Память сердца

«Я им всем покажу, как работать надо, они еще пожалеют, что так обо мне отзывались», - думал Молодой Ангел, вспоминая утреннюю планерку. На ней он впервые выступил с предложением принудительно смягчать сердца людям, чтобы на Земле поскорее наступили мир и гармония. Старшие ангелы во время доклада прятали свои лица в крыльях, а когда Молодой Ангел закончил, так и прыснули со смеху. Когда всеобщее веселье закончилось, когда закончились все попытки переубедить Молодого Ангела, встал Самый Главный Ангел и сказал, мягко улыбаясь: «Попробуй… попробуй… Если получится, то ты нам обязательно все расскажешь! А на сегодня планерка завершена, достаточно веселья».  Среди ангелов не было принято силой препятствовать друг другу, так как это все равно не помогало, поэтому все учились исключительно на собственных ошибках. Прямо как люди!

Ангел летел над толпой рабочих, возвращавшихся с металлургического комбината, и выбирал себе первого испытуемого. Наконец, он его увидел: громадный сталевар под два метра, с давно закостеневшим сердцем, хмуро шагал домой.

Ангел подлетел к нему и первым делом погладил по голове. Лицо сталевара чуть-чуть дернулось, он приподнял голову и немного расправил плечи. «А на дворе-то весна!» -подумал он. Молодой Ангел обрадовался немедленному эффекту и погладил сталевара еще раз. Лицо сталевара посетила давно здесь не бывавшая улыбка. «Солнышко, - словно ребенок щурился сталевар, - котенок с травинкой играет». Сталевар шел и улыбался! Тогда Ангел спустился рядом на землю и обнял рабочего. Сталевар сразу ссутулился, на лице возникло какое-то виноватое выражение. «Нет, что-то не так, - подумал Молодой Ангел, - что же я неправильно делаю?» Но тут сталевар подошел к Зинаиде Васильевне из заводской столовой, которая шла домой чуть впереди рабочего, и попросил прощения за давно причиненную обиду. «Совесть! – возликовал Ангел. – Ура! У него проснулась совесть!»

Тогда Молодой Ангел приступил к самому главному. Он бережно взял в руки сердце сталевара и начал очищать его от костяных черепков, выдергивать из него занозы и залечивать раны. После того, как сердце приняло более-менее человеческий вид, Молодой Ангел начал массировать сердце, чтобы оно смягчилось. А сталевар шел и думал: «Эх, дурак я, дурак. Свою первую любовь, свою единственную и ненаглядную супругу замордовал… Житья ей не даю, не забочусь, а ведь она воспитывает двух моих сыновей, дурак я, дурак. Надо будет сегодня же начать новую жизнь, попросить у нее прощения и жить впредь с ней в любви и согласии». Молодой Ангел, убедившись в получении результата, горделиво взмахнул своими крылышками, задрал нос и полетел к себе на облако писать отчет к завтрашней планерке. «Какая еще, к Падшему Ангелу, «память сердца», - думал Молодой Ангел. – Чего они мне все мозги прокомпостировали? Прекрасно же все отчищается и массируется! Завтра же необходимо послать всех ангелов на аналогичную процедуру».

Едва Молодой Ангел улетел, улыбка сползла с лица сталевара. Его сердце начало вспоминать, каким оно было десять минут назад. Стремительно возвращалась злоба и обида на весь мир, лицо стало совсем угрюмым, а соседской кошке жутко не повезло, что она оказалась на пути у рабочего. Знала бы она, какой пинок ее ждет от жильца третьего этажа, ни за что бы не стала в этот день тереться об косяк входной двери в подъезд. Сталевар широкими шагами поднялся на свой этаж, смачно сплюнул на пол, толкнул дверь, отвесил подзатыльник пробегавшему мимо сыну и, увидев жену, смотрящую телевизор, зло процедил: «Чего расселась? Жрать давай!»