Океан одиночества, 14

3

Фараша кружила за окном. Ярко-алая, с заостренными крыльями. Она садилась на окно, улетала и снова возвращалась. Эрикэ не смотрел на нее, не смотрел на бесконечные деревья сада, не слушал голосов природы. Он склонился к рукописи и аккуратно выводил цифры дворцовых расходов. Калам скрипел по бумаге, цифры расплывались от неверных движений. Как утомляла эта рутинная работа, засоряла и разлагала мозги.
Эрикэ поднял голову и посмотрел на одно из тысяч отражений, которые ответили ему улыбками из зеркал. Зал казался бесконечной и черной бездной, пробитой одним лучом света, проникавшим через чуть распахнутую занавесь. Стол – призрачным конем. Руки лежали на нем, точно белые паучьи лапы. Тело в угольно-черной фараджии с отложным воротником растворилось, слилось с предметами. Желтоватое лицо пугающе приблизилось к кипе бумаг.
Эрикэ вновь принялся писать, выстукивая замысловатую дробь. Потом резко встал. Минуту размышлял и направился в темноту, из которой вышел с другим свитком, который лелейно развернул и медленно пробежал глазами. Бумага содержала все сведения о короткой жизни Лили и, конечно же, служила ее документом на право существовать. Несомненным опекуном и ответчиком был записан сам Арес, хоть он и не пытался приближаться к тонкому, робкому ростку. Она страдала, она прошла через бедность, она была наказана – она стала его с того момента, как оказалась в Империи.
Нет, Эрикэ не желал пугать птичку с умными, всепонимающими глазками. Пусть греется в лучах Марка, который обещал, что ни один волос не упадет с драгоценной головы. Пусть растет, как принцесса, которой ни в чем не откажут! Больше ничего не надо! Не надо даже богатства, не надо силы.
Только бы видеть ее издали... Только бы знать, что она рядом!
– Моя богиня! – Эрикэ погладил небольшой портрет, принесенный Марком от дворцового художника, проводя по линии подбородка и губ, закатил глаза, вспоминая очертания женщины, которую любил. Сколько сил он вложил в то, чтобы она вернулась, чтобы была с ним! Только с ним...
Призрак в зеркале улыбнулся. У него было другое лицо – его настоящее, живое лицо, полное сил Океана. Океана, который безграничен и который одинок... Который ждет, что девочка повзрослеет и перестанет бояться, когда он приходит к ней и садится на край кровати, когда смотрит на нее через сотни отражений. Лили всегда дрожит, иногда отворачивается, иногда спрашивает, что нужно странному призраку. Наверняка, она ненавидит его тихое преследование, хочет избежать предначертанного... Уйти от тайны, которая хранится в хрупком тельце. Нужно лишь вырасти! Подождать...
А потом все изменится...
А потом будет бушевать ОКЕАН, что заглушит миллионы голосов. Час, два, день, неделя, месяцы и годы...
В глазах Эрикэ мелькало время, в котором девочка превратилась в настоящую розу, которая манила своим ароматом.
Она сжилась с семьей Воинов Смерти, как вьюнок обвив мощный ствол генеалогического древа. Все давно забыли о том, что она чужая, все радовались, что Лили есть. Приветливая улыбка, натура, полная обаяния, глаза – сверкающие черные звезды, тонкий стан и лебединые руки – настоящая невеста. Может быть, так и должно быть со всякой девушкой? Только не для его принцессы!
Как неприятно ловить себя на мысли, что ты бессилен заставить особи противоположного пола не слетаться к предмету мечтаний, как мотылькам к огню! Как страшно, что она ответит взаимностью и испытает первую привязанность! Почему она свободна, если его сердце кровоточит от ревности? Достойно ли пятнадцатилетней девушки находиться среди взрослых мужчин и слушать науку любви от похотливой Чабелли, которая, как верный пес, сторожит самого опасного из Воинов Смерти и помогает Кали держать умненьких мальчиков в забытьи?
Что постигнут розовые ушки Лили?
Лучше не задумываться. Но цыганка каждый вечер сидит в главном зале, где проходит диванхана, вместе с Марком и слушает гонг дафоф и пение саза и блура, во все глаза смотря на танцующих байадер. Полненький рот набивается кайноком, гатой со сладкой начинкой, щеки краснеют от выпитых бузы и набиза. Лили не знает меры в еде и питье – она остается ребенком и приходит в восторг от красивой одежды, которая сверкает, переливается, колыхается, как разноцветная волна. От быстрых мелодий и зажигательных танцев.
Эрикэ закрыл глаза...
Вчера, глотнув слишком много спиртного, его девочка и сама пустилась в пляс. Она взлетала мотыльком среди девушек, не видя восхищенных и жарких взглядов Воинов. Она кружилась, не представляя, что пробуждает вокруг великую мощь своего совершенства. Время не лишило Лили памяти о прекрасном танце любви, который богиня исполняла для ОКЕАНА. Лили забыла только о самом ОКЕАНЕ.
В теплых водах они сливались в одно целое. Руки цвета сладких персиков обнимали Эрикэ. Губы их целовались, мягкая грудь прижималась к сильному телу, доверяя свое естество... Это было очень давно – в глубоких водах памяти, там, где каждое движение, каждый взгляд принадлежал ему одному без остатка, где мир был раскрашен в радугу. Теперь он стал черным. И счастье потеряно в серебряном бокале, до краев наполненном кровью смертельной отравы.
Когда Марк осадил слегка опьяненную девушку, та отмахнулась и вновь принялась за свое. Наверное, это внутреннее «я» говорило, что Марк не в силах влиять на Лили, что она не принадлежит ему, даже если эмир и дает кров.
– Хватит, успокойся! – юноша пытался поймать беглянку в тиски объятий, но ухватил лишь край рукава, который выскользнул из его рук.
Лили вновь закружилась по залу и не собиралась останавливаться.
– Это же смешно, давай, потанцуй со мной, потанцуй, – просила она, не подпуская юношу ближе. – Посмотрите, сейчас, сейчас я взлечу...
– Прекращай! Немедленно! – голос Марка начинал деревенеть...
– А ты поймай меня! Спорим, что он меня не поймает!
В ответ слышался смех Воинов Смерти, которые находили дитя прелестным призом – именно призом. Они уже изрядно набрались, разморенные летней жарой и алкоголем, ударившим в головы.  Сами протягивали руки, чтобы зацепить молоденькую хулиганку.
– Я тебя поймаю, – слышались ото всюду голоса.
– Нет, он! Пусть он меня ловит! – Лили хохотала и прыгала через низкие столики, уставленные угощениями, поднимала и бросала в звереющего юношу подушки с бахромой,  делала пируэты с чахри, расписанным необыкновенным орнаментом, и роняла с него фрукты прямо себе под ноги. – Очень яркий свет! Я сейчас взлечу! Как кружится голова!
– Ты опьянела, девочка моя! Остановись, пожалуйста! – эмир тянул руки, но вновь хватал воздух.
Прыжок за прыжком, взмахи юбками, обнажающими тонкие коленки в прозрачных шароварах... Лили кружила по залу и продолжала дразниться, устремляя на себя всеобщее внимание. Она была безумно хороша и нежна в голубом наряде из парчи, с тяжелыми черными косами и звенящими в них украшениями.
– Знаешь, Марк, я видела тебя в переднике там, в бане, ты такой смешной! Такой смешной... – ехидная мордочка показала язык.
– Хватит выдумывать!
– Я не выдумываю, я правда была в мужской бане... – Лили захохотала и легко перемахнула через небольшую напольную вазу. – Это такая дразнилка...
– Иди сюда, не дурачься! Ты же не обезьянка?
– Может я и не обезьянка...
– Она скорее похожа на киску, беги быстрее, – Кали сделал Марку подножку и тот чуть не упал.
– Я даже не киска, я огромная кошка. Я похожа на кошку? – спросила она у Чабелли, которая улыбнулась ей с тайной иронией, – Ну, для вас я, конечно, могу быть и киской!
– Лили, он тебя настигает! – весело предупредил голос позади, несомненно принадлежащий красавчику Вилиаму.
– Какой ты неуклюжий! Девушку не поймаешь! – заметил  со смешком Робин, кудрявый Амур.
– Он же и сам мальчишка... – оправдал эмира альбинос Вальмонт. – Что за дурацкие игры вы тут устроили? Детям пора спать.
– Ой, бегу! Бегу, и ни за что не дамся! Надо же мне немного быть чумовой! Всевышний! – девушка споткнулась о низкий пуфик, который стоял прямо по пути спасения от Марка и, взмахнув руками, упала прямо на руки Дарси, который инстинктивно поймал жертву будущего наказания, выронив свой бокал. Вино полилось ему на фараджию, стекло по подолу прямо на дорогой ковер.
Эрикэ видел, как огромные руки мягко удержали Лили, как она на мгновение сама обняла «медведя», как «ойкнула» и посмотрела на мужчину... Показалось! Да, ОКЕАНУ показалось, что в темных, огромных глазах принцессы мелькнуло нечто большее, чем просто стеснение. Ресницы встрепенулись, зрачки расширились, на секунду остекленев, сузились, перейдя от черного к золотисто-коричневому оттенку. На загорелом личике пробежала волна румянца, окрашивая щеки в весеннюю розу блаженства. Девушка как бы ненароком провела по мощным плечам, слегка вздрогнула и обернулась на нависшего над ними Марка.
– Вставай! – грозно заявил эмир. – Быстро отправляйся в свою половину, там поговорим, мерзавка!
Дарси в ответ подтолкнул Лили, чтобы той было легче встать, не говоря ни слова. Ни одного выражения не мелькнуло в темно-зеленых, болотных омутах глаз мужчины, зато  принцесса оторопела, потерялась во времени. Ее качнуло из стороны в сторону,  пальцы уцепились за широкий пояс юноши.
– Она совсем не умеет пить! – констатировал вставший для помощи Вилиам. – Эта буза явно ударила ей в голову. Ты бы повременил пускать свою крошку на наши собрания. В конце концов, ты отвечаешь за нее... по крайней мере до того, как выдашь замуж или продашь... – в последних словах прозвучал откровенный намек, но Марк не среагировал и вывел Лили из зала в темноту.
Эрикэ покрылся потом гнева. Конечно, Воины Смерти воспринимают его богиню как товар, но они еще не представляют ярости, которая сносит головы целым народам. Льется болезненно кровь по венам человека – человеку ведому сомнения. Зачем видеть красоту, которая тебе не принадлежит, к которой ты не можешь выйти в собственном обличье, потому что оно пугает и приводит в ошеломление, потому что цыганка называет его демоном, который жаждет ее погибели? Разве он хочет напугать Лили, разве он желает потерять, не обретя?.. Не познав, не поведав о своем одиночестве... Только ради «цветка» вернулся Эрикэ обратно в реальный мир. Только для этого он приставил Марка к Лили. Только за эту малость он вернул брату власть? За малость... Люди, они обожают деньги, они тщеславны...
А Лили – самая прекрасная и самая далекая звезда... такая маленькая, что ее проще сравнить с зернышком или частичкой от чего-то невообразимо огромного, как ОКЕАН.