Толя и медведь
Так как усталость давала себя знать, утром за завтраком решили половить рыбу здесь, хотя до ключа оставалось около 5 – 7 километров (на Колыме они не меряны). Ребята остались в лагере, добыть что ни будь «мясное», а мы с Анатолием пошли вдоль по реке искать рыбу. Толя мой друг и этим всё сказано. Хотя он часто попадал в нелепые истории, но на шутки почти никогда не обижался. С виду он был крупным, немного флегматичным мужиком и вывести его из себя было трудно.
Мы шли вдоль реки и искали места стоянки хариуса, но ничего путного не попадалось. Хариус если и ловился, то мелкий и брать его не было смысла, так как такого можно наловить рядом со стоянкой. Мы прошли несколько километров, когда Анатолий вдруг взбунтовался и решил идти назад. Зная его характер, я быстренько организовал обед. Дело в том, что Толик по утрам никогда не ел, в отличие от всех, а пил только чай. И если приходилось нам долго идти, то к середине дня он уставал, начинал жаловаться на голод, а иногда садился и отказывался идти дальше, не перекусив. Сначала это у всех вызывало улыбку, но потом, все кто знал эту его особенность, переставали удивляться и старались в первой половине пути пройти как можно больше, естественно и нагрузив его побольше. От всех нас он отличался гораздо большей грузоподъёмностью, а поэтому его и старались загрузить больше.
Наскоро перекусив, я предложил Толику дойти до ключа и половить там. В случае хорошей рыбалки мы все туда переберёмся, тем более что там есть зимовьё. Но он отказался, заявив, что будет ловить здесь и дальше не пойдёт. И тогда я пошёл один. До ключа я добрался засветло и сразу же поймал пару крупных хариусов. Приготовив ужин, я твёрдо решил с утра идти за ребятами и перебраться сюда.
Утром, даже не делая попыток половить рыбу, я прямиком направился в обратный путь. Дойдя до места расставания с Толиком, я заметил следы медведя явно спешащего в тайгу с оставленными по ходу следами «медвежьей болезни». Мне было странно, чем Толик мог напугать медведя, ведь выстрелов я не слышал? Добравшись до лагеря я рассказал о хорошей рыбалке, но ребята показали мне свой улов и сказали, что ниже по течению рыба тоже хорошо берёт. Потом они наперебой рассказывали о странном поведении Анатолия вчера вечером. Во время рассказа он только улыбался и порой пытался возражать. А вот что рассказали мне ребята.
Они готовили ужин к нашему приходу, когда вдруг услышали голос изображающий пение. Человек приближался, уже можно было различить слова из песен В.Высоцкого. Но было странно, слова были из разных песен, а голос, напоминавший голос Анатолия, был дребезжащим, невероятно громким и «орал» он всё на один мотив. Наконец из-за поворота появился и певец, это был Толик. Он «шумел» до самой стоянки, порой что то бормоча и был неестественно возбуждён. На вопрос о его неожиданно отрывшемся «таланте» ничего не ответил. Единственное что он сказал, это то, что наловил много рыбы, она лежит на льду подо мхом и что он завтра её заберёт. Выбрав момент, наедине, я спросил его о медвежьих следах, но он всё отрицал.
Правду я узнал только через полтора года в очередной поездке на рыбалку. Поездка была трудная, май выдался тёплым и снег стремительно таял. Возвращаясь с горных озёр на машине, мы торопились. Зимник быстро подтаивал под ярким солнцем и пробираться по раскисшей грязи было трудно, днём часто буксовали. Двигались несколько суток, днём и ночью без отдыха. Мы боялись не успеть перебраться через «Аян–Юрях» до начала ледохода, иначе пришлось бы бросить машину до тех пор, пока не спадёт вода. Мы рвались вырваться на трассу. Толя сидел со мной в кабине и вдруг сам неожиданно завёл разговор о той рыбалке.
- Помнишь, когда мы ездили на «Хинике» и ты пошёл на ключ? – спросил он.
– Знаешь, что произошло потом? – и не выслушав мой ответ, продолжил.
- Только ты ушёл, как у меня начал брать крупный хариус. Я сначала хотел крикнуть тебе, но подумал, что это может быть случайностью, продолжив ловить. Но хариус был крупный и брал жадно, не было не одной пустой проводки. Я продолжал ловить и наловив приличное количество рыбы не стал забирать с собой, а подрезав кочку в распадке, спрятал рыбу в лёд. Потом я вернулся к реке, решив наловить на ужин и вернуться на стоянку. Неожиданно сзади я услышал шорох и повернулся. Я подумал, что ты вернулся, а вместо тебя, под берегом увидел мишку. Он меня не видел, ружьё было за спиной, заряженное дробью, а сверху, на ружьё, надет рюкзак. Я подумал, что я уже не успею им воспользоваться, тем более что косолапый поворачивал голову в мою сторону. –
Он посмотрел на меня и спросил, что бы я сделал. Я пожал плечами, а Толик продолжал.
- А я как заору. Медведь вскинулся, моментально развернулся и побежал на сопку. И только когда он скрылся, меня охватило непонятное чувство. Я, не сматывая спиннинг, побрёл в сторону стоянки, то что то напевая, то разговаривая сам с собой. –
Он опять взглянул на меня, не смеюсь ли я над его рассказом. Немного помолчав, он продолжил. Знаешь что я говорил сам себе?
- Что я жадный что ли? –
- Хватит мне этой рыбы. –
- Я же не жадный. –
- Всё равно всю я сейчас не дотащу. -
- Завтра все придём сюда ловить, я и заберу рыбу. –
- Всем хватит, я не жадный. -
По его словам, он произносил не более пяти, шести фраз, меняя их местами, так как в голову больше ничего не приходило. По его словам основной упор он делал на фразу «о жадности» совершенно не понимая почему. Разговор сменялся словами из песен и опять возобновлялся. Только увидев ребят у костра, он смотал спиннинг и попытался наладить пение, но, как уже известно, это ни к чему не привело. На горло наступил медведь. Может тот самый?
Свидетельство о публикации №205053100028