Парашютисты

На небе только и разговоры, что о небе…


   Как и было запланировано, к пяти часам вечера мы с братом подкатили на Боровую. Кто не знает, Боровая это Минский Аэроклуб ДОСААФ. Здесь по выходным и пятницам проходят профессиональные и любительские прыжки с парашютом.
   И вот мы на широчайшем поле, с края которого разостлано полотно из парусины, на котором разместились спортсмены, среди которых, надо отдать должное, было много девушек. Кто отдыхал, кто готовился к прыжку, а кто и перескладывал парашют. Рядом были разложены парашюты для новичков, запасные парашюты и шлемы. Подойдя к усатому дядьке, который инструктировал нас на прошлой неделе, мы договорились о прыжке. Всё было в порядке и единственное, что меня не устраивало – это прыгать без очков. Пришлось одолжить маску у профессионалов. Но если мы рассчитывали приехать и прыгнуть, то тут мы просчитались. Нам пришлось ждать часов до семи. Жара стаяла градусов 27, а на поле ни клочка тени. Меня это не напрягало, - я разлёгся и смотрел в небо, получая максимум удовольствия от погожего денька.
   Но если ламерам сказали ждать пока стихнет ветер, то профи это не мешало совсем. Самолёт только и успевал подниматься в небо, неся на борту с десяток летунов, сбрасывать их и приземляться за следующей партией. И пока прыгали одни, другие собирали парашют. Прыгали они, надо сказать, классно! У каждого был свой личный парашют, обычно ярких расцветок, шлем с маской либо стеклом и костюм парашютиста. Выглядели они совсем как в фильме «Затяжной прыжок»!
   Я с братом должны были прыгать с высоты 900 метров, с трёх секундной задержкой. Спортсмены же прыгали где-то с 2 километров и свободным полётом наслаждались намного дольше! Пока стих ветер мы смогли наблюдать взлётов 4-5. У них это получалось очень красиво и просто. Я надеялся, что и приземляться нам будет так же легко, как и им… но не так всё просто было.
   Пока мы лежали на травке, подошла ещё партия испуганных, но подготовленных потенциальных самоубийц! Одни затравленно озирались в поисках куда бы смыться не заметно, другие бравурно смеялись и громко говорили, пытаясь поднять себе дух. Инструктора построили их, выдали и подогнали под них  снаряжение. Нас обрадовали, что прыгать они будут после нас и, что осталось ждать совсем немного. К вечеру действительно ветер теряет силу, и солнце не так жарит.
   Объявляют готовность, я быстро набрасываю парашют, пристёгиваю все лямки, засовываю под одну и них мешок для самого парашюта (куда ж его складывать после приземления), цепляю запаску к грудным лямкам. Всё. Готов!
   - Первая десятка построиться!!
   На нас проверили запасные парашюты, осмотрели общую готовность, ободряюще улыбнулись, дали команду надеть шлемы и погнали к только что заправившемуся самолёту. Я шёл седьмым в десятке, а значит третьим в самолёте. Загрузились. Напротив меня сидели сёстры – бледные, с зеленоватым оттенком. И передо мной сидела девчонка. Мне это сразу не особо понравилось. Что если она начнёт вдруг паниковать и её, чтоб не останавливать процесс, просто выкинут из кабины? Мне, после такого зрелища, прыгать будет не так легко и смотреть на выталкивающего я буду, если не с недоверием, то уж точно с подозрительностью! Но с другой стороны: она прыгнет – я уж точно смогу! Вспомнился инструктаж, когда рассказывали, что для выдёргивания кольца требуется усилие в 16 килограмм, но в воздухе с этим справляются и самые хрупкие девушки, да так, что выжимают все 50 кг!
   Вот самолёт стал выруливать на взлёт, скорость возрастает вместе с гулом. Уверенность наоборот тает на глазах! Ладошка, которой ухватился за специальную рукоятку, вспотела, но я этого не замечал – я смотрел в иллюминатор - на удаляющуюся землю! Она такая близкая, вместе с небольшими перегрузками быстро удалялась от нас куда-то вниз. С набором высоты в низу живота, как-то странно стало теплеть. Я испугался, как бы мне не опозориться, обмочившись! Напрягши ноги, чтобы почувствовать мышцы и тело, я с облегчением почувствовал, что опозориться мне не суждено, так как я себя прекрасно контролировал и тело было мне абсолютно послушно.
   Выталкивающий прошёлся по ряду и пристегнул всех к тросу, для раскрытия стабилизирующего парашюта. Пристёгивая, над ухом каждого напомнил порядок – запасной, ноги, приземление! Затем разбил нас на двойки. Я оказался с парнем во второй двойке. Земля уже совсем далеко. Я, поглядывая то на прибор измеряющий высоту, то в иллюминатор, пытался запомнить вид со ста метров, но от этого занятия меня отвлекли сёстры. С набор высоты их бледность усиливалась. Вот одна посмотрела вниз на поле, шлем на секунду скрыл от меня её лицо, но она тут же обернулась и в этот раз была белая, как мел! Ей явно становилось дурно – при попытки встать у неё подломились ноги и она мешком осела на место. Инструктор подскочил и, пытаясь перекричать ветер, стал что-то успокаивающее говорить обеим сёстрам. Тут прозвучал сигнал и зажглась зелёная лампочка – это оторвало инструктора от девушек. Он привычно быстро пронёсся по тесному проходу к двери и рывком открыл её. Его обдало ветром, разбрасывая короткие волосы и задувая в лицо. Взяв какой-то маленьких парашют и дождавшись очередного сигнала, выбросил его за борт. Это был парашют для более точного определения ветра. Провожая его взглядом, он улыбнулся сам себе, а опомнившись, ободряюще хмыкнул и нам… это мне тоже не понравилось!
   Самолёт заложил ещё один вираж, выходя в нужную точку выброса. Нас бросало в креслах с тяжёлыми парашютами на плечах и неудобными обхватами между ног. Инструктор стоял у открытой двери и улыбался земле, потом дал сигнал первому подняться. Парень подошёл к нему, занял исходную к прыжку позицию и стал ждать сигнала. Инструктор перекрывал ногой выход и придерживал парня рукой за плечо, чтоб тот не вывалился – мало ли сдует или плохо станет! Опять зелёная лампочка зажужжала и по команде «Давай!!!», парень оттолкнулся от самолёта за борт. Я видел, как его подхватил ветер, завертел, как игрушку, но за плечами уже развевался стабилизирующий парашют жалким клочком ткани общей площадью около шести квадратных метров. Самолёт нёсся дальше, а инструктор уже поднял девчонку, которая сидела передо мной и панически теребила резинку, привязанную к кольцу основного парашюта. Подмигнув и что-то прошептав губами, подвёл её к двери. Я не видел лица, но ступала она на деревянных ногах. Получив хлопок с выкриком «Пошла!!!», она, как-то неуверенно выглянула и выпала из самолёта. Это выглядело так, как если бы её просто высосало, медленно вытягивая из железной птицы. И вдруг ветер резко выдернул девушку, не оставляя ей ни единого шанса вернуться назад! Ветер безжалостно вертел её во всех плоскостях, подбрасывал и дёргал из стороны в сторону пока парашют не выдернул её из этой сумасшедшей стихии.
   Мужчина, сидящий напротив неё, который за минуту до этого пытался её подбодрить и шутить с ней, сам сидел не находя себе место, а на лице не осталось и намёка на оптимизм или надежду благополучного исхода прыжка. Мне это помогло расслабиться – не мне одному страшно! Я даже смог улыбнуться и выталкивающий тоже подмигнул мне. «Сам знаю, что я следующий!» - Только и подумал в ответ. Взялся поудобнее за кольцо, обвёл взглядом оставшеюся семёрку новичков и приготовился вставать, но меня опередил спортсмен, который всё это время сидел у самой кабины пилота. Он прошёл через нас к выходу и, что-то прокричав напарнику-инструктору, приготовился к прыжку. Его не цепляли к металлическому шнуру над нашими головами и держался он увереннее всех нас вместе взятых. Выпрыгнул он красиво – вперёд головой, расставив руки и, как бы паря, ровно держался в воздухе. С этой стихией он был на «ты»! Перед тем, как он исчез из вида, успел заметить его руку, потянувшуюся к красному кольцу, расположенному, не на плече, как у нас, а справа и сзади, в области пояса. Следующим кто выпадет из самолёта, должен буду быть я!
   Это не придало мне уверенности, но с неизбежностью я смирился. Попытайся сосредоточиться на одном движении  – резкий толчок ногой, чтоб оторваться от самолёта. Представляй себе его снова и снова, чтоб в нужный момент сделать это максимально правильно и уверенно. Не пытайся думать, что будет, когда ты окажешься в воздухе, во власти судьбы…
   Я поднялся, поправил ремни, обхватывающие ноги, и двинулся к инструктору. Он открыл для меня приглашающим жестом дверь и мы улыбнулись друг другу. Он уже знал, что я испытаю, и улыбался моей возможности пережить это впервые, а я улыбался его театральной пафосности, с которой он позволял мне сделать шаг в гудящий поток адреналина. Поняв друг друга, мы стали на изготовку – он удерживал меня на краю, а я мог смотреть вниз. На людей, которые кажутся совсем маленькими, на лес, деревья которого стоят обособленно, а не образуют сплошную массу, как это кажется с земли, на озёра, водная гладь которых кажется абсолютно плоской и напоминающих лужицы, которые мы видим после дождя. Всё это прямо под моей ногой, которая наполовину выглядывает из самолёта. Город абсолютно не похож на те хвалёные каменные джунгли – по-настоящему высоких домов раз, два и обчёлся. Смотреть на город совершенно не интересно! Другое дело природа–матушка. Но насладиться видом не даёт назойливый, зудящий инструктор, пихающий в спину и пытающийся убрать твои руки и ноги от фюзеляжа. Но до таких крайностей не дошло. Перед посадкой в самолёт и на инструктаже предупреждают, что, оплатив прыжок, вы оплачиваете билет в один конец и никто катать на самолёте вас не будет. В воздух поднимут, но спускаться, в любом случае, придётся своим ходом.
   Стоя на краю, наблюдая великой красоты вид, получаешь огромное удовольствие, если бы ни единственная мысль: «Тебе придётся сделать шаг!» Это действительно сложно. Чувство самосохранения буквально орёт, чтобы ты этого не делал. Чувство, которому человечество обязано своим существованием, кричит: «Этот шаг тебя убьет! Упав с такой высоты невозможно выжить!! Ты рождён ползать и невозможно стать птицей!!! И не пытайся – это убьёт тебя!!!! Ты разобьёшься в лепешку, и твои останки будут собирать всем аэроклубом!!!!!» Всё в тебе пытается отговорить от прыжка, но наглость и уверенность в парашюте даёт шанс здравому смыслу. И если говорить честно, то, идя на это мероприятие, я думал о том, что если и разобьюсь, то ничем не изменю мир. На мне нет долгов и обязанностей, которые могли бы удержать от безрассудного поступка, ведущего к гибели. И трезво глядя на возможность смерти и жизни, меня абсолютно удовлетворяли оба исхода. Я никому не говорил об этом, но мне действительно было безразлично, чем закончится день.
   В таком состоянии я пошёл на здоровый риск и остался жутко доволен пережитым! Почувствовав лёгкий хлопок по плечу, я сделал шаг в осязаемый поток ветра, который был настолько плотным, что, казалось, его можно нарезать, и оттолкнулся от края. Огромный мир, полный диких ветров раскрылся передо мной и принял в свои объятия! Переход из абсолютного покоя в салоне к бушующей стихии стал незабываем! Тебя, схватив за плечо, как будто бы тянут с ужасающей скоростью, сквозь толщи стен земли, и воды, а ты, становясь полупрозрачным, ощущаешь всё, через что проходишь. Этот момент отрыва и те три секунды свободного полёта становятся смыслом всей твоей жизни и ничего приятнее ты не можешь представить. Удовольствия от умения поставить кого-то в неловкое положения, от шуток-розыгрышей, от секса и всего остального в тот момент кажутся абсолютно никчемными по сравнению с тем, что испытываешь в эти три секунды.
   Позже уже мне это напомнило  детский сон, в котором я падаю со своего четырнадцатого этажа, но не вертикально вниз, а по кривой дуге от дома, летя, как птица. Во сне я пережил очень яркие впечатления, одновременно и напугавшие и восхитившие меня. И вот я смог пережить это снова, но на этот раз в реальности! Моему восторгу не было предела. Сердце быстро колотилось, качая жидкий адреналин, заменивший мне кровь.
   Потом чувствуется безболезненный толчок, говорящий, что парашют раскрылся, и ты возвращаешься на землю во всех смыслах. На животе болтается запасной парашют, до срабатывания которого остаётся около минуты. Убедившись, что основной парашют раскрылся и в нём нет прорех, засовываю кольцо, выдернутое с усилием более 16 килограмм, на место, усаживаюсь по удобнее и отключаю запаску – на двух парашютах приземляться намного сложнее, чем на одном, как бы ты себя не уговаривал, что «их же два!» Оставшиеся полторы минуты я просто болтал ногами, по-разному их укладывая и раздвигая, выражая этим удовольствие от происходящего. Время летело очень быстро – так же, как приближалась земля. Я уже мог различить мелкие детали и стал готовиться к приземлению. По полю ходила девушка и в мегафон пыталась напомнить, что нужно напрячь ноги и не забывать о земле, но сквозь шлем проходили лишь обрывки фраз. С раскрытым парашютом скорость падения составляет 5-7 метров в секунду, и приземление становится весьма ощутимым, особенно при горизонтальном ветре. Оторвав взгляд от самой земли, я посмотрел в горизонт – иначе почти невозможно точно определить момент касания и существует большая вероятность, травмировать ноги. Сильный удар в ноги подкашивает меня и бросает вперёд в траву. «Левая нога ноет, но вроде ничего не сломано. Необходимо вскочить на ноги – иначе приедет Скорая – и собирать парашют. Отбрось маску и шлем, сними этот чёртов рюкзак со спины и запаску! Ты снова на земле и ты, только что совершил такое, о чём многие только мечтают!!!»
   Чувства долго ещё обуревают меня и я не нахожу себе место. Смотрю на людей, которые никогда не летали, как птицы, не были на моём месте и не испытывали ничего подобного. И не могу понять, как они живут без этого невероятного, запретного и сокровенного!
   Так становятся адреналиновым наркоманом.
   На небе только и разговоры, что о небе…

«…На небе только и разговоры, что о море, там только и говорят, о том какое оно прекрасное и чудесное… и всех кто ни разу в жизни не видел море, на небесах считают лохами…»
   «Достучаться до небес»