Туман

Как страшно,
стоять под скалой,
когда хмурятся глыбы.
Как больно,
что годы уйдут безвозвратно
вослед за любовью.
И солнце встаёт…
Кому-то должно быть приятно.


    Утро. Туман. Как редко у нас бывают туманы…
   Первый раз я увидел тебя в окружении тех, кто мне безразличен. Таким людям можно улыбаться, быть дежурно вежливым, но не более. Ты не отличалась фигурой, но хорошенькая. Вы стояли и о чём-то темпераментно беседовали. Когда подошёл я, чтобы поздороваться с одним знакомым, ты прервала диалог и вопросительно посмотрела своими чудными, тёмными глазами. В них плескалось озорство и ум, что так резко отличает девочку от девушки. Ты красиво улыбнулась и отвернулась. Лёгкая рябь пробежала по воде и стихла.
   Я знал, что ты незамужняя. В следующую нашу встречу мне стало понятно, что теперь и ты знаешь, что я женат. Признаться, смутно помню, когда это было, но именно там мы познакомились. Ты пригласила к себе в магазин, где торгуешь цветами, и я пришёл…
   Милая моя, где же мы были раньше?! Почему всё так несправедливо?!
   Изредка бывая у тебя на работе, мы говорили, шутили, и я вдруг понял, что ты тот родничок, который журчит только для меня. Ты та, ради которой меня пустили на эту землю. Тебе нравились книги, в которые я был влюблён, запах, воздух, чем хотелось дышать. Ты думала, мечтала, верила, как я. Рядом с тобой я исчезал из этого мира...
   Теперь уже по поводу и без приходил в магазин и не подходил сразу. Стоял за решёткой цветника незамеченным и наблюдал. Пил, пил и не мог утолиться твоей красотой. Догадывалась ли ты о моём чувстве? Наверно… Но ничего нельзя уже поправить. Когда-то давно, очень молодым человеком, я с размаху зачерпнул в ладони воду из реки и побежал. Бежал слишком быстро, не замечая, что вода уже вытекла сквозь пальцы, и ладони стали сухи. То была любовь. А может, и нет. Я забыл. Главное, что осталось. А осталась привычка. Она хороший человек. Счастливая мать. И мне до боли жаль её. Ведь она не пролила ни капли того чувства, которое меня томит. Нет сил делиться душой, а её  неинтересна. Всё дело в том, что она родом из этого времени, а я нездешний. Всё бы ничего, если бы не ребёнок. Когда смотрю на него, тяжесть становится легче, но ненадолго. Остается терпеть. Ведь, в сущности, вся наша жизнь  это терпеливая смерть. Сыплет снег, дождь идёт, солнце палит, а дерево стоит.
   И всему виной я…
   Я теперь как корабль в чужом порту, грезящий о своей пристани. Уже и груз погрузили, и надо плыть, а днище пробито. Пусто внутри, остались одни инстинкты. Голова идёт кругом, но жить нужно.
   «Кому нужно?! – орёт нутро. – Бросай всё! Ребёнок вырастет – поймёт! Жена? Если нечего больше дать, зачем делиться кровью? Кому нужна эта жертва?» А разум сопротивляется, шепчет: «Нужна. Нужна. Пусть лучше одна, чем потом две. Куда бросишься, случись всемирный потоп?»
   Тяжело быть чёрным с одной стороны, а с другой белым…
   Ты снова не заметила меня. Скрестила на груди руки и задумчиво смотришь куда-то в даль. Голубка моя. В такие минуты хочется защитить тебя, целовать твои морщинки, рано появившиеся в уголках прелестных глазок. Мы можем перейти с тобой ту грань, за которой взгляд становится поцелуем, прикосновение – нежной музыкой, а шептание – сладкой истомой, но что-то сдерживает. Сознание того, что потом придется лгать, искать обходные пути, путает мысли. Жажда будет мучить всё сильнее и чаще. И труден станет путь до родника. Но даже не это печально. У тебя ещё всё впереди. Не хочется рвать цветок, аромат его слишком приятен…
   Подошёл покупатель, и ты улыбнулась совсем не той улыбкой, что предназначена мне. Говоришь, заворачиваешь в плёнку цветы, а я мечтаю. У нас могли бы быть великолепные дети, и конечно одна из них девочка, похожая только на тебя. Такая же умная и весёлая. Вечером, после прекрасного дня, мы ложились бы все вместе рядом и под полумрак светильника рассказывали друг другу сказки. У сказки всегда счастливый конец. А утром…
   Ты заметила меня и радостно закивала, ещё не зная, что я уже всё решил. Любовь. Наша любовь не была запланирована судьбами. Быть рабом, хоть и прекрасного, человек не имеет право. Дети. Вот что главное. И тогда ошибки станут истиной…
   Ты торопишься что-то сказать, но я не слышу тебя. Я уже не с тобой. От одной женщины отдалил быт, а к тебе я уже не приду. Но ты об этом пока не знаешь.
   Тонкая моя ивушка, ласковая моя печаль. Знаю однажды осенью подкрадется незаметно, тихо-тихо старость, словно утренний иней, и я вспомню тебя и нашу немую любовь в сентябре. Ты найдёшь, я уверен, к своей половинке осколок, но он будет пустым. Или нет. Я не знаю. Дарить счастье может не каждый. А я останусь один. Слишком рано посеяны зерна. Слишком рано душою стал сыт. На потом ничего не осталось.
   …ты ещё несколько мгновений роса на моём листке. Я ещё счастлив, пока не взошло солнце.
Туман. Воскресенье. Я иду по похмельному городу, который начинает просыпаться. Звуки незаметно прогоняют тишину, и воздух становится прозрачней. Вот и рассвет с душистым запахом липы. Как красива природа вокруг, когда день открывает веки, словно милая после сна. Набрать бы во что-нибудь прелесть тумана. Жаль, показать некому.
                2001 г.