Равновесие

1. Был достаточно тихий, ужасно серый и обычный день. Варю клонило ко всяческого рода  обычным делам. Причем, дела, действия, совершаемые ею, отдавали чем-то чужеродным.  Проснулась, позавтракала, собралась. Университет тихий и безлюдный. Создавалось впечатление субботы или незапланированного карантина. Обычное посещение пары (к счастью одной) только укрепило чувство ирреальности. Не ее день, и лекцию пишет совсем не она. Просто в ее тело запихали чужого человека.  Бред какой-то...
Варя попыталась вспомнить вчерашние события. Не верилось, что время непрерывно и что каждый день есть продолжение предыдущего. Де жа вю. Такое уже было. Да, да, присутствие в другой реальности. А может реальность не другая, а просто еще одна. Их, наверное, несколько. Из-за погоды Варю просто случайно перекинуло сюда. Только одного она не могла понять: как можно управлять прибытием в реальностях.
Чтобы хорошенько над этим подумать, Варя отправилась на крышу одного из домов в центре серого города. Крыши она любила за то, что они близки к небу и там крайне редко появлялись люди. День был почти безветренный, но все равно наверху дуло сильнее, чем внизу. Мысли успокоились. Варя  лихо поймала свое состояние и парила в нем, как чайка в потоке теплого ветра.
И наступило хорошо. Описывать, то, что она испытывала в тот момент, нет смысла, этого не передашь. Состояние было то, что надо. Немного попарив, она спустилась и направилась домой. Впустив  теплый воздух в дом, осязая  каждую деталь своей жизни, она принялась разбирать свои вещи. Она легко и просто раскладывала одежду, книги и всю свою прошедшую жизнь.
И тут ее осенило: парить ей гораздо больше нравится! Прохладным потоком скользнула по телу мысль:  завтра жизнь снова станет прежней. Но тут же накатила теплая волна: не страшно, все вернется.
С той поры, Варя  втайне от всех улетала туда, где можно было парить.         
2.
Варя снова оказалась там как Алиса в стране чудес... Это она поняла, когда уже теплый воздух снова легко подхватил ее из кресла концертного зала. Джаз звучал уже почти час, и теперь музыка унесла ее в теплый мир. Видимо, началось все еще в кофейне. Варя заглянула в недавно открывшееся кафе, дабы убить время до концерта, а заодно узнать, что это такое. Она с лихвой выпила две чашки Чак О’Доре и одно по-американски, и сточила пирожное. Надо сказать перекус вышел сытный, и она не пожалела о потраченной сумме.  Варя наслаждалась приятной  музыкой lounge в лучах заходящего осеннего солнца, потягивая ароматный кофе. Видимо тут-то  она и подвисла. Сама кофейня стала каким-то тоннелем, ведущим в знакомую струю теплого воздуха.
Когда пианист исполнял нью-йоркские темы 30-40-х годов, перед глазами появился  официанта - строгий и педантичный - из той самой кофейни. Разговор с ним, точнее ее заказ, зазвучал переливчатым джазом.
- Какое пирожное Вам принести?..
- Монблан…
- Прекрасный выбор. Одну минуту…
Голос официанта растворялся в звуках вечного джаза.  И Варя  растворилась в потрясающем потоке  воздуха,  музыки,  голоса официанта. Тут пришла в голову мысль, уже посетившая ее за этот день: бывают же теплые дни. Ей захотелось приходить вечером на закате в кофейню каждый день. Джаз, кофе, этот официант будут мостиком в варин рай. И так не хотелось, чтобы этот день заканчивался, ведь он был прожит совсем не зря.
3.
Помимо счастливых дней, есть и ужасные. В эти дни Варе казалось, что в мире неоправданно много боли и страдания. Все казалось  не таким,  как прежде. Все становилось совершенно чужим и пугающим. Людей на улицах будто перекосило, что-то было в их лицах ненормальное, то, что совсем не вкладывалось в варины понятия о людских лицах.
Ей хотелось рыдать, кричать,  в общем,  делать что-нибудь лишь бы это чувство отступило. Эта были дни мировой скорби. Варя в такие дни остро осознавала, что люди жестокие существа и единственное, что они могут - причинять друг другу боль. Варе становилось отвратительно еще и потому, что она понимала: она одна из людей. И что она такое же жестокое существо. В такие моменты она с ужасом вспоминала ту боль,  которую она успела причинить близким людям. Ей хотелось все изменить, но она знала, что заставить мир не делать зла невозможно. Варина печаль была вселенской. Душу просто раздирало от боли. И Варя плакала.
Печаль уходила постепенно и незаметно. Когда на щеках высыхали слезы, приходило спокойствие. И ясное понимание того, что все  эти явления связаны. Продолжением   вселенской радости была печаль. И Варя  понимала, что  без  слез и тоски, полеты не были бы столь прекрасны.   Так возникало равновесие жизни.