Освободиться

На фоне высокого, от пола, французского окна первый солнечный луч старательно вырезал женский силуэт. Девушка была обнажена, темные волосы беспорядочно рассыпались по ее плечам, полупрозрачная, длинная, темно-небесного цвета ткань, небрежно накинутая на одно плечо, вторила форме груди, струясь вниз, обвивала, как кобра свою жертву, тело девушки, подчеркивая его совершенство. Девушка сливалась с иллюзорной синевой рождающегося утра, взгляд ее одинокий блуждал где-то по пустой аллеи, куда выходило окно. Дрожащие от ночной прохлады скамейки поскрипывали, ожидая своих первых собеседников - шагов спешащих куда-то, невнимательных до всего окружающего прохожих, занятые счетом зарубок на маленьких цветных циферблатах, они никогда бы не заметили ни обнаженной девушки в окне, ни скамеек, ни взъерошенных голубей на мощеной площади, кажется, даже капли влаги на собственных окнах для них явились бы открытием...

Утро стелилось по тротуарам, дышало едва уловимым ветром, просыпалось цветами, лучами царапалось в окно. Когда комнату наполнил свет, стало видно, что пол у ног девушки и подоконик устилали белые перья...

Каждый день в полночь она бросалась из окна вниз и обращалась белой чайкой, взмахивала крылья и летела навстречу сгустившемуся небу. Ее звал ветер, а она летела на его зов. Ее не связывали цепи каждодневной суеты, никто не мог сейчас смерить ее взглядами, никто не могу быть свободнее, чем она. Она видела озера с самой чистой водой, самые дремучие леса, она научилась различать разговор звезд и бормотание тишины. Но с наступлением утра чайка снова должна была обращаться девушкой: первый солнечный луч сжигал перья, а крылья обвисали руками. Ей повелевала ночь, утро же заковывало ее цепями и преграждающими путь дверями домов...

Но однажды, забыв о времени и слишком заигравшись с ветром, она забудет о рождении нового утра и, так и не научившись бояться огня, потеряет свои крылья. Удар о камни навсегда вернет ей свободу...