Аба Гэйл. Можно ли простиь убийцу дочери?

               

На этот вопрос отвечает американка Аба Гэйл, у которой в 1980-м г. была зверски убита дочь Кэтрин. Эта смерть повергла Аба Гэйл в шок, выйти из которого она смогла лишь через 8 лет в результате глубокого религиозного опыта, пережитого ею. Аба Гэйл в конце концов примирилась с гибелью дочери  и нашла в себе духовные силы простить ее убийцу, который хотя и был приговорен к смертной казни еще в 1982-м г., но по-прежнему  ждет исполнения приговора. Вся эта  история  может показаться придуманной, тем, кто ее читает впервые, настолько она невероятна.  Она лишний раз показывает, что реальная жизнь бывает намного богаче и неожиданней, чем нам это часто представляется.   
       Сегодня  Аба  Гэйл   регулярно приходит к Дугласу Микки, убившему ее дочь, и другим людям,  мужчинам и женщинам,  приговоренным к смерти за свои преступления. Теперь она выступает в роли политического и общественного адвоката  этих  узников,  а  Дуглас  консультирует других  заключенных  по вопросам  прощения.
       Журналисты  часто  спрашивают  Аба  Гэйл,  есть ли такие люди среди  узников-смертников,  к  кому  она  не смогла  бы  отнестись с сочувствием.  Она  отвечает: «Я  не касаюсь их  преступлений. Для  меня  важен  дух  Господа в них. Это  в  них  истинное,  как  и  во всех  нас. Я  глубоко верю, что любовь и прощение сделают  наш  мир  добрее и безопаснее».
    
                Михаил Рощин.
 

     Детектив  Лэндри  в  офисе шерифа  был  вежлив, когда  говорил  мне  ужасные  вещи: «Мне  очень  жаль,  но Ваша  дочь  Кэтрин  мертва. Ее  убили,  зарезали». Это случилось в сентябре  1980.
      Мое  сердце  разрывалось. Я  ничего не понимала. Сам  день  казался  нереальным. Конечно, я  проснусь,  и  кошмар  закончится. Но  глубоко  внутри  знала: это – правда. Я  не позволяла  никому  обнять меня, боялась, что сломаюсь окончательно. Не могла  кричать. Меня  могли  услышать. Включила  душ,  и  пока  вода  лилась во всю мощь, я  ревела  и  ревела.
      Мое  время  затмения  продлилось 8  лет. Тогда  у  меня  не было никакой системы поддержки  и  не было веры. Я  жила  тихо и боялась создавать проблемы. Я  думала, что достаточно сильна, чтобы помогать другим. Мне не хотелось быть бременем для моей семьи. Я  думала, что у нее и без  того достаточно своих  забот. Какое-то время я не могла водить свою машину: когда  оставалась одна, то временами начинала плакать и плохо видела дорогу.
     Если бы вы знали меня в то время, то,  возможно, и не заметили, как  мне было тягостно. Вы могли бы  подумать, что со мной все в порядке, хотя мне было так одиноко. Глубокая, темная  ярость бурлила  во  мне. Я  все время  думала о мести за гибель любимой дочери.
     Дуглас Микки был арестован, предан суду и приговорен к смертной казни в 1982-м  за  убийство Кэтрин. Мне  говорили, что как только этого подонка казнят, моя боль пройдет, и  все снова  будет хорошо. Не зная лучшего, я  думала, что это – правда. Я  ждала и ненавидела.
      Через  8  долгих  лет  я  сделала свой  первый шаг к исцелению. Я  прошла курс медитации и смогла спокойно сидеть, сохранять ясность мысли и сознавать, что живу  именно сейчас.
       Для  меня  стало  благословением жить с моей  больной  мамой и заботиться о ней. Мне хотелось дать ей  почувствовать жизнь во всей полноте. Я  решила водить ее в церковь. Недалеко от  дома  я  нашла  маленькую красивую церковь. Там я  открыла не только себя, но и образ  Божий в себе. Я стала брать книги в церковной лавке и искать свой путь, и поняла, что я – возлюбленное чадо Божие,  и  что  Бог есть Бог любви.
       Однажды  я  смотрела  видео в церкви, и  в  нем  промелькнул  для меня  первый  проблеск исцеляющей силы прощения.  Там спрашивали  еврея, пережившего Холокост.
Он  был  способен  простить не только немецкий народ,  но и охранников в лагерях, убивших всех членов его семьи. Что-то во мне прояснилось, когда я услышала его свидетельство прощения.
       После многих часов  раздумий, молитвы и разговоров с людьми  я  пришла  к мысли, что, наверное, смогу простить  человека,  убившего Кэтрин. Однажды я упомянула об этом во время занятий в церкви, и кто-то предложил, что я  должна дать знать убийце о своем желании. Я  возмутилась.  Мне  совсем  не  хотелось  общаться  с  ним. То,  что произошло,  было между  Богом  и  мной.
       После  занятий  я  все  еще  была  не в себе. По дороге домой я услышала  внутренний  голос: «Ты  должна простить его и сообщить ему  об  этом!»  Этот  голос был настолько громким  и властным,  что в ту ночь я  не смогла уснуть. В  четыре утра я уже сидела и печатала письмо человеку, убившему  Кэтрин. Вот  это письмо.


                Дорогой  господин  Микки,
12 лет  назад у  меня была  красивая  дочь по имени  Кэтрин. Она была юной
 женщиной, умной и одаренной. Она  была стройной, а ее кожа излучала здоровье и энергию. У  нее были длинные волнистые волосы, искрящиеся глаза и теплая открытая улыбка. Она светилась любовью и радостью. У нее было две козы, немецкая овчарка с 10-ю щенятами и арабская кобыла.
    Два месяца спустя после своего 19-го дня рожденья  Кэтрин оставила свое земное тело. Я  знаю,  что теперь Кэтрин там, где лучше, чем где-либо на земле. Я  не знала этого тогда, когда Кэтрин умерла. Я знала, что меня лишили моего чудесного ребенка, а ее лишили возможности превратиться в настоящую женщину и полностью раскрыться. Я  не могла понять жестокость, с которой ее вынудили покинуть землю. Я была безмерно огорчена и чувствовала, что уже никогда не смогу быть счастливой.
   Моя потеря Кэтрин стала постоянной притчей во языцех для всей моей семьи. Семейную историю стали делить на две части: до и после смерти Кэтрин. Я ненавидела Вас и хотела, чтобы Вас наказали, как можно строже. Вы нанесли непоправимый урон моей семье и моим надеждам на будущее.
   Четыре года назад я начала свое новое странствие по жизни. Я встретила прекрасных учителей и постепенно стала учиться искать Бога внутри себя. И, вот, я неожиданно обнаружила, что могла бы простить Вас. Это не значит, что Вы невиновны или не отвечаете за то, что произошло.
    Но я узнала, вот, что: Вы – один из детей Божьих. В Вас тоже есть Святой Дух. Вы окружены Божественной любовью, даже когда сидите в камере. Во всем есть милость Божья.
    Не смотрите на меня как на своего политического или общественного защитника. Пусть закон определит Вашу судьбу. Не тратьте свои последние дни на земле в терзаниях и страхе. Смерть, как мы знаем, есть новое начало.
   Я надеюсь, это письмо позволит Вам прямо смотреть в будущее. В мире царят только любовь и добро, несмотря на то, что сегодня Вам это может казаться иначе. Я бы желала писать Вам или посещать Вас, если Вы захотите. Посылаю Вам благословения для Вас и Ваших детей. Христос во мне посылает благословения Христу в Вас.

                Гэйл, мать Кэтрин.

       Я  до сих  пор помню дрожь, пробежавшую по мне вдоль тела сверху вниз, когда  я услышала скрип висячего почтового ящика, опуская  туда свое письмо. С этим звуком  исчезли весь мой гнев, вся ярость и вся жажда отмщения.
       В  этот  момент я  была полна чудесным чувством радости и мира. Я  узнала в этом  Святое Мгновение  и не хотела, чтобы кого-то казнили для моего выздоровления.
       Дело было не в том, чтобы Дуглас Микки ответил на мое письмо. Я  получила более глубокий ответ. Я  вылечилась, благодаря простому акту  предложения простить. И все же я получила ответное письмо.
        Я  была удивлена вежливостью и доброжелательностью автора. Дуглас написал слова признательности. Он очень переживал за свое преступление, понимая, сколь пусто звучат слова его раскаяния. Было очевидно, что он провел многие годы в мучительных раздумьях  об  этом.
         Он  писал: «Гэйл, Ваше письмо значит для меня много больше, чем я могу сказать. Сознание того, что я Вам причинил столь ужасную боль, висело на мне непосильным грузом. Ваше письмо прощения освободило меня от этого. Сознание того, что Вы смогли примириться  со смертью Кэтрин и найти новые источники любви и мудрости, очень отрадно для меня и избавляет  меня от духовной агонии. Я  охотно бы сейчас отдал жизнь, если бы это могло каким-то образом изменить ту ночь».
                Микки прислал мне форму заявки на посещение. Ждать разрешения на визит в Сан-Квентин пришлось 90 дней. Впервые в своей жизни я оказалась в тюрьме, когда пришла в комнату для свиданий калифорнийской тюрьмы Сан-Квентин. Перед этим я довольно легко доехала сюда на машине, так как не было сильного движения. Но предчувствие встречи сказывалось в покалывании в желудке, легкой испарине на руках и дрожи в коленях. Что мне предстояло сделать? Не то, для чего меня готовила мама! Я знаю, что сила, когда нужно, всегда приходит ко мне, и свернула на дорогу, ведущую к Сан-Квентину. Она красиво и живописно вилась вдоль края бухты. Несколько старых викторианских зданий и новых домов стояли вдоль дороги к воротам тюрьмы.
     Там  не было никаких  указательных  знаков. Я  подъехала к воротам и спросила охранника, что делать дальше. Он вежливо показал мне, как проехать к стоянке по крутому спуску. Еще раз меня поразил контраст с лежавшей рядом красивой бухтой с парусными яхтами, наполненной солнцем. Манящий Сан-Франциско чувствовался так близко, когда мимо проплывал Ларксперский паром. У меня было ощущение нереальности происходящего. Я  вышла из машины и пошла вдоль дороги к прямоугольному зданию. Я вошла в длинный, узкий и хорошо убранный зал. Там тоже не было никаких знаков, что делать дальше, но виднелась запертая дверь. Через несколько минут что-то загудело, и дверь открылась. За дверью оказалась конторка с двумя охранницами. Я  подошла к ним и сказала: "Я здесь впервые и побаиваюсь". В ответ услышала: "Не бойтесь, мы о Вас позаботимся". Я положила мои украшения и туфли в деревянный ящик для проверки. Меня предупредили, что нельзя иметь с собой металлические предметы (пуговицы, пояса и т.д.), и я без помех прошла через металлоискатель. Охранницы не нашли меня в списке посетителей. По счастью у меня было с собой  письмо от тюремной администрации с разрешением  на визит. Они направили меня в боковую дверь, и я долго шла по коридору к следующей двери.
     Когда я пришла в зал свиданий смертников, то была очень удивлена. Я  не увидела там ни одного чудовища. Все люди выглядели вполне обычно. Возможно, опрятнее и тише, чем за стенами тюрьмы. Все они сидели со своими бабушками, женами, священниками или детьми. Всюду, куда бы я ни взглянула, я чувствовала божественное присутствие.
      Когда  Дуглас вошел, он сказал мне: "Гэйл, для меня большая честь, что Вы посетили меня". Мы проговорили больше трех часов. Я кричала, и он кричал. Мы кричали вместе. Дуглас - большой, высокий, очень сильный человек, но он открыто плакал, не стесняясь других узников. Мы говорили о Кэтрин, о матери Дугласа и ее смерти. Говорили о наших потерях. Я  поняла, что в ту ночь, когда погибла Кэтрин, Дуглас потерял будущее.
     Когда через день я покидала Сан-Квентин, то знала, что не устану повторять: узники-смертники тоже люди, а не чудовища, и если однажды штат Калифорния казнит Дугласа Микки, то убьет моего друга.
                Перевод  Михаила  Рощина.
P.S.       Вы можете связаться с Аба  Гэйл  по адресу:

The Catherine Blount Foundation
Post Office Box 426
Silverton, Oregon 97381

По  e-mail'у:
Email: abagayle33@aol.com

Через  сайт:  www.catherineblountfdn.org