14 Пять дней

Это был обыкновенный город, и в этом городе жили обыкновенные люди. А рядом с городом была Дорога – она-то и была необыкновенной. Днем она мирно спала вместе со всеми своими ухабами и колдоебинами, позволяя топтать себя ногами и колесами, но после заката солнца никто из местных не торопился проехать по ней, предпочитая окружной путь. Слухов о ней ходило много и разных, и их богатство, конечно, служило показателем творческого потенциала местного населения, но содержать правды никак не могло. Говорили, например, что Дорогу «пасет» местная бандитская группировка, что Дорогу посещают недружественные нам инопланетяне (ну, банально, конечно, все это понимают), что при постройке Дороги между строителями случилась пьяная драка, троих убили и закатали под асфальт. Теперь их неупокоенные души ищут своих обидчиков, а попутно мстят всем остальным (о! Чувствуется чисто русская склонность к мистическому), что в этом месте спонтанно образовалась аномальная зона (туманно и все объясняет, но как с ней быть?). Ну, и так далее, и тому подобное. Аборигены привыкли, а случайные проезжие ночью вообще на Дорогу не попадали – блудились. Зато Дорогу облюбовала городская молодёжь. Ну, не совсем Дорогу, скорее, местечко рядом с ней, у заброшенной турбазы – местечко, приятное во всех отношениях. Они звали его просто – Полигон. Добраться туда пешком было нереально, так что собирались все свои – помешанные на скорости и технике, на мотоциклах, навороченных или простеньких, с поднятым задом и снятыми глушителями. Сезон открывался в мае: приехав туда в выходные, можно было стопроцентно застать от двадцати до пятидесяти человек, упакованных, невзирая на жару, в кожу, и, как правило, грязные футболки с изображением адских костров, черепов, пауков, волков и прочей благодати, побрякивающих разнообразными цепями, заклепками и напульсниками. Народ активно общался, спорил, что круче – электронный впрыск или карбюратор, обсуждал проблему замены заднего колеса на автомобильное, жёг костры, пил пиво и показывал акробатические номера на байках. Ночью на Дорогу выезжали редко, потому что первооткрыватели Полигона с энтузиазмом штурмовали Дорогу, и закончилось это плачевно – скромной вывеской на одном из поворотов:

ОСТОРОЖНО! ОПАСНЫЙ УЧАСТОК!
Здесь погибли 17 человек.

В общем, пыл поубавился, но не совсем, потому что выжившие заметили преинтереснейшую закономерность – у всех у них исполнилось какое-нибудь желание, от самого простого до самого невероятного. Это интриговало. Это заставляло задуматься. И вот ведь отличие технического мышления от философского – никто не раздумывал, ПОЧЕМУ это работает, все пытались просчитать, КАК это работает. Ну, в общем, раз-два в сезон всегда находились рисковые парни, которые хотели чего-то больше, чем жить.

ПЯТНИЦА, ВЕЧЕР.

Не сбавляя скорости, Тоша лихо влетел в хилый, истоптанный перелесок и резко тормознул, приподняв заднее колесо, почти у самого костра – оттуда понеслись одобрительные крики и смех. Самодовольно улыбаясь, он пошел по кругу, крепко хлопая здоровые пятерни.
Улыбаясь, Тоша подсел к Молчуну. Молчун вкусно жрал поджаренную на костре сосиску.
– Э, я слышал, ты на Дорогу сегодня идешь?
Молчун неопределенно кивнул.
 – Тебе, значит, и сосиска не нужна, всё равно колёса задвинешь.
Молчун бросил на Тошу уничтожающий взгляд, с тяжким вздохом залез одной рукой в рюкзак, пошарил там и выкинул на колени две помятые сосиски.
 – Э – э – эй! народ! Кто до утра остается? Скидываемся на пиво! Нах… пиво, водки купи! Нах.. водку!
 – Купи мне «Будвайзер», – яростно заорал Тоша, протискиваясь к сосредоточенному Фанату. «20 и 13, – считал Фанат. – Погоди, не сбивай, плюс 30 и мелочь… сколько твой «Будвайзер» стоит? 65? Во мажорство!»
 – Да мне пофиг.
 – Для кого-то мажорство, а для кого-то норма жизни, – влез довольный Умник и завертел головой. – Бллин, Молчун где? Бллин, уже уехал, что ли? Пошли догоним его, проводим!
Они двинулись, к ним присоединился Фанат, за Фанатом увязались еще двое, за двумя пошли еще пятеро, которые думали, что все идут пить халявный спирт. Короче, когда Молчун увидел всю эту толпу, вышедшую на небольшую площадку, с которой начинался спуск к Дороге, его даже слегка тряхануло. Он занервничал и заторопился. Его хлопали по плечу, давали советы, лезли прощаться Тоша нутром чувствовал, как они мешают ему, сбивают с настроя. Молчун кряхтел, сопел и страдальчески морщился. Наконец с пятой попытки завёл байк и рванул так, как будто сбегал от ДПС.
– Пойдем встречать его утром, – поёжился Умник, – он выглядел растеряным. – Бллинская, бллинская Дорога! От чего же зависит, вернёшься ты или нет? От положения луны? От марки твоего мотоцикла? От настроения какого нибудь кекса, живущего в Уганде?
– Не фига себе, причем здесь луна и Уганда? – не въехал Тоша.
– Ну, мы не знаем правил, потому что раньше играли в другие игры: «Я хороший мальчик», «Я слушаюсь старших», «Я круче всех», и нам было понятно, как заработать бонусы, а здесь какие бонусы ценятся? Упрямство или доброта? Вера в себя или отчаяние? Или ты до сих пор думаешь, что главное – это классно ездить?
– Офигели нахрен! А что еще может быть главным? На Дороге-то? – не сдавался Тоша.
Умник с Фаном заржали.
– Ха, – предположил Фанат, – а может, она проверяет, насколько сильно ты чего-то хочешь? Помнишь Хусейна? Он говорил, что на Дороге появляются люди – знаешь, выйдут и стоят на пути, ты подъезжаешь, смотришь, а это твоя мать, или друг, ты едешь прямо на них, а они бах!.. и исчезают. А если ты их объезжаешь, то разбиваешься.
Умник неопределённо пожал плечами и прикурил сигарету:
 – А кстати, ты не в курсе, чего он просил?
 – Чтоб каждый день как праздник.
 – И как?
 – Третий год празднует. Вечно пьяный и увешанный девками.
Они медленно повернули к костру.
 – Антонио, а ты чего хочешь?
Тоша задумчиво сплюнул:
 – Так-то мне все пофигу. Но хочу «Харлей» 67 года выпуска, шкуру волка и одну чиксу.
Фанат шумно развеселился:
 – Клянусь, эта чикса – моя сестрёнка! Половина Полигона мечтает грязно приставать к Надьке!
 – А вторая половина мечтает, чтобы Надька к ним грязно приставала, – радостно подхватил Умник.
 – Ну вас нафиг, демоны, – застеснялся Тоша.
 – Нет, блин, – посерьёзнел Умник. – Тебе предлагают весь мир, а ты выбираешь коньки…
Тоша немного не въехал.
 – Ну, – пояснил Умник, – ты мог бы попросить много денег, которых хватит и на 10 мотоциклов, и на 10 шкур, и любовь всех девушек, которых когда-нибудь встретишь. Зачем по мелочи рисковать жизнью?
 – Так мне же пофиг. Я могу рисковать жизнью даже ради мороженого. Если захочу его. Ты, Умник, вечно гонишь, чего-то прикидываешь и дёргаешся. А ведь никогда не знаешь, чего захочется завтра, зачем же париться? Живи сегодня, чтоб пиво – «Будвайзер», чтоб чикса – единственная, чтоб байк – раритетный, а умирать из-за ерунды или неерунды, какая разница? Смерть одинакова в любом случае.
Умник смотрел на Тошу с жалостью:
– Тоша, да ты просто животное!
– Да, – убеждённо сказал Тоша. – У меня волчья душа. А кстати, зовите меня Волком...
– С удовольствием! – хором подтвердили Умник и Фанат. – Только не Волком, а Вомбатом!
– Да? – Подозрительно спросил Тоша. – А кто это?
– Ну… Вомбат – это такое животное, навроде бобра и выдры. Оно, Тоша, бодро тырит ядра кедра и дробит добро в недрах.
Тоша подумал и обиделся.
Ну, а потом все было классно – так, как Тоша и любил: пиво передавалось по кругу, магнитофон орал «Motor head», Фанат, закрыв глаза фальшиво пел «Арию» – всем было весело и хорошо.
– …«Красный восток» – дерьмо! – доказывал аноним.
– …25 литров спирта! – орал Фанат. – Ящик боярышника! На третий день водка пьется как вода!..
– …А в нашем городе – Культурной столице Поволжья – никого на х.. не посылают! Но слово «педераст» ругательным не считается!..
– …Да чтоб у тебя два зуба осталось! Один – пиво открывать, а другой чтоб болел, болел, болел…
– … А по помаде?!... – ревела темнота.
– … Ты мне угрожаешь?.. – отзывались кусты.
– … Ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас?... – сипло доносилось откуда-то снизу.
– … Нет, ребята! Вы не втыкаетесь! Наша Вселенная – это огурец!.. – яростно доказывал Умник, размахивая покусанным зеленым огрызком.
– … У вас есть 125 миллилитров спирта? В чисто медицинских целях...
А потом все пошли кататься по лесу, это оказалось очень смешно, потому что деревья лезли под колеса…
Дальнейшее помнилось смутно. Пьянка удалась.

Ну, в общем, встретить Молчуна на рассвете у них не получилось – проспали. Пока Тоша трясущимися руками разводил костерок и кипятил воду, Умник меланхолично пинал Фаната.
 – Вставай, демон… – ныл он ослабшим с похмелья голосом. Фанат лежал в совершенно неестественной позе, как будто его стукнули бейсбольной битой по затылку, и на провокации не поддавался.
 – Да забей ты, – не выдержал наконец Тоша. – Пей кофе и пошли. Если Молчуна здесь нет, значит он либо уехал домой спать, либо… там. Проверить надо.
Они проехали километров пять, пока не увидели его. Скрючившись, Молчун лежал поперек дороги, байк был немного дальше. Они затормозили метров за сто, и медленно подошли. «Бллинская, бллинская Дорога… – как заведенный повторял Умник. – Как же я ненавижу тебя». Его кулаки судорожно сжимались и разжимались. Тоша же не испытывал почти ничего, кроме любопытства (он никогда не видел трупов), но благоразумно молчал об этом.
 – Ладно, пошли давай, – сказал Тоша Умнику, – значит, сначала на Полигон, пингвинов поднимем – пусть домой все мотают, потом копам звякнем – мол, тыр-пыр и всё такое, обнаружено тело...
Договорились встретиться вечером.

СУББОТА, ВЕЧЕР

Первым делом он увидел Надьку, и на всё остальное тут же наплевал. Она, как обычно, выглядела отстранённой и чуть насторожённой, и Тоша, как обычно, не рискнул к ней подойти. Он поздоровался с присутствующими – их было немного – человек шесть, отметил для себя незнакомого чела, уже трущегогся около Надьки, деловито подбросил дров в костёр и скучающе поинтересовался у пространства:
– А где Фанат?
– А уехал Фанат… – лениво ответило пространство. – Дорогу покорять.
– Понял. – Тоша сел и искоса поглядывая, принялся наблюдать за незнакомцем. Тот ему конкретно не нравился – не нравилась его слегка выпяченная челюсть, квадратная стрижка, солнцезащитные очки в десять вечера, спущенные на бедра джинсы и манера ходить – так, как будто он беспрерывно кого-то трахает.
Послышался нарастающий рёв мотора и резко оборвался. Затрещали ломающиеся сучья и на поляну вывалился Умник. В руках он держал рюкзак, из рюкзака торчали горлышки полторашек. У костра пронаблюдалось вялое оживление.
– Что, демоны, заждались? – бодренько крикнул он и плюхнулся рядом с Тошей. Зашипело. Первые две бутылки пошли по кругу. В воздухе разлилось умиротворение. Тоша толкнул Умника в бок:
– Слышь, ты не знаешь, что за кекс рядом с Надюхой? Мне кажется, мы где-то встречались…
– Само собой, встречались! Аста ла виста, бэби! «Терминатора» не смотрел? – Немедленно откликнулся Умник. – Надежда! Представь нам своего секьюрити!
– Это Магнат…
– Не надо меня представлять. – Королевским движением руки остановил её тот. – Пусть меня представят мои поступки. Между прочим, близкие друзья зовут меня Убийцей. – И Магнат внимательно обвёл всех взглядом, наблюдая произведённый эффект. Эффекта не наблюдалось.
Тоша задумался было, значило ли высказывание Магната, что он убивает только близких друзей, или оно значило, что… Но тут его мысль прервала чья-то ленивая реплика:
– И многих ты убил?
– Да, слишком много, чтобы назвать их число… Чечня… Я воевал. Я убивал, потому что иначе убили бы меня. Мои друзья… – Магнат утер скупую мужскую слезу и выдержал паузу. – Многие не вернулись… Но я простой парень – поймите меня, ребята. Я не хочу, чтоб вы меня боялись...
– Поздно. – Расслабленно потягивая пиво, сообщил Умник. – Ты нас уже напугал.
Третья бутылка завершала свой двенадцатый круг. Тоше было грустно. Если он поворачивался вправо, он слышал:
– …И тут я, с перебитым позвоночником, выхватываю автомат и короткими очередями по тридцать-сорок выстрелов укладываю полсотни боевиков…
Если он поворачивался влево, до него доносилось:
– …И мы перебрались через эту реку, грязные как сволочи, мокрые по пояс, выползли на берег, спотыкаясь и матерясь, и вдруг видим: мальчик, чистый, в белых носочках, едет на сверкающем велосипеде… А мы ему: «Мальчик, ты как сюда попал?!»
Тоша вздохнул и подсел к Умнику, который внимательно слушал Надю, время от времени согласно кивая.
– …Мне жалко ангелов, они еще несчастнее, чем мы. Ведь ангелы – это просто форма жизни, разница между ними и нами – качественная, как, например, между людьми и собаками. Собаки обладают высшей нервной деятельностью, но не обладают абстрактным мышлением. Думаешь, они от этого страдают? Да вообще, сытая здоровая собака намного счастливее сытого здорового человека. Она не комплексует из-за внешности, не завидует другой собаке и не знает, что когда-нибудь умрёт.
– Как-то фигово сидим… – вклинился в разговор Тоша.
– И неудивительно – пьянка без концепции обречена на неудачу, – проницательно заметил Умник.

Тоша проснулся оттого, что его трясли за плечо.
– Чего тебе? – спросил он наклонившуюся над ним Надю.
– Фанат – мой брат, он не приехал, а солнце встало два часа назад…Что делать?
– Откуда я знаю? Иди давай к своему… супергерою. – Тоша демонстративно повернулся на другой бок и закрыл глаза. Но как только Надя ушла, ревность и обида на неё сменились раскаянием – у неё случилась беда, и первый, к кому она обратилась, был всё-таки Он, Тоша…Тоша встал и растолкал Умника. Умник сел, посмотрел на него одним глазом и мрачно просипел:
– С добрым утром.
– Да пошёл ты…утро добрым не бывает. Фанат, короче, не вернулся.
– Фигово…пошли, у меня там, в рюкзаке упса с колбасой лежит – полечимся, подумаем.
 Не доходя до кустов, они услышали Надин голос:
– Спаси моего брата, ведь это можно сделать – просто съездить сегодня ночью и загадать желание, чтобы он вернулся…
– Нет! – голос Магната был еще мужественнее, чем обычно. – Твоего брата они не тронут – он всего лишь приманка. Пойми, крошка, это ловушка расставлена только на меня. ОНИ боятся вступить в честный поединок со мной средь бела дня. Но ночью, одного, на дороге, – у них есть шанс меня достать. Неравные силы, понимаешь? Вот если бы со мной был мой старый боевой АКМ и друган Андрюха, которого чечены зверски убили под Грозным…
– Кто – ОНИ? – безнадёжно спросил Надин голос.
– Враги, бэби. У меня слишком много врагов.
– Ну, тогда дай мне свой байк, я съезжу сама!
Голос Магната интимно дрогнул:
– Я не могу позволить тебе рисковать своей жизнью! Ты дорога мне…
– Хорошо. – Перебила его Надя. – Тогда просто подожди со мной брата. Недолго – до вечера…
– Конечно, крошка! И если он не вернётся, поедем ко мне – я смогу тебя утешить!
– Договорились. – Надин голос прозвучал абсолютно спокойно.
Тоша с Умником медленно отступили. Тоша раздражённо сплюнул.
– Ты как хочешь, а я поехал домой. Видеть этих двоих не могу!
– Тоха, Фанат не только Надин брат; в первую очередь он – наш друг.
– Вот уйдёт она вечером утешаться со своим «Терминатором», тогда и появлюсь. Я сам съезжу и верну Фана.
- А почему ты? Давай уж кинем жребий. Встречаемся в десять.
Хлопнули по рукам.



 ВОСКРЕСЕНЬЕ, ВЕЧЕР

В десять вечера Тоша не нашел на поляне никого – ни Нади, ни Умника, ни даже Магната. Спрашивать, где они, не хотелось. Народу было немного – все собирались разъезжаться. «Вот так, – подумал Тоша. – Легко говорить красивые слова про мужскую дружбу, когда же доходит до дела, все подвиги приходится совершать таким немногословным, но конкретным парням, как я». Но не успел Тоша додумть эту несомненно справедливую мысль, как увидел Умника. Тот шел к костру и ржал, держась за живот и вытирая слезы.Он не мог остановиться, не мог внятно отвечать на вопросы, только нелепо взмахивал рукой, указывая куда-то туда, откуда минуты через три появился разъяренный Терминатор.
- Эта дрянь угнала мой Ижак! Она его разобьёт! Отец оторвёт мне голову! Поймайте ее! – забегал он по поляне, хватая народ за рукава. – Ну догоните же её кто-нибудь!
- Да не парься ты, – снисходительно успокаивали его. – Она на Дорогу уехала, утром вернется. Или не вернется.
- Не вернётся! – взвыл Магнат. – Вызывать копов, объяснять, как мотоцикл моего папы оказался в руках у этой соплячки – на фига мне эти проблемы!
К утру у костра остались трое – Магнат, который ждал свой мотоцикл, Тоша, который ждал Надю, и Умник, которого в городе никто не ждал.

Надя появилась на горизонте с первым лучом солнца. Ноги ее были мокры от росы, лицо горело, а глаза с отчаянной надеждой всматривались в стоящих перед ней людей.
 Она остановилась и небрежным толчком откинула байк на руки подбежавшего Магната.
– Братишка мой не появлялся?
Они сожалеюще пожали плечами. Надя села на землю и замерла, закрыв лицо руками.
– Я уезжаю. – Оскорблённо произнес Магнат. Его проигнорировали.
– Как там было? – наклонился Умник к Наде. Она подняла на него сухие опустошенные глаза:
– Меня там не было. Я не туда свернула – попала в поле. Тропинка то есть, то нет, а поле огромное, не кончается. Дорогу обратно нашла, когда посветлело, но ведь это уже поздно? Братишка не вернётся?
– Э, отойди-ка от неё! – Магнат грубовато отпихнул Умника в сторону и по-хозяйски обнял Надю. Послышалось обрывочное: «Не расстраивайся, детка, я же тебя прощаю…», «Ну ты же сама понимаешь, что неправильно поступила…», «Не плачь, глупышка, всё уже позади, и мотоцикл цел…».
– Бллин, я, наверное, поеду сегодня. – Умник нервно вбивал землю в землю концом тяжелого рифленого ботинка.
– На фига? – изумился Тоша, ревниво косясь на обнимающуюся парочку.
– Надо ещё раз попробовать вернуть Фана и Молчуна, иначе они уйдут навсегда. Так не хочется умирать, но как жить дальше, как заводить новых друзей, как любить девушек, зная, что ты трусливый хорёк и никого не можешь защитить, как можно смеяться, зная, что в этот момент они разлагаются под землей…Тоша, я хотел спросить тебя, если я не вернусь, ТЫ поедешь?
– Да фиг ли мне? Говно вопрос. Я и сегодня поехать могу, а уж не вернусь – тогда ты.
Тоша не боялся – он не верил, что умрет. Но Умник решительно замотал головой:
– Не-е, я хочу кое-что проверить – кажется, я разгадал эту гадину.
Раздался звук заведённого мотора. – Тоша резко развернулся: Надя садилась на байк позади Магната. Они уехали, не попрощавшись, даже не махнув рукой, не удостоив взглядом.
– За-бей! – утешающе похлопал по тошиному плечу Умник. – Она вообще чикса повёрнутая…клёвая, конечно, но с тараканами в голове… из всех пингвинов самого удодистого удода выбрала… это ж уметь надо. Ладно, давай сцепление у меня посмотрим, а то… – Умник не договорил, ошарашенно уставившись за Тошину спину. Тоша обернулся – с довольной улыбкой к ним подходил Фанат.
– Салют пингвинам! Куда мою сеструху дели?
– Ты откуда?
– Оттуда! Х…ня эта Дорога, гониво голимое. Опасности, исполнение желаний – тьфу! – красноречиво сплюнул Фанат. – Ни-че-го этого нет – дорога как дорога.
– Удод!! ты!! где!! был?!! – Умника затрясло.
– Где? Ночь ехал туда, утром отсыпался в прикольной деревеньке, вечером пил самогон с местными, ночь ехал обратно. Всё?! Удовлетворён морально?! Тогда кричи на меня тихим голосом!! – Фанат конкретно завёлся.
– Ты тупой, да? Ты не понимаешь, что Надька психовала, что полезла твою задницу… – Умник замер, неожиданно улыбнулся и полез обниматься: «Фанат, живой! Гадкий, противный, но живой! Мы тут твой жалкий трупик разыскиваем, а ты водку и парное молочко в деревнях попиваешь». «Да ла-адно, – сбавил обороты Фан, – ну так получилось – там такие девочки…». «И та-акие мальчики, – съязвил Тоша, – кончайте друг друга лапать».
Тоша с Фаном уехали домой. Умник остался – «сцепление надо посмотреть», – вздыхал он, но Тоша знал, Умник боится, что струсит и не вернётся сюда.
– Ты приедешь вечером? – болезненно морщась, спросил он Тошу. Ему было не по себе. – Ну, хавки там принесешь, проводишь…Тоша солидно кивнул.

ПОНЕДЕЛЬНИК, ВЕЧЕР

О чём Тоша жалел потом, так это о том, что так и не приехал. Но… Вечером завалились друзья, и все пошли отмечать день рождения одного хорошего чела, у которого не было дома родителей, зато было много пива, и новая компьютерная игрушка, и симпатичная чикса, которая так изумлялась всему, что говорил Тоша, что хотелось говорить и изумлять ее всё больше и больше. Ближе к трём утра, когда народ начал разбредаться – кто по домам, кто по хозяйским диванам, Тоша рванул на Полигон, ожидая почему-то, что и там праздник и пиво, но понедельник – день тяжёлый, и он не нашёл никого живого, кроме комаров. Расчувствованно матюкаясь, Тоша развёл костёр и завалился спать.

Он проснулся от того, что солнце било ему в глаза. Напротив сидел Умник. Тоша обрадовался – усилия по поиску бездыханного тела в его похмельном состоянии казались чрезмерными. Он потянулся, сел и выжидательно уставился на Умника. Умник смотрел вроде и на Тошу, а вроде и сквозь него. «Обидку кинул», – просёк Тоша и дипломатично спросил:
– Как съездил?
Взгляд Умника сфокусировался на Тоше:
– А как ты думаешь?
Тоша пожал плечами – вопрос действительно был идиотский. Помолчали.
– Молчун уже вернулся? – зашел с другого бока Тоша.
– Он не вернётся, – лицо Умника исказилось в улыбке.
– Почему?
– Потому что я загадал другое желание. – Умник засмеялся так, как будто заплакал.
– Какое? – тупо спросил Тоша.
– Я захотел понять, как работает Дорога. И мне объяснили.
– И как? – из вежливости поинтересовался Тоша.
– Всё не так, как мы видим. Там всё по-другому. И то, что нам кажется Дорогой, это не Дорога. Это… Для кого-то это – поле, для кого-то – магистраль, для кого-то… Но это все не то. А это…
Умник заикался, чертя руками в воздухе непонятные фигуры.
– Бллин, ну представь мир… Нет, у людей нет таких органов чувств и таких операций мышления, чтобы… А я – я вижу прошлое, я знаю будущее, я понял смысл, я стою на основе… Бллин, какой убогий у нас язык и убогий мозг. Тоша, я стал ангелом! Ангелом! Человеком среди собак! Я не смогу тебе ничего объяснить, как не смогу объяснить собаке тригонометрию!
Умника затрясло от беззвучного хохота. Он обхватил голову руками.
– Я схожу с ума! Моя голова не может вместить всего! Слава богу, я не захотел стать Богом!
Тоша заглянул в его глаза и понял: «Ну всё. Точно, крыша поехала. Придётся мне одному возвращать Молчуна».
– Не надо.
– Что – не надо? – испугался Тоша.
– Не надо его возвращать. У некоторых бывают желания, несовместимые с жизнью.
– Клёво ты мысли читать научился! – Восхитился Тоша. – Это, типа, телепатия, да? А отгадай, какое число я сейчас загадаю!
– 666, – с отвращением сказал Умник.
– Круто! А если сегодня поеду по Дороге я, она меня убьёт?
– Дело, Тоша, не в Дороге. Дело в тебе. А Дорога – она слушает… – попытался было объяснить Умник и безнадёжно махнул рукой.

ВТОРНИК, ВЕЧЕР

В принципе, он был спокоен, пока заводил мотоцикл, его сердце дрогнуло всего один раз, когда он оттолкнулся с площадки, и вернуться стало уже невозможно. «Да пофигу, – сказал он сам себе, – я её сделаю». Он ехал километров 80 в час, внимательно осматривая дорогу и прилежащие к ней кусты, но время шло, а ничего подозрительного вокруг не происходило. А, нет – асфальт, пожалуй, стал лучше. Дорога ластилась и заигрывала. Тоша постепенно расслабился и увеличил скорость до 120 – асфальт стал, как на хорошем шоссе. Дорога начала извиваться – змея поворачивалась, чтобы укусить свой хвост. Не отдавая себе отчета, Тоша увеличил скорость, к р а с и в о вписываясь в повороты, и получая острое удовольствие от ветра, скорости и своего мастерства – «дорога ложится под меня», – с усмешкой подумалось ему. Повороты стали круче, появились подъёмы и головокружительные спуски – Тоша выкладывался, но это было по кайфу, он ни о чем не думал – ему хотелось кричать и скалиться от восторга. «Б-блин, – понял он, – мне ничего больше не надо – просто вечно ехать по этой дороге и делать, делать ее, да ещё чтобы рядом были друзья и плеер с «Арией», вот бы мы тогда погоняли здесь… Стена возникла неожиданно, сразу за крутым поворотом, и избежать столкновения было невозможно. Тоша прикрыл глаза рефлекторно – буквально на секунду, а когда открыл – стены не было. Опомнившись, его сердце суматошно заколотилось, надпочечники выбросили в кровь удвоенную порцию адреналина. «Ах ты… на понт меня берёшь!» – Тоша сбросил газ, уменьшая скорость. Послышался звук моторов и радостные вопли. Взглянув в зеркало, он увидел, что его догоняют четверо – они приветственно сигналили и поднимали свои машины на дыбы – забрала на интегральниках были зеркальными, одежду разглядеть не получалось, но Тоша почему-то твёрдо решил, что это Молчун, Умник, Фанат, Надюха. Он не задался вопросом, как они очутились здесь, уверенный, что всё объяснится скоро и очень просто. Ему на ходу передали плеер и знаками показали: «Ну, догоняй! – последний будет лохом!», и поддали газу, обгоняя. «У-у-а-а-а!» – заорал Тоша и рванул за ними, счастливый, уверенный в победе, догоняя и перегоняя на бесконечной дороге – ВЕЧНО, ВЕЧНО…