Батик-Вадик

Серые лукавые глазенки, русые кудряшки. Нос-кнопка. Дуняше не исполнилось еще и двух лет, но она уже знала множество слов: дай, папа-мама, деда-баба, тетя-дядя, малька-дека (мальчик и девочка); потешно изображала, какие звуки издают животные и птицы. И понимала абсолютно все, о чем ей говорили.
Вместе с девочкой росло и ее завидное упрямство. Надо было только видеть, как она, нахмурив брови и сложив ручки на груди (ну прямо наполеоновская поза), решительно отказывалась кушать. «Неть»! – отвечала Дуняша и отрицательно мотала головой.
 
Ее брат, семилетний Вадик, с ревностью следил, как родители тетешкаются с дочкой. Как же так! Всю любовь, безраздельно принадлежавшую раньше ему одному, теперь приходилось делить с этой малявкой. Он, конечно, заботился о сестре: играл с ней, носил на руках, присматривал за Дуняшей, когда папа и мама отлучались из дома.
Но порой в мальчике словно просыпался маленький злой бесенок. В такие моменты Вадику во что бы то ни стало хотелось привлечь внимание взрослых, даже ценой подзатыльников и ругани. Он отнимал у сестры игрушки, щипал ее и жалил злой крапивой руки. А на возмущенные упреки родителей дерзил: «Ну и что? Пусть кричит, люблю когда она плачет». Нет, Вадик не был таким уж бессердечным. Но детская ревность иногда не знает границ.

Вот и сегодня брат и сестра поссорились. Вначале ничего не предвещало неприятностей. Вадик с Дуняшей гуляли во дворе под присмотром своей молодой тети Светы. Пригревало весеннее солнышко, задорно чирикали воробьи, прыгая возле раскрошенной булки. Света читала книгу, присев на скамейку. Вадик пытался сделать из бельевой веревки «ковбойское» лассо. А Дуняша в клетчатом платьице и кружевной панамке самозабвенно возилась в песочнице. Опрокидывая формочки, она сразу же ломала получившиеся «куличики» красной лопаткой. Брату это показалось неправильным, и он решил вмешаться.
- Ты не так делаешь! Дай сюда, я покажу, как надо. – сказал он, отбирая у Дуняши лопатку и разноцветные формочки.
Сестра, несмотря на малый возраст, была ужасной собственницей, поэтому на потерю игрушек ответила пронзительным визгом. Вадик не обратил на Дуняшу внимания, что еще больше ее рассердило. Она ударила брата по руке. И тут на него «нашло».

- Ты идиотка, идиотка, идиотка, - сказал Вадик, ехидно улыбаясь.
- Неть, неть, неть! – надрывно закричала Дуняша, захлебываясь рыданиями. Ее маленькие кулачки задрожали от обиды. Глаза припухли от слез и покраснели.
- Перестань сейчас же! – пригрозила племяннику Света. - Тот пропустил ее слова мимо ушей и продолжал изводить сестренку.
- Да пойми же наконец! – сказала Света, повысив голос и тряся Вадика за плечо. - Дуняша маленькая, ты должен беречь, любить ее, защищать, быть во всем примером. А ты! – от возмущения ей не хватало слов.
Потеряв терпение, Света совершила непедагогичный поступок и влепила Вадику пощечину. Он втянул голову в плечи, но глупая улыбка с его лица так и не исчезла. Мальчик всем своим видом старался показать, что ему не больно, и он не боится своей молодой тети. Дуняша плакала, прижавшись к Свете, и лепетала: «Ата-та батика, ата-та»!
- Мы его накажем. – пообещала Света.

Но, видимо, детское сердце и впрямь не помнит обиды. На следующий день я увидела во дворе, как Дуняша бежит навстречу брату, широко раскинув пухлые ручки в стороны и радостно кричит:
- Батик! Батик!