эту ночь.
Но о том, что так было, я узнал только утром.
Увидев их рядом в палатке. Они лежали, едва прикрывшись простынёй, и тихо спали, обняв друг друга. Утреннее солнце пестрило бронзу маминых волос. Мама улыбалась во сне, а папа был абсолютно серьёзен.
Один раз он пошевелился и, не просыпаясь, прижал к себе маму покрепче.
Я был в таком шоке, что трудно представить. Ведь уже практически привык к тому, что они и не разговаривают между собой особо. И тут такое…
Мне хотелось плакать. Или смеяться.
Я не понимал, что происходит, но, повинуясь какому-то нелепому порыву, выскочил из палатки. Вот ведь беда, когда нужно, нет ничего под рукой. Но я не унывал. Обежав несколько пригорков, тех, что начинаются сразу за песком пляжа, я нарвал охапку небольших полевых цветов. Сам не до конца понимая, что делаю, я вернулся в палатку с перевязанным какой-то нелепой тесьмой букетом простых радующих глаз цветов. И положил их между спящих родителей.
Покинув палатку, я нашёл несколько остывших за ночь кусочков шашлыка, набил рот и побежал к морю, держа в руках яхту.

Я и не заметил, как они подошли сзади. Просто шумный вздох заставил меня обернуться.
- Мама, папа, привет! Мам, что у тебя с глазами? – её глаза были немного припухшими и раскрасневшимися, словно она сидела у костра с подветренной стороны.
- Миша, - прошептал папа, - Это… это ты букет принёс?
- Не-а, - соврал я, - Волшебник какой-нибудь, наверное, - сказав это, я понял, что проболтался. Следовало спросить, что за букет. Но было поздно. Думаю, я покраснел так, как никогда в жизни не краснел.
- Миша, почему? – сдавленно спросила мама.
- Не знаю… Я просто… Вы… вы просто… Такие счастливые были, я вот подумал. Может… пусть будут цветы. А вообще я просто не хочу, чтобы мама куда-то уезжала. Пусть бабушка к нам в гости приезжает, а мы будем все втроём. И не надо вам никуда разводиться. Ну пожалуйста!...
Моя мама всхлипнула и прикрыла глаза руками, уткнувшись в папино плечо. Обнял её и я заметил, что он сам старательно отводит глаза.
- Мишка, ты самый замечательный парень на всём белом свете. Я горжусь тем, что у меня такой сын. Никуда мы с мамой не будем разводиться. Обещаю. Так, мама?
Она кивнула, не поднимая головы. Прошло немного времени, и она успокоилась. Вытерла слёзы и попросила у нас прощения за истерику.
Взявшись за руки, мы втроём бросились на встречу утреннему морю и солнцу.

Мне хочется и не хочется вспоминать эти события. Сейчас я больше всего боюсь думать, что было бы, не сделай кто-то из нас хотя бы одной вещи из той давней вереницы. Но если я вижу, что дело может обернуться бедой, скандалом или просто чьим-то плохим настроением, я ухожу на какое-то время, чтобы потом вернуться и преподнести родителям букет цветов. Не важно каких, не важно когда. Просто хочу напомнить нам всем и себе за одно, что какими бы разными мы не были, нам не так уж плохо вместе. И ради этого можно пойти на многое. А цветы это так, пустяк. Но пустяки тоже имеют значение.

12-13 мая 2005