В ночь

         В ночь с семнадцатого на двадцать второе Яков Ильич был замечен на улицах родного города. Люди видели его лежащим в луже, поющим песни, выпивающим с незнакомцами тройной одеколон "Лаванда" фабрики "Красная Заря" и просто отдыхающим на лавочке под старинным дубом в местном летнем саду. Все дело в том, что, будучи человеком весьма чувствительным и восприимчивым, Яков Ильич не мог спокойно перенести свою невостребованность на рынке  труда, а по сему после того, как его сократили с должности заместителя директора сапожной мастерской, жизнь стал вести неразмеренную. И даже более того - ударился в пьянство. За две недели путем нечеловеческих усилий он пропил все, что нажил за 20 лет работы в родной сапожной мастерской - все два с половиной кожаных ботинка и девять теплых стелек. Жена его давно бы уже выгнала за такое самонеуважение, но, к счастью, Яков Ильич никогда не был женат.
Трудно сказать, сколько могло бы все и дальше так продолжаться, известно одно - через две недели иссяк источник радужного иллюзорного счастья, а если проще - кончились деньги. И наступила серая трезвая жизнь. Переборов успевшее прижиться чувство ненависти к всякого рода труду, Яков Ильич отправился искать работу. Отправился не абы куда - в столицу! Потому как именно в столице (по слухам до него дошедшим) работы много и оплачивают ее тамошние буржуины куда щедрее, чем местные Нские кулаки.
Две или три недели мытарствовал Яков Ильич по стольному граду в поисках соразмерной его способностям работы, но никак не мог найти подходящей - одним рожей не вышел, другим комплекцией коряв, а третьи и вовсе лица свои толстые воротят, когда узнают, что нет у него денег, чтобы заплатить за обучение новой профессии.
Но вот, однажды, повезло Якову Ильичу попасть на беседу в настоящую буржуинскую контору. Людей туда отбирали не то, чтобы вундеркиндов, но здравомыслящих и образованных. Со здравомыслием у Якова после трех недель трезвого образа жизни все вроде бы образумилось, да и с образованием был полный порядок: первые три класса школы он закончил круглым отличником, а дальше учился и получал отметки по постепенно убывавшей инерции.
Так вот, требовались в ту пору в ту контору счетоводы и потому предложили Якову Ильичу одно такое место. А ему что - он человек не брезгливый, работы не боится, он конечно бы и не возражал. Да только разговоров в той конторе было больше, чем дела - и о том спросят, и об этом… только забыли спросить, как спит Яков Ильич пузом кверху или на правом боку. В общем, поговорил Яков с одним начальником, с другим, побеседовал с третьим (а ведь никогда и не знал он, что в одной конторе может так много начальства работать) - все ему мило улыбались и все мило сказали, что им нужно подумать.
Не ведая, что дальше делать, Яков Ильич зашел в гости к Богу, чтобы спросить у него совета. Бог живет тут неподалеку - в соседнем доме на чердаке. Не ахти как хорошо живет - крыша в дождь протекает прямо над его кроватью, кухни с санузлом нет… Только вид из окна хороший - остро чувствуется декаданс земного существования, когда смотришь на открывающуюся из этого окна панораму. Бог ведь неприхотлив, ему только дай возможность сопереживать несчастным людям, а все неудобства - сущие пустяки. Только люди в большинстве своем сегодня к нему не ходят: забыли дорогу, да и времени у них теперь на общение не хватает. Одно время на его двери висела табличка: "Здесь живет Бог". Теперь ее нет - видимо какой-нибудь остряк забрал ее себе и повесил дома на дверь сортира. Наверное, потому и не знает теперь никто о том, что здесь прописан Господь.
Зашел, значит, Яков Ильич к Богу побеседовать. Сели они за стол. Помолчали. Яков Ильич достал принесенную с собой бутылочку красненького. Бог достал стаканы. Выпили. Закурили… Бог продолжал молчать, а Яков Ильич стеснялся заговорить первым. Бог встал, подошел к окну. Пепел с его сигареты упал на его правый ботинок. Стоя спиной к своему гостю Господь сказал: "Вообще-то я не курю…" Яков покачал головой: "Вообще-то я тоже".
За окном пошел дождь…
- Ты не возражаешь? - спросил Бог Якова.
- Да нет, не возражаю…
И правда - земле уже давно нужен был хороший дождик.
Яков слегка задремал. Когда он очнулся, Бога в комнате не было. Воспользовавшись его отсутствием, Яков обошел комнату, внимательно разглядывая предметы, среди которых жил Господь. Убранство комнаты было небогатым: кровать, стол, над столом голая лампа, два ветхих стула и книжная полка. На полке стояли книги: Гёте, Маяковский, Линдгрен, Ницше, Ранцане, Диккенс, Фаулз, Фрейд, Булгаков, Гофман…
- Что? Изучаешь мои литературные пристрастия? - Господь вернулся с листом чистой бумаги.
- …
- Да ладно не смущайся. Смотри, что я принес - твое будущее, твою новую жизнь…
Яков подошел поближе. На столе лежал чистый лист бумаги.
- Ах да, совсем забыл… - Бог  достал из правого кармана своего плаща красивую новенькую ручку и положил ее рядом с листом бумаги. - Это тоже тебе.
Яков все еще не понимал, что это может означать.
- Спасибо, - сказал он, - ну, я пошел?…
- Ступай с миром!
Яков Ильич вышел из подъезда, закутался в свой плащ, посмотрел на лист бумаги в своей руке, пожал плечами и скрылся в ночи.
Бог стоял у окна и смотрел ему в след. Когда Яков исчез из виду, Бог улыбнулся, потянулся, взял с полки книгу, открыл ее и прочитал: "Тайна раскрыта - это не спутник-шпион"