Прекрасный день

Солнце словно льется. Льется по стенам домов, по деревьям, оно заливается в меня, и я чувствую его тепло внутри, и оно расходится по всему телу. Мне хорошо. Мне очень хорошо, губы сами растягиваются в тупую улыбку и я думаю, что, вероятно, выгляжу очень глупо. Но ничего не могу с собой поделать - мне хорошо.
Я - двадцатилетний парень. Я выхожу из дома и пою, не на самом деле, но там у себя в голове и громко, я пою "Just a perfect day" больше не знаю слов, но мне больше и не надо "ла ла ла ла лаа, ла ла ла - ла ла лаа".
Из двора на небольшую тихую улочку. У меня в руке спортивная сумка. Я иду в спортзал. Надо пройти метров 500 прямо и повернув на 90 градусов еще метров 700 - сначала под горку, потом в гору. Я, вероятно, почти счастлив. Делая неспешные шаги, чувствую, что люблю людей, и что они любят меня. Это  странно, но мне кажется, что ничего больше нет и не будет. Что есть только эта улица, это солнце, и это мое беспредельное, неуязвимое счастье.
Два человека идут параллельно со мной по другой стороне дороге, они бедно одеты, но вид имеют уверенный и спокойный. Мы проходим мимо какого-то учреждения - с моей стороны солидный главный вход, с их место для парковки автомашин.
Один парень отделяется и подходит к темной ”десятке”, в голове автоматически мелькает "Вот! Выглядит кое-как, старше тебя всего может на пару лет, а своя машина. А ты…". Но мысль как бы фоном, не на крупицу не меняя моего превосходного настроения. "Стой… Почему он подошел не с водительской стороны, а с пассажирской, и что у него в руке? Точно, это ножницы и он сует один конец в замочную скважину!?".
Мгновенно всё проясняется, как удар молнии, как будто был под водой 7 минут и вынырнул, судорожно вдыхая этот такой необходимый воздух. Вдруг увидел все четко, ясно, четко до нереальности, как сон после которого долго не можешь поверить, что вот это сейчас жизнь, а то был сон, кажется совсем наоборот - насколько жизнь тусклее и примитивнее того видения.
Все происходит очень быстро, первый делает несколько резких поворотов в замке, вяло оглядываясь по сторонам, не останавливая взгляда на мне, но явно видя мое недоумение. Второй остался на стороже у бампера машины, он почти скрыт нависающими ветвями деревьев, но ему оттуда отлично все видно.
Я в шоке, как хотите, в ступоре. Мне кажется, все внутренние процессы во мне остановились. Взгляд как 10 тонным магнитом притянут к этой паре, и оторвать его явно не в моих силах. Первый, повернувшись в сторону приятеля отрицательно двинув головой, быстро убирает ножницы и они одновременно тронувшись продолжают идти вперед, как минуту назад, будто ничего и не было.
По инерции продолжаю движение и я. Я пуст, все, что во мне было - и прекрасное и не очень, все спустили. Не понимаю, как я иду. Как может идти тело без головы, считай, что без головы, ведь теперь там у меня ничего нет.
Совсем рядом, вот я прохожу мимо него, почти задевая его ногой, барахтается человек опираясь на невысокий по колено парапет и тщетно пытается подняться. Он похож то ли на осьминога своими распластанными конечностями, то ли на краба своими резкими, но безуспешными движениями. Я ничего не понимаю, если те совершенно опустошили меня, то этот вселил в меня безумие, никак внешне не выражающуюся панику. Я только оглядываюсь, он барахтается, делаю шаги, опять оглядываюсь - ничего не изменилось, те же движения. Чувствую, что мой взгляд напоминает взгляд обезумевшего загнанного зверя.
Дойдя до перекрестка, где я должен свернуть, я еще оглядываюсь - все то же, но он дальше и я спокойнее. Повернув, краем глаза замечаю стоящих сбоку от меня двух странных девушек. В них что-то не так. Они слишком легко одеты, хоть и бабье лето, но все же осень. И самое главное они, мерно покуривая, не удостоили меня даже взглядом. Многие говорят, что я привлекателен и сам почти в этом уверен, а тут их равнодушие как-то не привычно и даже немного обидно. И если бы кто, а то ведь простые серые кобылки в дешевеньких кофточках. Ну как бы то ни было они совсем привели меня в чувства и спускаясь под горку меня вновь обдало солнцем и опять вроде хорошо. "Нет, постой… И ты себя порядочным, честным после этого? Человеку явно нужна помощь, а ты мимо, да еще кофточки ему не выказали, не угодили. Да ты братец говно".
Стоп. Остановился. И четко чувствую, что если сейчас повернусь, то пойду и помогу ему в чем бы то ни было, во всем и останусь человеком или сделаю шаг вперед и может быть даже безвозвратно превращусь в говно, в самое обычное, каких большинство и которых презирал.
И очень, очень хочется сделать шаг вперед - осталось каких-то 500 метров, но поворачиваю, еще какие-то секунды стою "Ну уж если повернув не пойдешь к нему, то уж я не знаю кто ты тогда вообще". Стыжусь и иду, иду медленно. Как с каждым шагом от него становилось все спокойнее, так теперь все возрастало волнение. Девушек теперь не заметил, потому что было волнение и одна такая нелепая, но обнадеживающая мысль, что он исчез, растворился, его спас супермен, все что угодно, но я поверну, а его нет.
Я поворачиваю, а он там. Абсолютно так же усердно возится и даже не верится, что это возможно. Когда уже почти подошел, его брезгливо обходит уже не молодая хорошо одетая женщина и, видя мое направление, уже видимо объединив нас в одно целое, так же брезгливо обходит и меня. Но мне уже все равно. Я все решил. Как в тумане подхожу, спрашиваю могу ли чем помочь и голос как не мой, глухой словно из могилы.
Он сразу как по команде останавливает свои нелепые телодвижения. Все опять очень быстро. Он пьян, что-то объясняет про ребра, про хоккей в его юности, вот он упал (в голове сразу рисуется его падение на это низкий никчемный парапет, прямо на его когда-то сломанные и плохо сросшиеся ребра и сразу мне это чувство боли, не боли, а так когда ногтем резко по школьной доске, очень не приятно) и что телефон в кармане - можно позвонить - ищет его в кармане. Хотя по его одежде видно, что нет у него никакого телефона и свой я как назло продал. И во мне уже растет недовольство, и как бы хорошо скорую и его им сдать, но телефона нет. Узнаю где он живет, я знаю эти места, я там вырос, надо идти на остановку, в гору, в противоположную сторону той, в какую нужно мне. Мы идем тяжело, с частыми остановками, потому что он постоянно заваливается, и я почти несу его, и очень не удобно его держать, и мне кажется, что у него сломан позвоночник, и я почти в это уверен, если бы не его пусть и слабые, но все же движения ногами. 
 Он - Вот... Ты помог, потому что спортсмен... никто не помог, а вы спортсмены такие... Ты учишься?
Я - Да, в Университете... и не спортсмен я вовсе.
Он - В университете? Не в нашем?
Я - имени Лобачевского.
Он - Ну в нашем экономическом?
Я - Нет... тогда вряд ли, у нас много направлений.
Он - Ну да, у нас там не такие, я вот своим лоботрясам скажу, что мне из университета помог... спортсмен.
Мы делаем очередную остановку, он мне уже откровенно противен. Он мелет пьяную чепуху. Учебный разговор свелся к тому, что он оказался строителем в каком-то неизвестном институте. К тому же завершающий и самый большой отрезок до остановки проходит через магазин "Росмаг", где круглые сутки, всегда, в любое время года толпятся минимум 50-100 человек из прилежащего политехнического института. Значит останавливаться больше нельзя, сразу и очень быстро. А если там мои знакомые, а я тащу это, и если даже не знакомы, то все равно как стыдно. Убежать? Просто взять сумку и быстро пойти, что такого? Многие мои знакомые так бы поступили, я что святой? Нет, нельзя, и дело уже не в том хорош ты или плох, а начать и вот, и не закончив бросить, это уж совсем как ничтожество, как подонок.
Мужик чувствует мое сомнение и сразу прекратив свое вранье и будто совсем отрезвев, говорит: "Ладно, ты иди. Я уж как-нибудь сам... ну как уж ни будь, а то тебя тут узнают..."
С наскока пока настрой хватаю сумку, хватаю его. Идем быстро, он старается мне помогать, как может. Входя в толпу, опускаю голову, но все равно сбоку вижу пристальный взгляд какой-то девушки, не могу его понять, да и не хочу.
Проходим, остановка, сели. Какое чувство радости меня охватило, сидим ничего не обычного, просто сидим, как все, никто не обращает внимания, как же хорошо.
Я весел, я жадно вглядываюсь в номера подъезжающих маршруток и даже повисший топором мой неожиданный вопрос насчет денег на проезд (у меня с собой ни копейки), он быстро рассеивает, достав из какого-то внутреннего, очень далекого кармана как раз нужную, видимо заранее приготовленную сумму. Идет автобус, номер не тот, но я знаю, он идет по тому же маршруту. Почти захлебываясь от наставлений насчет того, как ему добраться до дома, помогаю влезть, слушая искренние благодарности, отвечая не менее искренними пожеланиями. Двери закрываются, автобус отъезжает, вижу, как кондуктор берет деньги за проезд. Все! Свобода! Вот что ощущает человек выходя из тюрьмы. Как на крыльях пролетаю обратно сквозь толпу, хочу бросить победоносный взгляд на ту девушку, но конечно уже не помню ее и вообще все равно.
Немного не доходя до моего судьбоносного перекрестка замечаю, что весь бок которым прислонялся к мужику грязный. Отряхиваю. Не отряхивается. Ну и все равно, дома почищу. В голове: "А все же порядочный. А? И совсем даже не говно. Ведь ерунда конечно, а сколько пережито... нет, точно не говно". Я счастлив, тогда когда выходил из дома все-таки не то, тогда просто погода, солнце от тебя не зависящее, а теперь, это рожденное в муках необъяснимое чувство достоинства, собственного достоинства.
Примерно в таких мыслях в который раз прохожу перекресток и... теперь уже точно что-то нереальное, что-то фантастическое. Широко расставив ноги, в безупречно белом спортивном костюме стоит, ну просто сказочный воин, победитель, разве что только сверху с неба на него луч света не падает. Он гордо говорит по телефону, мне не слышно, но я чувствую что очень гордо, немного позади стоят два парня, тоже атлетического вида, но конечно очень блеклы по сравнению с ним. У его ног лежат, с заложенными за спину руками, два уже виденных мною вора. Видно лицо только одного. Он смотрит вперед перед собой на еще зеленую траву, на солнечный свет на ней и ,кажется, хочет побольше вобрать в себя этого всего.
Выражение его спокойно, даже отрешенное, будто он сбросил с себя тяготившую его обязанность распоряжаться своей судьбой и теперь, передоверив ее другим людям, ему еще не знакомым, а может которых он никогда и не узнает, он полностью доволен.
Подъезжает "восьмерка", из нее двое в камуфляже, слышно только: "Ну где вы, что так долго?". Но ничего не могу понять, и как не замедлял шаг, но уже прошел и теперь уже совсем ничего не видно. Остановился. Все-таки очень интересно. "Ведь можно пойти посмотреть, ведь ничего такого, где хочу там и стою, куда хочу туда смотрю...". Странно. Еще совсем недавно так же стоял на том же самом месте и тоже решал повернуть или пойти вперед, только теперь все наоборот. Усмехнувшись, делаю шаг, и легко иду вперед, на удивление почти совсем не думая ни о герое, ни о ворах, да почти совсем ни о чем не думая.
Спустившись с пригорка, невольно повернул голову в сторону здания Ковалихинских бань, места пользующегося определенной репутацией. Это так бывает - знаешь, что дом самый обычный, обычные стены, но все-таки какая-то сила заставляет посмотреть туда, словно именно тебе и именно сейчас, как никому ранее, удастся увидеть сквозь все преграды все то порочное, что там внутри.
У входа, на скамеечке, сидят те две озадачившие меня девушки. Я понял, что в них не так. Они проститутки.



5 или 6 мая 2005