Хочу домой...

«Как они там живут в елках-то?
Ну и что я привязалась к этим елкам? Их тут не больше, чем у меня в Подмосковье.»
В общем, она еще несколько минут поспорила сама с собой на тему елок и житья с ними, а потом угомонилась-таки и начала просто смотреть в окно.

****

Это какой-то странный город. Даже не город, а мир. Как будто попадаешь в другую реальность. Старые и старинные дома и новые, но другие люди. Даже трамвай под окном по другому громыхает. Совершенно не раздражает его грохот. Он просто данность, он и должен тут быть.
Видимо это какой то геомагнитный разлом, нет преломление полей или даже...
Как задачи в школе по квантовой физике... Аннигиляция материи...
На огромном пространстве склочного и вечно злого, спешащего и сволочного мира возник клочок размером с город, чего-то кажется не существующего. Нет, он есть конечно, он живет и развивается, но немного по другой «схеме», по другому «пути», как вечно «отстающие» или вечно «опережающие» миры, в секунду от всех.
Он такой же, но он другой.
Жители этого города, приезжая к нам, как бы адаптируются и трансформируются под нас, но сохраняют свою... сущность. Но, возвращаясь к себе, сбрасывают эту пыль и шкурку, которую вынуждены одевать, чтобы общаться и жить с нами.
На огромном пространстве мира... этот кусок аннигилировавшей материи.
Почему такое название?
Те, кто живет по другую его сторону не замечают его, им кажется, что там так же как у них, но хуже. Те, кто привязан тросами обязательств к своему кондоминиуму и не смогут этого понять. Их очень хорошо держат в паутине быта и социума.
Если это отринуть и не цепляться, то, прибывая в этот город, почти как по Максу Фраю на «трамвае», ощущаешь эту «секунду», что делает его другим.
Это маленький шанс начать жизнь с чистого листа.
Получится ли?
Он манит, затягивает, обволакивает – этот город и пытается сказать «Доброго дня!», а не сухое «Здрасти».
Клаустрофобия от улиц - не признак сумасшествия, а признак доброго его расположения к тебе.
Провал в памяти мира.
Они, приезжающие, не всегда готовы адаптироваться и скинуть эту шкуру суеты и озлобленности и ответить «Добрый день тебе, город на Неве!». Поэтому и получаются сшибки в сознании. Даже на подсознательном уровне, чисто автоматически, уже ждут хамства и склок, а их нет...
Геомагнитное преломление в связи с исчезнувше-вечной жизнью, тут вносит некоторый раздрай в сложившееся в социально-адаптированное сознание. Тут как-то все проще, не надо жить вечно на «стреме», можно просто жить.
Нереальность и реальность старых и старинных домов, и крадущиеся тени шуршащих кринолинов... раз - и они пропали, и идут обычнее люди по Невскому проспекту.
Чайные, кофейные, кафе, бистро и опять чайные, кофейные и так еще очень долго-долго, и нет никаких озабоченных лиц, с остервенением прокладывающих себе дорогу то ли в жизнь, то ли к дому.
Тихая станция метро «Василеостровская» похожа на маленькую Голландию, только цветочниц с огромным количеством горшков не хватает. Хотя, может быть, еще просто не сезон.
Можно часами сидеть в летнем кафе напротив станции и смотреть на прогуливающуюся толпу. Черная собака вяло гавкнула по проходившим мимо и опять улеглась на свое место.
Курить и смотреть, положив голову на руки.
Дети на велосипедах, толпа в метро, памятник Мюнхгаузену чуть дальше и кучка музыкантов, исполняющие какие-то песни, и вывески, вывески, вывески на старинных домах.
А на Большом проспекте «Кура-гриль и шаурма». Там делают шаверму и она действительно отличается от нашей шаурмы.
Парадные, новые и старые, пыльные и узкие, но это парадные и никак ни подьезды.
Под машиной серая полосатая кошка смотрит довольно на солнышко. Питерская кошка. У ней на морде даже написано, что она Питерская кошка. Пусть и уличная, но Питерская, именно так как пишу – с большой буквы.
Я хожу по этому городу, и такое ощущение, что я дома.

****

Сейчас я в поезде, а уезжать не хочется, не хочу возвращаться совсем. Я уезжаю из родного города в бездну. Больше не хочу там жить. После часов пяти хода поезда по направлению к так называемой столице, поняла, что уезжаю из дома... Сюрреализм.