Убить муху просто

Вступление автора:
"Рассказ 4-х летней давности. Не судите строго :)"


Безоговорочное подчинение, не требующее долгих уговоров… на это способны лишь те, кто испытывает чувство, парализующее волю, желание быть независимым и самому творить свою судьбу. Чувство, которое отнимает разум и логичное объяснение элементарных вещей. Страх.
   
Небо покрылось грязными облаками, больше похожими на дешевую бумагу и сплюнуло на землю. Быстрые тяжелые капли хаотично падали вниз, а уже спустя несколько минут за пеленой дождя трудно вообще было что-либо разглядеть.

Скамейки в парке опустели, на дорожках тоже не осталось ни души; даже голодные собаки, и те попрятались по сухим подъездам. Но на одной из лавочек можно было разглядеть одинокую фигурку, скорчившуюся, будто от боли. Девушка лет семнадцати. Она не убежала вместе со всеми, а так и осталась сидеть, поджав ноги под себя. Она просто не замечала стихии, не чувствовала холода, потоков воды, стекающих по лицу и волосам... и только тогда, когда дождь закончился, она вдруг подняла голову, медленно встала и, слегка покачиваясь, побрела в неизвестном направлении.

Сегодня эта девушка убила человека.

Хладнокровно.
 
Жестоко.

Рука ее не дрогнула, когда она три раза нажимала на курок. А потом она не почувствовала тошноту, увидев стеклянный взгляд того, что еще 10 минут назад было человеком. Да и было ли? Трудно сказать...
   
Детский дом находился на окраине города. В прошлом веке это здание принадлежало графу Э* и было настоящим произведением искусства. Теперь же, под влиянием прогресса, оно было изуродовано жалкими пристройками в виде кирпичных коробок с узкими переходами и кривыми балками. Каждая благодетель имеет свою уродливую сторону.

В настоящее время здесь размещалось две тысячи детей всех возрастов, начиная с четырех лет и заканчивая восемнадцатью – возрастом, когда, собрав свой скудный багаж, им выдавали все документы на руки и выпускали в жизнь… Как и в каждом доме здесь царили свои порядки и каждый, кто не хотел быть изгоем, должен был считаться с ними. Самым главным неписанным законом, несмотря на надпись у входа “Любите друг друга и будьте счастливы”, был – каждый сам за себя. В принципе здесь все было так же, как и во многих других заведениях такого типа. Но были и отличия… одно из них, самое незаметное для постороннего человека, было, пожалуй самым странным.

Девочки шушукались по ночам между собой, рассказывая друг другу одну и ту же историю. Каждую, кто начинал походить больше на девушку, чем на девочку-подростка, начинали по ночам уводить из палаты. Некоторых забирали на весь день, а потом переселяли и запрещали встречаться с остальными. Больше всего везло тем, кто так и оставался до восемнадцати лет неуклюжим ребенком. Они выходили из детского дома, так и не узнав, что же происходило с теми, кого забирали “ТУДА”...
   
Саша не знала своего настоящего имени и фамилии. Она не помнила себя в другом доме, кроме этого. Здесь была ее фальшивая семья, фальшивые родственники и фальшивые друзья и подруги. Как никто другой, она сразу уяснила для себя первое правило и придерживалась его утром, днем и даже ночью, когда не могла уснуть. Она никому не верила, порой даже себе. Если ее оскорбляли, она лезла в драку, если ее начинали бить, она отвечала тем же... Но не потому, что была смелой или отважной, она просто боялась, боялась, что ее будут считать изгоем и тогда уже ничего не поможет в этом огромном доме, полным одиноких детских лиц.

Рассказы о странных ночных прогулках она слышала так же, как и все девочки. Но в отличие от многих, надеялась, что это будет ее спасением и она сможет уйти раньше, чем станет совершеннолетней.

Саше исполнилось пятнадцать, когда пришла ее очередь. Ночью дверь аккуратно открылась и одна из воспитательниц помогла ей одеться и вывела ее в коридор, а потом посадила в какую-то чужую машину... Девушка вернулась к обеду на следующий день и, присоединившись к остальным, упорно молчала, пропуская мимо ушей тысячи вопросов. Видно было лишь, что глаза ее покраснели от долгой ночи, проведенной без сна.

Через два дня ее забрали из общей палаты. Точно так же посадили в машину и увезли из детского дома... так же, как она и мечтала, она больше не возвращалась туда. А еще через два года Саша сидела на лавочке под проливным дождем, широко открыв глаза и не замечая ничего вокруг.
   
“Страх, моя девочка, это то, что живет в каждом из нас, но что мы можем искоренить. Ты когда-нибудь убивала муху или другое неприятное тебе насекомое? Точно так же и страх... если собрать в себе все силы, которые у тебя есть, сосредоточиться и нанести четкий безжалостный удар, ты сможешь одолеть его и освободиться. Понимаешь, радость моя?”

Она понимала. Понимала, что из одной тюрьмы попала в другую. Только здесь были другие порядки и много новых обязанностей. “Учитель” собирал их в большой комнате, рассказывал о том, как бороться со своими страхами, одновременно подчиняясь чужой воле. А по ночам была практика... часто после таких уроков на теле у девочек оставались ожоги, синяки, ссадины… у некоторых даже появлялись рубцы, которые в дальнейшем стягивались, превращаясь в розовые полоски.
Сначала им всем было страшно и больно, а потом они привыкли... как человек привыкает к войне, нужде, холоду.

Саша легко усваивала уроки. Но не совсем так, как того хотел “учитель”...  она училась ненавидеть и из месяца в месяц собирала в себе эту ненависть по крупице, чтобы в один прекрасный день...

Как она нашла пистолет, как смогла незаметно вытащить его из стола... все это не важно. Перед тем, как выстрелить, она последний раз посмотрела на этого человека, который научил ее никогда и ничего не бояться. Ненависть в ее душе сошла на нет при виде этого жалкого создания в углу комнаты и его плаксивых, умоляющих глаз. Она чувствовала такую же неприязнь, как и тогда, когда убивала муху...

“Спасибо, учитель. Вы научили меня главному”.

Три выстрела подряд как-то непривычно разрезали воздух, тяжелое тело обмякло на полу и больше не представляло никакого интереса для этого мира. Саша вытерла пистолет тряпкой и презрительно бросила его сверху... Ночь она провела в парке.
   
На утро в газетах появилась заметка:

“Этой ночью в доме на улице Г* произошло убийство. Известный предприниматель О* был застрелен из собственного пистолета тремя выстрелами в грудь. Отпечатков пальцев убийцы на месте преступления обнаружено не было. По этому делу ведется расследование.

Самое ужасное в этой истории это то, что О* нелегальным образом вывозил девушек в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет из детского дома, отдавая за них немалые деньги в руки директора и нескольких человек из персонала.

В своем доме он зверски издевался над новичками. Происходило это в течение десяти лет, но подозрений у милиции его образ жизни не вызывал, так как все оставалось в тайне. Девушки, выходя из его дома на волю после нескольких лет издевательств над их телом и психикой, были настолько напуганы, что в правоохранительные органы не обращались. Причина такого молчания до сих пор непонятна...

Теперь же после этого убийства ужасная организация перестала существовать. Директор и воспитатели детского дома арестованы.

Судя по всему О* был убит одной из девушек, но найти ее не представляется возможным, так как нет никаких следов, а все документы уничтожены”.

Сидя под дождем в парке, Саша вновь и вновь переживала всю свою жизнь и те последние два года, полные унижений и ненависти. Когда солнце вышло из-за туч, она вдруг очнулась, будто вышла из-под гипноза и, оглядевшись вокруг, пошла вон из парка. Внутри зияла огромная, ничем не заполненная дыра, которая появилась тогда, когда девушка убедилась в смерти “учителя”. Она больше не чувствовала ненависти, но и о счастье не мечтала. Пока она не знала, как жить дальше и ради чего, но была уверена, что скоро поймет.

В детдоме Саша боялась быть изгоем… теперь она не боялась ничего. Страх, который парализует и сводит с ума, больше не существовал для нее. Она знала, что если собрать в себе все силы, можно одним четким ударом убить это чувство точно так же, как муху.

Теперь она была свободна.