Чайка

Казалось, ветер покинул этот край: он не вздымал недолговечные ряды волн, сменяющихся в непрерывном движении, и не холодил кожу неторопливо прогуливающихся по песчаной отмели отдыхающих. В лазурном спокойствии моря не было фальши или наигранности, только готовность принять в своё лоно очередной пласт времени.
Хрупкое и ненадёжное впечатление умиротворённости и гармоничности бытия было нарушено резким тоскливым криком чайки, пролетевшей над водой. Метаясь между небом и землёй, она жаждала плена, любого другого плена, только не заключения в свободе между двумя одинаково холодными, одинаково негостеприимными и одинаково лазурными плоскостями. “Испокон веков, - проносилось в её голове, - восторженные романтики воспевали их, не сумев постичь их истинной жестокой природы”.
Чайка парила над морем. Она алкала плена так же страстно, как и свободы – когда-то прежде.
“Птица, птица, птица-синица – родилась на ветке, а хотела в клетку…” – пропел кто-то внизу.