Насморк

НАСМОРК
В этот день его нос обрёл вдруг чувствительность, доселе неведомую ему. Абсолютно все запахи, даже те, которые он всегда вдыхал с глуповатым наслаждением, стали щекотать его ноздри. Но он не засмеялся. Судя по его исказившемуся лицу, ему было не до смеха. Совсем не до смеха ему было. С гримасой индейского шамана, приносящего самого себя в жертву, он натянулся весь, словно гитарная струна, и обрушил на мир короткое и загадочное заклинание, испугавшее и его самого. Он сжался в ожидании, апокалипсиса,  причитая остаться незамеченным. Может теперь?

Восторг, обуявший его, подсказал, что заклинание, ранее неведомое ему, произвело чудо. Фурор. Он прежний, он настоящий! В голову пришла старая весёлая песенка про корову. На предпоследнем куплете он обнаружил, что голос его вдруг изменился, как будто кто-то подпевает ему с кляпом.

А ведь это он сам, он сам себе подпевает, так заунывно такие весёлые слова. Спохватишись, он понял, что это у него-то ведь кляп. Им забит весь его нос. Нос загерметезирован-запаян-заварен-зашит-кастрирован... Он попытался вспомнить то самое заклинание, но увы. Никак не мог он вспомнить то самое, казалось такое простое заклинание. Надо думать, что очень трудно вспоминать с кляпом в носу. Почти невозможно. А если бы он и вспомнил, то не до заклинаний, когда включена аварийная система подачи кислорода.
Нос уже ничего не говорил ему о запахах. Он и не мог сказать ни при каком раскладе.

В этой войне, объявленной ему непонятно кем, он понёс уже первую невосполнимую потерю. Всё ещё пытаясь что-то подсказать, нос зашелестел ему что-то. Наверное - то, самое важное, но до слуха донеслось лишь судорожное всхлипывание.

Но он не заплакал.