Жил-был мир

(Цикл миниатюр)
***
Жила-была Катя. И у неё был мир. Липовый мир, и сама она была липой и липла поэтому ко всякой лаже. Впрочем, лажа тоже была липовая. А липа лажовая. И пришёл к Кате Манька. У него тоже был мир. Лажовый мир, и сам он был он лажей и ложился поэтому на каждую липу. Впрочем, липа тоже была лажовая. И поменялся Манька с Катей, но лажово и липово. И стал у Кати другой мир. Лижовый мир, и сама она стала лижой и лизала поэтому всякую лапу. Впрочем, липа тоже была лижовая. У Маньки тоже стал другой мир. Лаповый мир, и сам он стал лапой и лапал поэтому каждую лижу. Впрочем, лапа тоже была лижовая. А потом старые миры обиделись и перемешались, и получилась полная хрень. И у этой хрени был мир. И в нём лажа лапала липу, а лапа лизала лажу. И всё это было хреново.

***
Жила-была Катя, и у Кати был парализованный мир. А в этом парализованном мире были целые кучи парализованных паралитиков, а Катя каждый день ходила к паралитикам, выбирала самого парализованного и парализовывала его. А однажды она нашла очень парализованного паралитика Маньку и парализовала его, но вопреки всем парализованным ожиданиям, он стал не парализованным парализованным паралитиком, которых парализированная Катя парализовала в другую кучу, а парализованным паразитом. Увидев паразита, Катя поразилась, и с той поры мир стал поражённым. А в этом поражённом мире были целые кучи поражённых паразитов, а Катя каждый день ходила к паразитам, выбирала самого поражённого и поражала его. А однажды она нашла очень поражённого паразита Маньку и поразила его, но вопреки всем поражённым  ожиданиям, он стал не поражённым паразитом, а паралитиком. Рассердилась Катя и завопила: “Что за беспредел!!!” И стал мир беспредельным. А в этом беспредельном мире были целые кучи беспредельных беспределов, а Катя каждый день ходила к беспределам, но сделать ничего не могла, потому что стала поражённым паралитиком. Зато Манька ходил и бухтел, паразит этакий!

***
С вершины высокой-высокой скалы медленно и ленивно плыла ленивая капля воды. Так же лениво она втекала в ленивый океан и через несколько дней ещё одна ленивая капля повторяла её путь. Так этот океан и появился. Дождей не было, им было лениво, а океан ленился испаряться, вот так. Иногда ленивый ветер лениво дул и волны лениво накатывали на берег, но это редко. Живых существ в этом мире не было, им было лениво там появляться. Хотя, врочем, одно было, но такое ленивое... Это было Катя и именно она проковыряла ту самую дырочку, из которой текла вода, потому что она не всегда была такой ленивой, а сначала была любопытной. Иногда Катя ходила принимать душ, но опускать голову в океан ей было лень, поэтому она клала волосу на подножие скалы и годами ждала очищения. Впрочем, очищаться было не от чего, потому что грязь тоже была ленивая. Можно сказать, что этот мир был Катиной собственностью, да так оно и было, потому что она была там одна. Просто ей было лень это признать. И напрасно вы ждёте продолжения этого рассказа. Этот мир настолько ленив, что там даже нет ничего достойного описания. Хотя, может быть через пару миллиардов лет, когда волны океана подкатят прямо к Кате (о как!), тогда я и опишу, как она лениво передвинула свой шезлонг в другое место, ну а пока ждите.

***
Жила-была Катя. И у неё был мир. А в этом мире было что-то. А раз там было что-то и там была Катя, то в этом мире было два что-то.
Жил-был Маня. И у него было два мира. В одном мире было что-то, а раз там было что-то и был Маня, то там было два что-то. А в другом мире была Катя. И у неё был мир. А в этом мире было что-то. А раз там было что-то и там была Катя, то в этом мире было два что-то. А если у Маньки было два что-то в его мире и у Кати было два что-то в её мире, то всего что-то было пять, потому что Манька был в двух мирах.
Жила-была Маша. И было у неё три мира. В одном мире не было ничего, и Маши там не было, следовательно там было два ничего. В другом мире жил Маня, и у него было два мира. В одном мире было что-то, а раз там было что-то и был Маня, то там было два что-то. А в другом мире была Катя. И у неё был мир. А в этом мире было что-то. А раз там было что-то и там была Катя, то в этом мире было два что-то. А если у Маньки было два что-то в его мире и у Кати было два что-то в её мире, то всего что-то было пять, потому что Манька был в двух мирах. А раз там была ещё и Маша, то всего что-то было шесть. А в третьем мире сидел глупый пень. И он был тем самым что-то, что было в Катином мире, и он был Катей, и он был Машей, и он был Манькой и всеми его аватарами. А это уже что-то!

***
Жила-была Катя. И у неё не было мира. У неё было Ничто. А потом там появилось нечто. И это нечто появилось ниоткуда и было это нечто Манькой. А в этой ниоткуде было что-то, иначе оттуда не могло бы появиться нечто, ушедшее в ничто и бывшее Манькой. А это что-то появилось откуда-то, потому что сначала в ниоткуда было ничего. А это что-то было Машей. А раз оно появилось кое-откуда, то в этой самой кое-куде кое-что было. А в этой самой откуда-то сидела Катя. И у неё не было мира. У неё было Ничто. А сама она была кое-что. Так все и носились по кругу, и не могли встретиться. Но потом Катя решила бухнуть. Но бухнуть было негде, так что Катя пошла бухнуть в нигде. Почуяв запах настоящего нигдейного пива, Манька из ниоткуда и Маша из откуда-то пошли туда и оставили миры без присмотра. А вернувшись с похмелья, никто не мог вспомнить кто где, поэтому все и стали никем. И попали все никто в кое-ниоткуда и было им там плохо и не было там никакого пива. Было в этом кое-ниоткуда одно только кое-нибудь, но его можно было только грызть. И рассердились два никто на третьего, за то что он их сюда завёл, и оторвали ему кое-что. А так как Катя была кое-что, то это оторванное кое-что оказалось Катей и улетело в кое-куда. Тогда первый никто отгрыз второму никто что-то и это самое что-то оказалось Машей и она улетела в откуда-то. А последний никто не смог себе ничего оторвать, поэтому полез в откуда-нибудь и заплакал. А в откуда-нибудь сидел дайвер и он вытащил Машу, Катю и Маньку из глубины, где они висели уже восемь часов и окончательно запутались во всём.

***
Жила-была Катя, то есть я. Хотя ещё не факт, что эта Катя была мной, и не факт, что я была Катей, хотя второе утверждение звучит значительно более убедительно, чем первое, но это лишь на первый взгляд, ибо не обязательно же я являюсь Катей, даже если утверждаю это. Так вот. Жила-была Катя, и был у неё мир, и была она миром, и был мир ею. И существовало в мире огромное количество всякой ерунды, и любила Катя рыться в этой ерунде и вытаскивать оттуда особенно ерундовую ерунду, и жалела Катя эту самую вытащенную ерундовую ерунду за то, что она такая ерундовая. Но Катя тогда (да и сейчас) была очень глупая и не понимала, что если мир - это часть её, вернее, даже она вся целиком, то и ерундовая ерунда - вся она, следовательно, жалеть ей надо себя в образе этой ерундовой ерунды, а не ерундовую ерунду в образе себя. Так и жила она копаясь в ерунде и выбирая из ерунды обычной ерунду ерундовую.
Жил-был Маня, то есть Он. Хотя ещё не факт, что тот Маня был Маней сегодняшним, и не факт, что Маня сегодняшний был когда-то тем Маней, хотя второе утверждение звучит значительно более понятно, чем первое, но это лишь до первой затяжки, ибо не обязательно же Маня сегодняшний должен быть идентичен Мане тогдашнему во время поклонения Джа. Так вот. Жил-был Маня, и не было у него мира, и не был он миром, и не был мир им. И кайфовал Он, ибо отсутствовал мир и отсутствовал он сам. И было так, пока не проснулся Маня. И понял он, что теперь покайфовать не удастся, ибо появился мир, и мир стал Маней, и Маня стал миром. И существовало в мире огромное количество всякой ерунды, но не любил Маня рыться в этой ерунде и вытаскивать оттуда особенно ерундовую ерунду, и жалел Маня себя самого, ибо хотел найти ерундовую ерунду среди ерунды обычной, но при этом ленился сделать шаг к куче с этой ерундой.
Жила-была Маша, то есть Трубон. И даже не спорьте, ведь я знаю, что на самом деле не была Маша никаким Трубоном и не был Трубон никакой Машей, хотя оба утверждения звучат одинаково лажово, но это лишь на первый взгляд, ибо не обязательно же вы рассматриваете сходство Маши и Трубона, надев акваланг. Так вот. Жила-была Маша, и было у неё множество миров, и была она множеством миров, и было множество миров ею. А может быть, и не было у неё не только множества, но и одного мира, но это не есть важно, ибо сама Маша этого не знала. И было во множестве миров множество всякой ерунды, и любила Маша рыться в этой ерунде, и вытаскивала она оттуда Катю, и так говорила ей: “Заткнись и слушай, ибо так говорит Пенёк в восемнадцатом поколении”, но не внимала Катя речам Маши, ибо искала в ерунде обычной ерундовую ерунду и не понимала, что сама является самой что ни на есть ерундовейшей ерундой, о чём и пыталась ей поведать Маша, тоже ерундовейшая ерунда. И кайфовала Маша, ибо присутствовала ерунда и присутствовала она сама, тоже являющаяся ерундой, да притом ерундовейшей ерундой.
И рылась Маша, как всегда, в ерунде и вытаскивала она оттуда то ернудовейшую ерунду, то Катю, что, в принципе, есть одно и то же, но вдруг зазевалась Маша и вытащила она из кучи ерунды ерундовейшего Маню. И возопила Маша: “Заткнись и слушай, ибо так говорит Пенёк в восемнадцатом поколении”, и стала ждать, что Маня, как и Катя, не станет внимать речам её. Но Маня внял речам Маши, и восхитился он, и просветлился, и стал он просить продолжения мудрых речей. И поняла Маша, что и Маня является ерундовейшей ерундой, как и Катя, как и она сама, и поняла она также, что три ернудовейших ерунды, две из которых не осознают свою ерундовость, не могут существовать даже во множестве миров, существование которых тоже под вопросом. И распалась Маша на множество частей, и вселились части во все ерундовые ерундовости и Машиных миров, и Маниного мира, и Катиного мира. И вселилась Маша и части её и в Катю, и в Маню. И поняли они, что больше не может продолжаться бытие этого мира. И закончилось бытие этого мира.