Хочу тебе сказать...

...Не будет излишнего шума, показного веселья, длинных, на публику рассчитанных поцелуев. Только губы проскользнут по холодным щекам, губам; глаза, затравленные расставанием, ресница смахнут легкую меланхолию и добровольно в плен твоим, большим и бездонным, сдадутся; руки кротко пожмут за кончики твоих сильных пальцев... Ты можешь обвинить меня в излишней сдержанности, в доле стеснительности, ты можешь придумать ворох причин, но... знай, в этой стыдливости встречи скрывается сила моей любви, необъятная и неудержимая. Я просто ненавижу играть на публику, я просто ненавижу быть лицедеем: при встрече мне хочется обнять тебя, прижаться головой к щеке и этому прикосновению отдать всю себя, а на натянутых струнах моей души тут же резонансом биения наших сердец заиграет музыка твоих чувств.
Я обязательно расскажу тебе о своих чувствах, только чуть позже, и опять же шепотом, чтобы ты прислушивался к каждому звуку моего голоса, к каждому полуслову, к каждому дрожанию губ.

Я каждый день, вечером закрываясь в своей большой комнате, углублясь в книги, мысли, темноту окна, остро ощущаю, как мне тебя не хватает. Я живу, дышу, учусь, улыбаюсь, злюсь, делаю множество глупостей и открытей и каждый раз ловлю себя на мысли, что хочу неприменно рассказать обо всем тебе, неприменно хочу увидеть тебя, обнять и жадно насыщаться прикосновениями к моим растрепанным волосам. Я научилась говорить о своих чувствах, теперь без стеснения могу рассказать, что чувствую, что тревожит, что болью отдается, а раньше... раньше могла только писать как будто тебе, а на самом деле отдавая чувства напечатанным мертвым строчкам.

Провести кончиками пальцев от плеча до кисти руки, прильнуть поцелуями к губам, обнять тебя, будто сжимая в железных тисках, чтобы вздрагивать от каждого вздоха твоего сердца; закрыть глаза и каждой жилкой ощущать дрожание твоего тела... и все это, конечно, под скрипучий джаз старой кровати...