Absurdum

Абсурд развеял мои иллюзии: завтрашнего дня нет.
Альбер Камю.

Вспоминаю девушку на лестничной площадке. Она шла на один пролет впереди меня. Помню, разговаривала с кем-то по телефону. На какие-то доли секунды наши взгляды встретились. Так, вы знаете, люди всегда скользят взглядом по окружающим. Таких ситуаций тысячи, ежедневно. Не знаю, узнаю ли я ее, если встречу вновь. В моей памяти отпечаталось не ее лицо, а образ – упругая походка, осанка, живой взгляд. Когда встречаешь красоту (неважно в каком проявлении), чувствуешь ее неразрывную связь с вечностью. И это – абсурд.

При желтом свете я читаю книгу великого мыслителя. Но важно не это. Важно то, насколько мои мысли и переживания созвучны с его мыслями. Абсурд? Я поясню. Все к чему я пришел сам или приду в своих размышлениях, прочувствовано, пережито, выстрадано кем-то до меня. Не важно, полнее или нет. Я прорубаю себе путь, который уже пройден. И этот аромат духов, который я ощущаю впервые, – уже безнадежно стар; и этот мягкий струящийся свет ночной лампы, – уже потушен. Я срываю свой голос, еще не начав говорить; я ослеплен ярким светом, не успев шагнуть к нему из тьмы. Слова любви и ненависти уже произнесены, чувства, не успев пробудиться, уже изжиты, отношения, не успев завязаться, – разорваны.

Но я написал: «При желтом свете я читаю книгу великого мыслителя...». И здесь тоже абсурд. Я купил не случайно эту случайную книгу. Зайдите в ближайший книжный магазин или библиотеку, и вы поймете... Книги не могут дать мне абсолютной свободы, но я продолжаю читать их.

А что же мыслитель? Я, преклоняющийся, ах!, по крайней мере, глубоко уважающий его, прекрасно понимаю, что он такой же человек, как и я. Необходимо прочувствовать это, а не обдумывать. Человек с человеческими слабостями и недостатками, комплексами и принципами. И знаете что? Его биография не сказка, не хорошо поставленная пьеса, как кажется со стороны, более того, я знаю, где его найти. Где-то около полутора метров под землей, если там еще что-то осталось...

Абсурдно и то, что я, тем не менее, чувствую себя бессмертным, ощущая дыхание смерти в каждой пульсации дня. Смерть повсюду, но я не верю в нее.

Я слушаю песни и читаю произведения тех людей, которых нет. С этой точки зрения, автор притчи «Мой друг» солгал нам, – у него было много друзей.

Мы восхищаемся «Героем нашего времени», погибшего в 26 лет; мы восторгаемся стихами Рильке, умершего в нищете; мы скорбим о трагедии Ницше и сочувственно вздыхаем самоубийству Цвейга, чтобы в следующую минуту искренне рассмеяться чьей-то шутке или улыбнуться встречной девушке. Это про Конфуция говорят: «В тот день, когда Учитель плакал, он не пел» – но это не спасет от абсурда.

Я вижу осенний лист, который волей судьбы упал не на асфальт, а на лобовое стекло автомобиля. У него еще есть некоторое время, чтобы ловить на себе взгляды прохожих. И это тоже абсурд.

Я смотрю на закат, и я знаю, – я не увижу его больше никогда. Страшное слово. Были и будут тысячи и тысячи других прощальных лучей Солнца, но этот больше не повторится. Вы правы – это тоже абсурд.

Та девушка на лестничной площадке... Я не побоюсь высказать эту избитую мысль вслух: «Быть может, это была она?». Добавьте сюда, что таких единственных – множество. Возможно (я не спорю), самое абсурдное – думать об этом, но и не думать об этом невозможно. Вот так случайный прохожий задевает те струны нашей души, о которых мы и не подозревали, общаясь с самыми близкими нам людьми.

К чувству абсурда невозможно привыкнуть, невозможно изжить или уйти от него. Однажды, обнаружив и вскрыв его, все становится абсурдным. Абсурдно и то, что я пишу об абсурде. Разве от этого что-нибудь изменится? Разве кому-то от этого станет легче, не говоря уже обо мне? Пройдут столетия и на этом же самом месте какой-нибудь юноша, перешагнув с секундной стрелкой в следующий день, напишет тоже самое...

Итак, я оставляю свой бокал вина недопитым, а эти размышления – неоконченными...

14-15 октября 2004 г.