Письмо

Вот что я скажу тебе, птичка. То есть нет, ничего я тебе не скажу, ибо ежели я начну орать, что мы все, мол, умрём, то ты, естественно, начнёшь орать в ответ что-нибудь, конечным смыслом которого является заявление, касающееся моей занудности. В общем, ты поняла. Ну вот, теперь я похожа на Маньку, или наоборот. А вот Манька бы сказал, что всё это дурь и вымученный поток сознания. Впрочем, он и слов-то таких не знает. Вот. Да. Страшно банально утверждать, что всё исходит от скуки, но так и есть. Посему, давайте все умрём. И послушаем, что ли, напоследок БГ. Вот моя кровь, вот то, что я пою, что я могу ещё, что я могу ещё? Типа того. Знаешь, что ещё отвратительно? Молчание, но якобы благожелательное. Когда каждый знает, что хочет сказать другой, и другой знает, что этот самый каждый знает, что другой хочет сказать, а посему они предпочитают вообще молчать. И никакой идеологии, и никакой мифологии. Заметила за собой, что называю мифологией систему шуток или какие-нибудь фразы, понятные только тем, кто их, скажем, выдумал, а для остальных – глупые и бессмысленные. Вот, например, у нас с тобой этой самой мифологии больше, чем у меня и Маньки. Поэтому мне всегда обидно, если я пытаюсь привить ему нашу мифологию, а он воспринимает это в одном единственном довольно глупом направлении. Щас что-нить ещё идиотское напишу. Да. Дурь дурь дурь. Нет, не дождём... А знаешь, было бы прелестно коньки отбросить в граде на Неве. И всё это уже было. А также зацикленность на аллитерации. Да. Смешно.