Жить дальше, быстрее, выше, сильнее

Ах, как хорошо, как весело, как счастливо было жить! Как это необычно, черт возьми, необычно до судорожной дрожи в коленках, как непривычно, как захватывающе! И еще, как забавно свешиваться вниз, из форточки, стряхивать пепел на головы прохожих и тихо ржать о своем. Ты, в конце-концов, святой мученик, тебе можно посыпать тротуар пеплом и курить чужой «Беломор», тебе можно воровать страницы из книг по генетике и прятать их под подушкой, тебе все можно! Йо! Ты же невидимый. Формально не существующий. Жизнь прекрасна, когда ей не живешь, а играешь словно игрушкой.
Жизнь, она такая. Мятная. Углекислогазовопузыристая.
Мысли бегут, бегут, не догонишь. Это Вадик за ними гоняется с веником и с тряпкой, собирает словно пыль, чтобы не портили настроения. Он такой, Вадик. Другой. Но такой прикольный, такой уморительно-придурошшшшный. Иногда заходишь к нему в комнату, когда он спит, руки сложишь и умиляешься порою до щенячьего визга, но боишься разбудить ненароком. Боишься и тайно желаешь, чтобы проснулся, поправил Ужасъ на голове, продрал глаза и, очаровательно зевая, прошипел: «Ну? Что тебе ОПЯТЬ?». А потом бессильно откинулся бы на подушку, зарылся бы в ворох одеял и смятых простыней и снова уснул Крепким Мальчишеским Сном.
Потом… потом живешь дальше, забывая обо всем. Перышки чистишь. Стаскиваешь Вадика за ногу с постели. Визжит как девчонка, но, ах подумать только, просыпается, никого не видит и снова засыпает на ковре. Снова идешь жить дальше.
Потом выдираешь из крыла перо и идешь будить спящего. Ржет во сне, сволочь, но спит, ногами пинает воздух. Ты не виноват, что вы с ним живете в разных измерениях… Вот если бы… если бы… Оставим «если бы».
Жить дальше без него ты уже не можешь, придумывая различные способы прервать его чертов сон. Чертов сон! Почему люди спят? Зачем люди спят? Зачем? Зачем спать, когда можно жить, дышать, любить, пить, есть, ну что еще там можно делать… Людииии… да, ты их не понимаешь. И не поймешь.
Ну как его еще будить? Можно шевелить стекляшки на люстре… или как там это у люстр называется. Можно дуть ему в ухо. Не поможет – умный мальчик заткнет ухо одеялом или ковром.
Ты живешь дальше. Ты пытаешься жить. Ты израсходовал все силы на свержение Вадика с кровати. Ты израсходовал все силы на раскачивание люстры. Ты потерял весь запас воздуха в несуществующих легких на продувание его уха. Ты святой мученик, тебе положено страдать. За Веру.
«Какая Вера? Зачем Вера? Не нужна тебе эта Вера! Не нужна… только пусть он проснется…»
Просыпается.
-Тебе плохо? Что с тобой?
Ну, еще бы ты ему ответил. Молчишь как всегда.
-Который час?
Молчишь.
-Пять.
Сам себе задает вопросы, сам себе отвечает. Два месяца уже так. Сумасшедший мальчик.
-Разбудил бы…
Ну а что ты мог поделать? Жизнь такая сложная штука.
-Эй, я когда-нибудь тебя услышу? Или буду до конца дней своих периодически тебя видеть, глюк ты шизофренический!
Ну а кому сейчас легко, Вадик?!
Мысленно шлешь ему смайлы.
Да, жизнь все-таки мятная, углекислогазовопузыристая.
Жить можно дальше. Жить можно веселее.