Детям, которых не будет

Посвящается вечернему остывающему небу, засыпающему солнцу, пыли на балконе и мотыльку, что три раза прилетал отдыхать на мое плечо.

Что чувствует человек, если не может иметь детей? Любит ли он их?
Может ли он писать им сказки и прыгать с ними по лужам?
Способен ли ты смеяться искренне, как смеялся ребенком?
Когда знаешь, что после тебя не останется ничего….
Что чувствует женщина – или мужчина – зная, что никогда нигде не отразится его улыбка… или ее привычка поправлять упавшую прядь волос… или их осторожные нежные касания…?

Все сотворенное тобой исчезнет в прожорливом жерле веков, страницы написанных тобою книг истлеют в пыль, изобретения твои усовершенствуют, перепоют песни и затрут ноты с листов, а холсты замажут свежими красками. Одна же маленькая костяшка домино, один маленький щелчок на бескрайнем покрывале судьбы раскинет костяные веточки в бесконечные просторы, тронет и встревожит миллионы складочек на лике вечности. И еще долго после того, как упадет первая косточка, будут перешептываться, постукивать и звучать маленькие, ею вызванные к неутомимому движению жизни, костяшки-доминошки.

Какая-то маленькая косточка невзначай заденет прозрачный розовый хрустальный шарик, который осторожно покатится, сталкивая и объединяя другие костяшки…. Как объединяет и сталкивает нас любовь.

Другая доминошка заденет крошечный колокольчик на зеленой веточке. Колокольчик тихо рассмеется, и еще долго будет задумчиво качать листочками ожившая от сна веточка.

А кто-то из костяшек столкнется с маленьким блюдечком, полным прохладной воды и жасминовых лепестков. Запах жасмина брызгами осядет на костяшках и долго будет витать в воздухе, наполняя его легкой грустью и ностальгией. Как иногда наполняются грустью и сожалением наши сердца.

Кому-то достанется крутая горка и спуск, кому-то – ровная тропинка. Кто-то из доминошек будет толкать камни, рушащие города. А кто-то шаловливо заденет песочные часы – и запустит отсчет времен для новых цивилизаций.

В разные стороны, в разных направлениях побегут костяные струйки, встречаясь вновь и разбегаясь на века.
Потомки одной-единственной упавшей доминошки. А если, упав, она неподвижно застыла в отчаянной попытке запустить этот вечный бег, новый виток спирали в бесконечном узоре? Если знаешь, что падаешь в пустоту, что нечего положить в цилиндр фокуснику?
Остается сидеть на вечном остывающем песке и в горстях искать ту песчинку, из которой вырастет жемчужина…?
Или же раскрыть миллион волшебных раковин и вложить по песчинке в каждую...