Экспромт

Это был чистый экспромт. Её глаза впились в меня, как два острых буравчика и не отпускали.
- Что ты чувствуешь?
А что я чувствую?
- Да ничего.
- Не может быть, - не унималась она, - ты ведь живешь, значит должна что-то чувствовать.
Мысли медленно и лениво ворочались у меня в голове. Я с трудом прошла от стола до мойки (ровно два шага) и в сложное архитектурное нагромождение засунула грязную чашку. Ну что ей сказать? Я ничего не чувствую. Черт возьми, почему я ничего не чувствую? Ведь я должна что-то чувствовать.
- Нет, всё-таки скажи, что ты чувствуешь?
 Ну, что она пристала? Впрочем, сама виновата, хотела узнать, что такое психотерапия, накоси – выкуси, придётся ответить на дурацкий вопрос.
- У тебя есть руки, ноги, голова, - как ни в чем, ни бывало, продолжала она, - они-то должны что-то чувствовать.
Ног я давно уже не чувствую. С утра. А руки тяжелые... голова...
Меня захлестнула обида. «Что я могу чувствовать на  этой грёбаной кухне, стоя над этой грёбаной мойкой! Я чувствую себя кухонным комбайном, который «стал занимать слишком много места», который слишком много весит и не справляется с хозяйственной нагрузкой. Слёзы одна за другой побежали у меня по щекам. А как же я? Как же мои мечты, моё творчество? Как же любовь? Или всё это осталось для меня закрыто?..»
- Я ничего хорошего не чувствую, - сказала я вслух, - мне очень плохо. Я предпочла бы вообще ничего не чувствовать.
Это была чистая правда. На меня накатила острая тоска. Я поняла, как я разбита и подавлена; как меня поглотил быт; как  я несвободна, как привязана, пришита, прибита гвоздями к единственному в мире месту и мне некуда, некуда деться!
Пряча слёзы, я кое-как доделала все необходимые дела и вечером заперлась в ванной. Там я проплакала полночи. А со второй половины ночи меня обуял гнев на мою дорогую подругу. «Вот она, значит как со мной? Разбередила мои раны и ушла, бросила меня одну, здесь в этой ванной. Сама, небось, спит. Ну, я ей покажу! Я ей всё скажу, пусть только наступит завтра».
Завтра наступило довольно быстро. Я снова пригласила её к себе, с одним только желанием: рассказать ей какая она...
Она сидела на том же месте, откинувшись на спинку стула  и, довольно улыбаясь, слушала мои яростные излияния. Улыбка меня несколько насторожила.
- Почему ты улыбаешься? – прервав свою пламенную речь, спросила я.
- Посмотри, какая ты бодренькая! Ещё вчера ты еле ноги таскала, а в мойке стояла гора посуды.
Я глянула в мойку - и вправду - там пусто! Зато на плите весело булькает будущий обед, а я, как заводная курица, ношусь по кухне и всё время что-то делаю.
Тут я всё поняла. Гнев улетучился.
Она не удержалась от закрепительного назидания.
- Видишь, как полезно бывает что-нибудь чувствовать.

21 мая 2004 года.