Богу - Богово

Ранним утром церковь приветливо распахнула перед прихожанами ворота, и толпа старушек в платках втекла внутрь. Вместе с ними в храм хлынул еще и запах хвои, тут же смешавшись с запахом елея, мирны и сгоревших свечей. Получившийся аромат казался почти осязаемым на ощупь и настолько тягучим, что, казалось, даже поглощал звуки шагов мирян. Было совершенно, неестественно тихо. Иннокентий едва заметно улыбнулся,- такая тишина как нельзя лучше подходила для его замысла.
   Свечи в церковной лавке продавала подслеповатая старушка в поношенном платье монахини. В молодости она, верно, была очень красива, поскольку и сейчас ее морщинистое лицо не утратило былой привлекательности. Свечка стоила десять рублей, но Иннокентий протянул монахине купюру в пятьдесят, вытянул свечку из позолоченного стакана и, не дожидаясь сдачи, поспешил к иконам. В таком деле, был уверен он, не имеет смысла мелочиться. А дело-то и впрямь было нешуточное: он задумал поговорить с Господом. Эта мысль терзала его уже порядка года. Сначала она пугала его, простого верующего двадцати лет отроду, но потом все чаще и чаще стала она приходить ему в голову, пока, наконец, он не убедился, что в его затее нет не только чего-то крамольного, но, более того, это его священная миссия.
  Вот и сейчас, преклонив колени пред иконой Богоматери, он внутренне ликовал, предчувствуя те бесчисленные откровения, что хлынут на него потоком. И он услышал голос. Голос, какой и должен быть и Бога: не громкий, но и не тихий; не мягкий, но и не грубый, он словно бы состоял из абсолютно всех голосов тварей земных.
   -Ты пришел получить от меня откровений?- Голос был совершенно ровным, как если бы говорила машина, аппарат. Это смутило, было, Иннокентия, но он быстро нашелся, а важность миссии позволила-таки освободить мысли от смущения и страха.
   -Да, Господи. Я, раб Твой, пришел дабы причаститься к истине и нести ее людям, подобно апостолам Твоим.- Иннокентий смутился, подумав, что это отдает хулой на Господа, но быстро отбросил эту мысль.
  - За истиной, значит, явился ты пред Мои очи, верно? Так слушай…
Иннокентий начал мелко трястись, приготовился впитать губкой каждое слово своего Господа. – Вот скажи мне, существую ли я , по-твоему, или нет?
  -Ну конечно, Господи! Ты есмь Творец этого мира.
  -Хорошо, но тогда, как по-твоему, я сам по себе существую или же от того, что ты или же кто иной придумали меня?
   -Как можно, Господи. Ты существовал всегда и будешь всегда! Ты же и меня создал!
   -Но коли я создал тебя и весь мир, как сказал ты, то я , верно, создал и свечи?
   -Да, Господи, это же очевидно, но к чему Ты спрашиваешь меня?
   -Так ведь ежели Я создал эту свечу, то зачем ты возжег ее в мою честь? Если Я создал ее, то она Мне без надобности! Если я действительно существую, то мне не нужна она! А коли ты считаешь, что она нужна мне, то я либо не существую вовсе, либо существую лишь когда вы, люди, веруете в Меня! Мне не нужны от вас дары, созданные Моей благой волей!
   Дрожь усилилась, глаза Иннокентия округлились.
   -Но как, Господи, что же нужно тебе от паствы Твоей? Веры?
   -Нет!!! К чему Мне вера ваша! Если Я существую Сам, то не нуждаюсь Я в вашей вере нисколько! И в молитвах Я не нуждаюсь! Это вы нуждаетесь в них!
   -Так в чем же, Господи, тогда нуждаешься Ты?
   -Ни в чем! Понимаешь ты это. Я есмь все. А потому во Мне есть все. Но ,одновременно с тем, я нуждаюсь во всем ровно оттого, что Я в Себе нуждаюсь. Понял? Вот Мое Откровение.
   -Таково оно, Господи?- Иннокентий был потрясен.- Желаешь ли Ты, чтобы я донес его до паствы Твоей?
   -Нет, глупец! Не мешай им верить в Меня! Пусть делают то, к чему привыкли! А теперь иди!
 Неверной походкой он покинул предел церкви и вышел на заснеженную улицу. Вот так откровение, думал он, воистину Богу – Богово.