Как все

Говорят, что равнодушных даже в ад не пускают. Может быть, но – честно признаться, мне все равно, куда они попадут, или не попадут. Мне сейчас больно. Левый висок словно прокручен отверткой и пульсирует. Подташнивает. И слезы злости и обиды все пытаются обрести свободу, но я им мешаю, и от этого голова болит все сильнее.
Соседи снизу задолбали своей чертовой музыкой. Позавчера они слушали «Фабрику» и прочее музыкальное дерьмо такого плана на полной громкости до пяти утра. На следующую ночь мой приятель с соседом решили устроить ответную диверсию при помощи Nightwich, Rob Zombie, Сектора Газа и еще этого, Satisfaction. Тоже где-то до пяти утра. Сейчас я сижу и «наслаждаюсь» великолепным голосом и потрясающей глубины текстом Кати Лель «Муси-Пуси». Хочется, чтобы кто-нибудь скинул бомбу на весь этот гадюшник. Мерзко гудит сервак – его, видите ли, нельзя отключать. Мой друг (?) снова уперся пить пиво с собратьями по сети, оставив меня не при делах. Так случается все чаще.
Осточертело. Какая-то комуналка. И, главное, всем наплевать друг на друга. Милое дело – на****ился и море по колено. Какие соседи, какая разница, что в выходные отоспаться хочется – мне-то кайфово/или ***во, поэтому на всех мне класть. Я птица вольная, куда хочу, туда лечу.
Боже, как я хочу жить один...
Мечта идиота – небольшой каменный домик вдали от города, от людей со всеми их маразмами и заморочками, блага цивилизации в виде бытовых удобств и компьютера с инетом, и природа вокруг... Никого, если я не хочу. Может, только роскошный персидский кот. Этого никогда не будет, я знаю.
Завтра на работу. Весь день сидеть перед монитором, выполняя макеты для заказчиков-уродов. Голова не пройдет, я знаю. Это опять на неделю, а обезболивающие кончились... иногда лениво скользит мысль – может, сдохну уже? - и заменяется другими, более насущными проблемами. Впрочем, они настолько скучны и мелочны, что думать о них не хочется. Ну и что с того, что мой друг периодически обращается со мной, как с гавнецом мелким. Пошел он...
Глаза приобретают форму “китайский пчеловод”. Хреново. С утра буду похож неизвестно на кого. Если, не дай бог, этот придурок опять припрется пьяным и врубит музыку... Убить его, что ли? Или напиться самому... Да ну, бред какой-то. Пофигу.
Равнодушие. Похоже, всем на всех, по большому счету, наплевать. Ну и ладно. Мне тоже плевать. И на них и на себя тоже. Может быть с утра я буду думать по другому, и, проникнувшись состраданием, резко возлюблю набившихся в маршрутку сограждан, вкупе с контролером, водителем и автомобилистами. А пока – я такой же как все, то есть клал я на все.