Океан одиночества, 7

2
Не надо бояться упрямых волн... Сохранять равновесие, балансировать... Эрикэ видел много зеркал и много отражений, в которых Арес был Марком. Знал ли Марк, что он еще жив, понимал ли, что им правит иное тело? Кажется, брат испытывал ошеломление, кажется его душа разделилась и превратилась в адскую смесь, которая называлась одержимостью. Дикие припадки ярости сменялись полным равнодушием. Новый император боялся подходить к зеркалам, он ненавидел новое тело, которое досталось ему от младшего брата.
Эрикэ сожалел, но ничего не мог поделать. Единственное  желание Океана – видеть жену лже-Ареса – воплотилось в реальность, и долгими вечерами и днями, призрак гладил ее огненно рыжие волосы через реальности. Кажется теперь любимая носила имя Селесты... Кажется, она верила обману Марка, который показывал чудеса, подаренные щедрой рукой за причиненное зло.
Ну, что же ты, Марк, ты получил власть... Нельзя роптать на судьбу! Особенно, если та преподносит сюрпризы. Особенно, если та дарит тебе источник жизни, глубоко прорезавший подвал дворца, как колодец лавы, и превращает тебя в бардина – великого Воина Смерти, воина, потерявшего душу и приобредшего новое лицо. Ты боялся себя, Марк. Только ты видел в зеркалах сущность, которая выливалась огнем. Лицо дьявола, лицо, которое горит! Все пожирающий пожар, все поглощающая ненависть. Сила была дана для тебя, чтобы создавать империю и уничтожать врагов. Ты должен был служить Океану, безбрежному Океану, вопреки себе, вопреки жизни, потому что ты умер, потому что ты не заслужил еще рождения... Пройти через все испытания, познать суть – не простое дело! Бойся! Молчи! Иди вперед! Держи в руке раскаленное железо! Твои жалкие попытки испробовать магию для возвращения знакомого лика, данного при прошлом рождении, оканчивались болезненной лихорадкой на коже. Удержать маску  непросто – на несколько секунд или минут. И тогда в зеркале Эрикэ видел своего брата, который корчился от боли и проклинал проклятого обманщика, заманившего в ловушку Океана и умертвившего будущего императора... Марк не понимал, не ведал, как страшно проклятие, посланное яростью, что оно неотвратимо настигает по пятам и дарит безумие ясному мозгу человека, лишая его частей мозаики и усугубляя контрасты, извлеченное из эпилептических припадков.

Эрикэ наслаждался тишиной, когда его позвал голос Марка, что спустился в подвал и нырнул в огненный колодец. Голос, разгневанный и болезненный, обычный все эти годы правления, звучал эхом среди бесконечного света и ярких волн высшей энергии.
– Слышишь ты, дьявол, я к тебе обращаюсь! Отзовись! – вопил Марк, плывя через узор, изображающий структуру мира. Его длинные, сильные ноги мелькали в волшебном беге по диагоналям. – Не надо делать вид, что ты меня не слышишь! Ты слышишь! Слышишь, убийца!
– Слышу, – неохотно отозвался Эрикэ и пролился голубым дождем, который стал его призрачным лицом среди движущегося пространства времени. – Что я слышу?
– Посмотри, что со мной творится, что мне делать?
Эрикэ посмотрел на изменившееся и ужасающее тело, которое невозможно было назвать человеческим, скорее телом чудовища: вытянутая морда, отросшие когти на шершавых кистях, чешуя на ногах, прорезавшиеся крылья ворона... Произведение внутренних изменений просочилось потоком из души. Эрикэ усмехнулся.
– Что ты хотел?
– Что мне делать? – истерично завопил человек по имени Марк.
– Стань человеком! – лицо из голубых искр еще шире улыбнулось. – Ты не боишься своих мыслей? Взгляни на себя со стороны... ТЫ УБИВАЕШЬ, ТЫ ГРАБИШЬ! ТЫ НЕНАВИДИШЬ!
– Я хочу, чтобы все закончилось, я хочу быть собой, не Аресом, не чудовищем, я хочу быть собой!
– Так будь им!
– Мерзавец! – глаза Марка стали ярко голубыми звездами. – Ты ведь можешь мне помочь! Ты можешь!
– Нет, я не могу! Извини!
– Как же я покажусь в гарадже? Что я скажу Селесте? Ты, урод, что я скажу своей жене? Что? – попытавшись ударить кулаком по образу, император промахнулся и стал падать все глубже в колодец, но вовремя вывернулся и быстро взлетел вверх. – Посмотрим! – заорал он! – Посмотрим, что ты скажешь, когда я открою твой секрет, братец! Я взорву тебя, будь уверен! Я убью тебя! Убью тебя!
– Успокойся! Успокой свою душу, и ты поймешь, как меня убить! – засмеялся Эрикэ вслед. – Я буду ждать! Я буду очень ждать!

Эрикэ не помнил, сколько прошло времени. Он не следил за ним. Картинки жизни Марка редко увлекали безбрежный взор, который механически двигался по вселенной. Вот император-разоритель – он завоевывает пространства и выливает гнев на простых жителей планет, вот он выхватывает меч и мчится на толпу загнанных в ловушку людей, вот он, нагруженный бесчисленными сокровищами, тащится, согбившись, с остальными янычарами на эсминец. Грустные картины! Жизнь, по мнению людей, ничего не стоит. Они не ценят ее так, как должны были бы... Но разве в этом суть! Усмирить гнев, не значит перестать быть чудовищем. А два чудовища порождают лишь змиев, которые пожрут мир... Именно таковыми станут дети, рожденные бешенством и необузданностью Марка! Ведь сила, данная ему, сила руки Океана! О небеса, и Океан дарит чудовищам силу. Когда легенды гласят о страшных титанах, то они оказываются правыми.
Эрикэ отворачивался от опасности... Океан не смотрел в зеленые глаза Селесты, которая, конечно же, могла догадаться о подмене... Она ли не была зерном дьявольским, родившим жизнь и придавшим созданному самое эротическое содержание и опасную ноту?
В давний миг бытия душа Океана выплеснула на берег богиню красоты и мщения... Эрикэ помнил ее тонкое, слабое тело, лежавшее в лазурных вихрях. Он целовал ее нежные уста и доверял ей тайны. Он был так счастлив, что не одинок... Но как догадаться, как узнать, что тебя предадут, что за красотой скрывается ведьма, желающая лишь твоей смерти? Душа Океана была так оплетена ветвями любви, что сердце его раскололось на миллиарды звезд, на миллионы вселенных. И когда богиня его, его зерно, сбежала прочь, когда он, словно мальчишка, стал искать ее по всем вселенным, находя черный след смерти и бесчинств, то понял, какого дьявола родила бесконечная пучина страсти. Да, Эрикэ отворачивался от любви, от рожденного, исторгнутого чревом драгоценного сокровища. Он был виноват... Он знал, что не может ничего менять, ибо так суждено судьбой.
Селеста научила Марка злу, Селеста сказала ему, что чудовища сильнее. Она ведьмой вкралась в слабую душу и выросла на черных корнях. Смерть скрывалась под прекрасной маской, дабы уничтожать все на свете. Все! Пока однажды, когда глазок колодца, связывавший двух братьев, стал крохотной лужей, которую пила ненасытная ведьма, не случилось то, что должно было случиться, – Эрикэ обманом оказался на поверхности этого мира. Люди, вы не понимаете связи высших энергий и высших сфер... Вы не ведаете о зле, ибо злом является все самое привычное вашему взгляду, даже рождение. Вы хотите познать бога через свои простые истины, но бог не слышит мучений жалости к самим себе. Бог не слышит ничего из таких жалких просьб.
Селеста ведала тайны Океана и понимала, что творение человека и суть, которая ему не принадлежит, опасное занятие богов. Что Марк находится меж временем и пространством, меж смертью и жизнью. Она ненавидела людей. Она презирала их... Ничто не связывало ведьму с людьми, даже общие дети, даже власть! А избранники Океана – ее первые враги. «Ты – есть суть моего падения! – сказала как-то отражению женщина, когда Марк заснул после ночи любви. – Ты есть, и я знаю, что ты избегаешь меня. Ты боишься, ты любишь, а я... я тоже тебя люблю...» Эрикэ в ответ отпрянул от стекла. Он знал, что она не может его видеть, но все равно видит. Почему?
А потом в Океане раздался вопль! Через колодец звук достиг слуха болезненным жалом. Эрикэ взмыл вверх. Он приблизился к стеклу комнаты Марка, хоть и не разговаривал с ним добрый десяток лет. Кровать шевелилась от крови, по простыне стекала красная струя – распластанное тело Ареса с душой Марка было пригвождено к ложу, служившему браку. И душа брата голубой звездой горела над окном, готовая растворится в волнах, что тянули руки из бесконечности... Опять, опять он возвращает жизнь человеку из побуждений странных и необъяснимых. Не теперь время Марка. Не сейчас он должен умереть, так как значим в судьбе своего народа, так как ведет его, как ключ, к крохотному и опасному зерну. Ну же! Разорвать створки отражений... Быстрее... Вся комната стала красной, и кровь поглотила стены дворца пастью змеи, являвшей собой Селесту, что наклонилась к Марку, чтобы поцеловать его успокоенное смертью лицо. Хорошая награда за любовь – ничего не скажешь.
Зеркало разбилось. Черный ветер разворошил длинное золото волос. Эрикэ пошатнулся под силой притяжения. Желая подпрыгнуть и ухватить душу Марка, упал на пол. Никогда еще так близко его не видела страшная богиня, рожденная страстью. Никогда еще так быстро она не поворачивала к нему свой радостный, свой опасный лик.
– Я знала, что только этим смогу вытащить тебя на свет... – искрящиеся лукавством глаза дьявола сощурились и ловко сжали в пальцах звезду Марка, как драгоценную добычу. – Он так важен для тебя, мой холодный бог! Так важен, что ты прибежал по первому его зову! Ну же, смешной! Попробуй меня догнать! – и взлетев, как мотылек, она внезапно исчезла в дверях.
Эрикэ только и смог, что выдохнуть, тяжело подняться, задыхаясь от пыли. Он был окружен ее колдовством, ее обманом. Сжат в тисках все возрастающего давления. Мерзавка прекрасно знала, что Эрикэ погибнет, если останется здесь больше десяти минут не в образе человека. И вернуться обратно он не успеет... Никак не успеет!
Эрикэ встал на колени и пополз к зеркалу... Туман поглощал его, а створки отражений закрывались быстрее и быстрее. Мерзавка! Какая все-таки мерзавка!.. Комната стала терять очертания и расплавляться в тот момент, когда послышался стук. Определить откуда он исходил, было невозможно. Совсем близко! Биение сердца! Слабый проблеск жизни... Жизни... Туман обморока, страшная боль... Ветер и скольжение по простыням.
Эрикэ открыл глаза. Рука сжала мокрое от крови одеяло. С губы потекла струйка. Боже, он оказался в бедняге Аресе. С усилием вытянув из груди изогнутый клинок, новый император перекатился на пол и прижал к ране белый край простыни. Он смотрел на небо! Он видел еще ее лицо, которое любил и ненавидел одновременно. Он снова стал человеком, которого снедали и сомнения, и страсти, и ожидание, и мечты...
– Селеста... Милая моя девочка, как ты могла? –  губы не подчинялись, издавая хрипение. – Кто-нибудь, ну, кто-нибудь! – слабой рукой Эрикэ потянул со стола колокольчик и зазвонил, потому что голова его стала кружиться, а вместе с нею попал в водоворот и потолок, рельефно повторяющий смертельную битву, которая, видимо, поразила некогда жадную Селесту. Огненный Арес на черном валпурге, срубающий голову черноволосому мужчине в латах. Огонь горящей деревни на заднем плане и красная кровь... Кровь, сочащаяся через белую ткань... Горячо!

Его звали теперь Аресом. Его звали так дети Марка. Арес был Океаном! Он помнил, что сошел с ума, что он не просто человек и что дети, которые стали его детьми, не просто люди. Марк изменял Селесте, Марк был человеком, не лишенным недостатков. Ими пользовалась страшная богиня, перевоплощаясь в разных женщин и разжигая похоть мужчины. Но разве дети должны были отвечать за недостатки отца. Разве могли они понимать, что с самого начала связаны страшными цепями с рисунком Океана, как узелки, которые горят на ветвях жизни.
Арес был хорошим отцом и хорошим правителем. Он пытался исправить ошибки и продолжал поиски бесконечные и опасные: Селеста вернет ему душу бесценную – душу, которую украла. А значит – черные дела не завершены. Чернота поглотит вселенную и потопит ее в крови. Воины Смерти должны убить ведьму. Только так они освободятся, а иначе она соблазнит их обманом и подчинит себе... Научит быть чудовищами. Пророчество нелицеприятное, захватывающее. Дети – ангелы, его ангелочки. Он не даст их в обиду. Но смогут ли они противостоять ЗЛУ? НЕТ? ДА? Не смогут! Никогда! Они и сами зло! И вскоре все случится.
Эрикэ был человеком: он воспринимал свое существование, точно сон среди пустых теней. Он слышал и не слушал. Он говорил, но он не думал об этом ни секунды. Он правил, но не был этим занят. Он вырастил прекрасных сыновей, но не стал лезть в их души, так как и так знал, что каждый из них – его частица, наделенная капелькой Океана также, как и Марк. И он боялся за них каждую секунду, потому что в своих одиноких волнах видел правду о судьбе каждого. Там, в глубине темноты, последняя ночь Селесты пугала сердце, там... Эрикэ открывал глаза среди ночи и покрывался холодным потом. От одиночества, от молчания, которое суждено хранить просто Человеку, а не Океану.
Первым попался Эрик. Юноша тонкий, с божественной душой и ликом царя. Как он нашел ведьму, Эрикэ не знал, но догадывался, что сыграла здесь судьба не только шутку – она толкнула юношу в смертельные объятия дабы получить союзника зла и заразить плевелами отборную пшеницу, которая бы служила для просвещения и красоты, а теперь удовлетворяла похоть злобной львицы, готовой разорить чужое гнездо ради мести. Да, Эрик был влюблен. Он вырос вдали от дома, в медресе, и мало говорил о своих мыслях. Эрикэ просто не знал, что творится в душе у принца, который подолгу не выходил из своих покоев и часто улетал на другие планеты, дабы отдохнуть от гнета этикета. Но именно он – голубоглазый ангел – вдруг стал демоном, принесшим первую весть для Океана и объявившим войну империи.
– Я знаю, что ты убийца, – сказал юноша, когда отец не захотел отпускать истощенного непонятной болезнью сына в далекое и бессмысленное путешествие, в которое он рвался больше недели. – Ты думаешь, что твой источник нужен мне! Это не так, Арес, не нужно мне твоего молчаливого покоя. Я все равно покину дом... Я раскусил тебя насквозь. Ты убиваешь людей и так наживаешь свое богатство! Ты хуже многих, хуже, чем все вокруг... А там меня действительно ждут! Там меня любят!
– Кто же тебя любит больше меня?! – Эрикэ сидел на кресле, устланном дорогим мехом в огромном зале, залитом солнцем и смотрел на воскового цвета лицо сына, который не поднимал глаз и дергался, как ошпаренный, в своем мягком кафтане и белых шароварах.
– Я хочу улететь... – не унимался бедный мальчик.
– Почему? – повторил император.
– Потому что я должен! Я боюсь. – слезы потекли по щекам. – Я боюсь оставаться.
– Мне очень больно от того, что ты говоришь мне такие слова, но что делать!.. – Эрикэ встал и направился к Эрику, который отступил назад и затравленно огляделся. Чувствовалось в его движениях что-то настораживающее, что-то звериное. – Ты думаешь, что я способен и тебе причинить зло? Убить тебя?
– Нет! – юноша покачал головой. – Я не верю ей в этом, но ты... – он поднял глаза. – Ты ведь пользуешься своей силой! Ты разоряешь миры!
– Я защищаю нас! Защищаю мир от дурного. Поверь мне! – Эрикэ обнял сына за плечи, и тот обмяк, как беспомощный щенок. Возможно, тогда императору показалось, возможно, он лишь преувеличил, но сквозь руки в тело прошел ток, в самых зрачках у бедного скитальца мелькнуло лицо Селесты, которая громко рассмеялась и подмигнула, напоминая о своем существовании. Она уже заразила одного и не остановится на достигнутом... Эрик стал обвисать, как игрушка, и беспомощно упал на пол в страшной судороге. Так он платил за долгое расставание с суккубом, который пил его жизнь и внушал ему черные мысли. Так он становился демоном, готовым служить огню разорения.
Эрикэ хотел спасти своего ребенка, хотел показать ему Зло. Он думал, что сможет сорвать личину с богини, которую любил, но она и на этот раз обманула его... Она указала Океану путь, чтобы заманить его в очередную ловушку, потому что знала, мальчик умрет, если не вернется на далекую планету под названием Черный Маятник, умрет от тоски и страсти.
Эрикэ старался не вспоминать о путешествии на странную землю, которая породила извращенные фантазии Селесты, умевшей проникать в образы познанных ею разумных существ и питаться их сутью, принимая желаемые формы и заманивая в свои жаркие сети объятий. На Черном Маятнике не осталось ни одного человека, который бы имел душу. Они служили дьяволице. Если бы Эрик остался дома, если бы маленький Дарси не напросился в путь, ничего бы не случилось – никогда бы не стали Воины Смерти окружены плотной стеной изощренного обмана. Они бы не дали мерзавке нырнуть в колодец Океана и начать новое путешествие... Эрикэ во всем винил любовь. Свою слабость, свою глупость!
Когда Эрик в прострации ждал сигнала, чтобы наконец выйти на поверхность, ветром помчался Океан к любимой, чтобы задать вопросы и получить наконец-то ответы. Он не был удивлен, когда понял, что даже под оболочкой сына женщина узнала его и обняла, как теплый лучик света. Ни окружающий темный сад, ни шорохи жадной, хищной земли не пугали Эрикэ. Он вновь целовал жаркую любовницу... Он получал страсть в ответ. Тонкие руки обвили мощную шею. Глаза закрылись, огненные волосы разметались по нежным плечам, приглашая к любви. Не целуй, шептал разум, не касайся ее, говорила душа, но сердце стучало громче, ибо билось оно сердцем человека, слабого перед силой колдовства. Та ночь, в том черном саду, клеймом горела на челе. Ведьма получила его, как человека, получила ли она Океан? Ответ затаился за сотнями замков, пугая каждым звуком. Тело цвета персика в изумрудной траве, высокая грудь с розовыми сосками, изогнутая линия бедра, раскрытые в неге губы, – любовники слились и сразу же расстались, чтобы скреститься в поединке. Да, Селеста, подорвала пыл Эрикэ в ночь, подаренную перед смертельной битвой. Она не надеялась на пощаду, но и щадить не собиралась.
Вот, возьми мою жизнь, говорили идущие на смерть люди, защищавшие ведьму, только оставь ее в покое, ибо она любит тебя, ибо и ты ее любишь. Оставь мир, открой ей сердце и сам заполнись тьмой, чтобы стать единым целым. Эрикэ в ответ срубал непокорные головы... Его душа истекала кровью, заполняясь голосами, его сердце горело адским пламенем. Почему ты так поступила? Почему? Селеста! Время свернулось в толстый жгут и стегнуло по лицу... После одержанной победы Эрикэ мог лишь молиться и кричать от ужаса, что ничего не смог изменить. Что он так и не нашел ее среди убитых. Жестокая, какой сюрприз ожидал его теперь, когда звезда Марка так и осталась в лисьих руках?
Крик! Привычка слышать его входила в обыкновение. Эрикэ выбежал из палатки и увидел Селесту. Среди толпы черных теней, налетевших на лагерь. Эрик отбивался от дьяволов, младший сын Дарси беспомощно стоял и смотрел, как золотые искры сыплются от столкнувшейся стали. Боже! Боже мой! Меч поднимался над Эриком! Красный, раскаленный, он описывал дугу и возвращался прямо на шею несчастного мальчика. Нет! Высоко подпрыгнув, Океан переметнулся с одного края битвы на другой и всадил Селесте в спину длинный нож, который прорезал ее от края до края, почти уничтожив внутренности и часть грудной клетки. Черные тени взвыли. Янычары оттесняли их к стенам. Взвыл и Эрик. Он кинулся к любимой, как беспомощное дитя. Глаза почернели и превратились в узкие щели зла. За спиной взметнулись крылья черноты. Лицо преобразилось, наполнившись тайной властью, дарованной Селестой. Площадь исчезла, превратившись в незнакомую местность, – и Океан понял, что мальчик его многое узнал от своевольной учительницы.
Эрик был готов к атаке. Эрикэ смотрел на него без сожаления и улыбался, зная, что сын многое не разумеет, что как тактик он сильно хромает. Поднятый меч и метающиеся в вихре ветра волосы, черный жилет и рубашка, шелковый шарф через плечо, скользящие по глине сапоги на пологом холме, – завсегдатаи последней битвы. Всего несколько часов назад юноша защищал жизнь отца, но теперь его любовь была в луже крови.
– Грязный убийца! – бардин, его мальчик, он резанул воздух, но отец легко ушел от удара. – Ты специально повел нас на Черный Маятник, ты ведь не мог простить ей, что она тебя не любит!
– Она никого не любит, – засмеялся Эрикэ горько. Мечи их яростно схлестнулись и зазвенели. Подсечка, атака, удар наискосок, снова обходной маневр и отступление. – Ты влюбленный мальчишка, который гонялся за призраком, но она ушла...
– Ты убийца! – грозный рык вырвался из уст мальчишки, но император не испытывал ярости.
– Ты повел наш отряд на эту планету, четко представляя, как убьешь мою женщину. Ты воспользовался тем, что я признался тебе в испытываемой страсти...
– Да, я знал, что Селеста воспользуется кем-то из моих детей! Глупец! –  Эрикэ задел плечо Эрика и вновь увернулся, чтобы не попасть под тяжелый и неловкий удар бессилия.
– Ненавижу тебя!.. Ты уничтожил мне жизнь! Ты!.. – две слезы потекли по щекам бардина. – Селеста не должна была...
– Она могла уничтожить тебя и твое «я»... Любовь заслуживает уважения, с ней не играют, а моя жена... тебя использовала, как трамплин для уничтожения!
– Ври! Ври, папочка, ты всегда прав, а мы дураки! Ты убил Селесту, нет больше правил, по которым...
– Хватит! – Эрикэ схватил сына сзади, на мгновение исчезнув в пространстве и скрутил железными руками в петлю. – Когда птенец решает, как поступать взрослой птице, он попадает в силки охотника. С чего ты взял, что был влюблен? Из-за пары нежных слов, из-за обещаний? Ты видел разоренные миры! Ты видел смерть тысяч, которые тщетно боролись за мгновение счастья, а Селеста резала созданное на куски за пару заколок в голове. Жизнь для нее продается. Она умерла... Она – опасная звезда. Если ты не веришь мне, то давай, убей! Убей меня! – он открылся и бросил меч. – Ты избавишь себя от угрызений совести! – нечто великое несуществующее горело в гордом и опасном взоре Эрикэ, который тяжело дышал, который широко расставил ноги и ждал решения сына. Много лет он растил его, открывая свои тайны. Много дней провели они вместе. Сможет ли этот юноша убить за женщину того, кто создал его, кто вскормил его разум?..
Эрик настороженно замер и криво усмехнулся. Глаза его блеснули. Да, он любил ее, милую, нежную Селесту, а отец лишил его всего. ОН лишил его... Меч поднялся и взлетел.
– Убийца!
Эрикэ смотрел со строны, как падает на землю мертвый и горько сожалел. Он потерял сына. Теперь тот служит злу! А малыш Дарси. Лежащий без памяти на черной земле, подросток тихо стонал среди разоренного лагеря. Океан поднял его на руки и понес через бездну домой. Он знал, кто показал дорогу на площадь, – невольно указал путь матери. Думается, Дарси не желал смерти. Он еще не вырос. Он был мальчиком, хорошим ребенком.