Сон в зимнюю ночь

Начало сна уплыло. А может просто значило еще меньше, чем его конец, хотя, кажется, такое едва ли возможно. Я работал дизайнером и должен была оформить кому-то квартиру. Все было уже сделано, осталось только добавить незначительный детали вроде картин или цветов. И тут в квартиру позвонили две девушки. Я не помню, как они выглядели, но я точно знал, что одна из них – Ганна Ляшенко, а другая – Олеся Подопригора, одни из многих полуфантасмагорических монстров, которых я создал наполовину и выкинул. Они пытались всучить мне картину, которую я запомнил очень отчетливо. Действие происходит под водой. В левом нижнем углу полузарытый в иле камень, вокруг которого обвивается дождевой червяк и пытается откусить от него кусок. За ним также закопанная средней частью в иле луна, а точнее месяц, на одном рожке которого висит подвешенный за шею дохлый кот. От другого откушен порядочный кусок, из которого сыплются на водоросли опилки. Видно одно копыто уходящего за рамку животного. И все это в мелкой-мелкой ряби. Картина называлась «лысый конь». Я ее не купил, и девушки свалили. Потом зазвонил невесть откуда взявшийся телефон и Джонни Депп на хорошем иврите, которого я совсем не знаю, осведомился, можно ли купить эту квартиру, но только с условием, что «лысый конь» будет в ней висеть. Я ответил: «Дайте мне, пожалуйста, огурец», так как после прочтения Пелевина это был почти весь мой словарный запас иврита. Потом подумала еще немного и выдал весь словарный запас – это оказалось слово «тапочки», и повесил трубку. Потом пришла заказчица, это оказалась Катька, и я долго на нее кипятися, что она мне сразу не сказала, что это она.