Голубая чашка

-- Привет, я просто хотел тебя поздравить…

Он стоит у двери, застенчиво улыбается, и протягивает прямо через порог (плохая примета) розу без обертки (а это уже просто невежливо).

-- Может, кофе предложишь?…

Как он вовремя явился. Я машинально вытирала мокрые руки о платье, а перед моим носом покачивалась роза, источающая какой-то пьяный аромат. Впрочем, это не роза, это он. Он пьян. И от него тянет алкогольным амбре сквозь сладкий цветочный аромат.

-- Ну, заходи. Будет тебе… Кофе…

Последний раз я его видела два года назад, наутро, после моего дня рождения. Была куча народу, море цветов и поздравлений, а утром – ощущение опустошенности и грустной усталости. Будто предчувствие какое-то. Вообще, не люблю день после праздника – любого. А первое января так просто ненавижу. Накануне всегда столько приятных хлопот, приготовлений, ожиданий… А потом…каких-то несколько часов и все. Окончен бал, погасли свечи. В тарелках недоеденные салаты и надкусанные котлеты. Радость предвкушения чего-то хорошего улетучивается, сменяясь унылым пониманием, что тебе все это мыть…  В тот раз он впервые за время нашей совместной жизни не остался ночевать. Когда в моей квартире еще все ходуном ходило, и гости только собирались устраивать половецкие пляски и песни театра «Ромэн», он с виноватым лицом сказал, что ему нужно уходить. Что-то с мамой. Нет-нет, помощь не нужна, он сам справиться. Ночевать будет у себя, утром вернется…
Господи, как же давно все это было! А было все так просто, и в то же время, как в самой волшебной сказке. Желтые хризантемы при первом свидании, алые розы – на следующих. Мягкие поцелуи, где нежности и ласки намного больше, чем страсти. Вечерние прогулки – рука в руке … Помню, мы сидели на скамейке. Осень, ветер, шуршащие под ногами листья и редкий дождь. Запрокинув голову, мы смотрели в темное облачное небо, откуда падали капли, и не было сил расцепить ладони… Я говорила, что умру, если мы когда-нибудь расстанемся. Он вторил в унисон – «И я тоже умру…» И вот… С того момента прошел всего год, когда он сказал, что полюбил другую. Банальный конец. Жизнь, как она есть… Он пришел утром, после моего дня рождения, и сказал, что полюбил другую. Он пришел, чтобы забрать вещи.
Моя агония длилась восемь дней. Я плакала, унижалась, заклинала сказать, что все это неправда. Я не могла ни спать, ни есть. Только пить. По большей части алкоголь. Видно было, что он тоже переживает, он не ожидал от меня такой реакции. Но был неумолим: «Я не хочу оскорблять тебя изменами. И изменить себя тоже не могу. Я ухожу». Если бы он оказался подлецом, негодяем, мне было бы в сто раз легче – ну, ошиблась, с кем не бывает… Но это не так. Выходит, все дело во мне? Значит это я виновата в том, что не смогла… не уберегла… оказалась недостойна?… Друзья говорили: «не ты первая, не ты последняя». Но было так больно…

-- Прости меня… Я был просто подлец…

Чашка с кофе, кстати, та самая чашка, его любимая, нежно голубого цвета остывает, он к ней даже не прикоснулся. Роза, забытая, лежит на краю стола. Нет смысла ставить ее в вазу.

-- Да брось… Пустяки все это.
 
-- Ты правда меня простила?

Он смотрит мне прямо в глаза, и я теперь вижу, что вовсе он не пьян, так, пригубил чуть-чуть, наверное, для храбрости.

-- Успокойся, и пей кофе. А мне уже пора.

-- Ты куда-то спешишь?..

-- Да, на самолет.

-- Командировка?..

-- Нет, уезжаю в Канаду.

Удивляюсь, видя его неподдельное изумление. Неужели никто из наших общих знакомых ничего ему не сказал?..

-- Я вышла замуж. За канадца. И теперь мы уезжаем туда жить. Насовсем. Квартира эта уже продана, вечером заедут новые жильцы. Так что, мне не за что тебя ненавидеть. Скорее, надо благодарить за твою… За твой… Будешь уходить, не забудь захлопнуть дверь.

Выйдя на лестницу, услышала звон осколков разбитой вдребезги чашки. Впрочем, что сталось с обоями в этой квартире -- меня уже не касается.

Татьяна СТЕФАНИВ