Магия искусства

Столкнулся с интересным явлением. Обзовем его "Нестандартное влиение произведений искусства на психику человека".
Начну с товарища Лукьяненко. Сейчас читаю его "Звездная тень". Книга мне во многом нравится, но есть у нее одно побочное свойство, которое заставляет меня читать роман исключительно в транспорте, - сильное затягивание в описанный мир. То есть после прочтения очередного эпизода я на некоторое время хотя и воспринимаю окружающий мир, но на него вяло реагирую. То есть я не здесь. Но уже и не там. Что-то среднее, когда ты отстраненно воспринимаешь действительность, но в ней не учавствуешь - мыслей в голове никаких (или же все равно крутятся вокруг сюжета романа), взгляд отсутствующий, говоришь только тогда, когда спрашивают. В общем, общаться людям со мной после чтения "Звезной тени" сложно. Поэтому читаю этот роман теперь только в транспорте, когда еду на работу. А на работе уже отхожу некоторое время и снова включаюсь в действительность. Апогеем лукьяненского влияния на мой разум было, когда меня разбудили ночью, а я не мог взять в толк, почему менея зовут Иваном, когда я Петр Хрумов и какого черта я сплю в квартире, когда я должен быть в звездолете?! Попутно замечу, что другие книги Лукьяненко на меня такого действия не оказывают.
Позволю себе небольшое отступление от темы, но все же о романах "Звезды - холодные игрушки" и "Звездная тень". После их прочтения я окончательно убедился в некоторых особенностях лукьяненского стиля:
1. Все инопланетяне у Лукьяненко - похожи на земных животных. Крысы, богомолы и т.п. По всей видимости у автора не хватает фантазии, чтобы придумать что-то пооригинальнее.
2. Сюжеты его книг достаточно динамичны, что не ухудшает качество книг. Знаете, в низовой литературе (чаще всего это покетбуки) герой прямо-таки скачет из одного приключения в другое. На одной странице он сражается с чудовищем, а через пару листов он уже на другой планете (в детективах, например, за пять страниц главный герой может допросить десяток свидетелей и обежать полгорода). Такой сюжетный бег снижает качество текста. Так вот у Лукьяненко, при динамичности сюжета, такого бега нет. И это мне нравится. Но и сюжетные линии он не затягивает до занудства. Можно сказать, что Лукьяненко нашел золотую середину между динамикой сюжета и описанием мира главного героя.
Но из динамичности лукьяненского сюжета мы может сделать следующий косвенный вывод - Лукьяненко пока еще не способен закрутить сюжет только в одном месте и с одними и теми же героями (как, например, "Отель у погибшего альпиниста" Стругацких). Он просто не потянет такой роман. Кто-то может сказать, что это не стиль Лукьяненко. С таким человеком я соглашусь, но добавлю, что это не стиль Лукьяненко как раз потому, что сюжет без расширения количества первостепенных и второстепенных героев, да еще и в одном и том же месте Сергей Лукьяненко не потянет. Стиль, так сказать, диктуется возможностями.
Но вернусь к влиянию искусства.
Более сильное впечатление на мой мозг оказало "Братство кольца" в переводе Гоблина. Уже после получасового просмотра меняется восприятие мира. Нет, пока я смотрю фильм, то все нормально. Но стоит мне закончить его смотреть, как появляется чувство нереальности. Все, что ты слышишь, видишь и говоришь, кажется двухмерным, плоским, нереальным. Как будто взяли кинопленку с отснятым материалом и запихнули тебя в кадры. И вот ты трехмерный начинаешь что-то делать в этом двухмерном мире. Ощущение нереальности настолько велико, что хочется что-то разрушить, кого-нибудь ударить, да чтобы пошла кровь, чтобы убедиться, что все происходящее перед тобой - реально. Чувство нереальности - очень неприятное ощущение. Именно из-за него я так и не узнал, чем же закончилось "Братство кольца".