На старт. Внимание. Марш!

    Черт был облезлый, словно молью траченный. Вид имел жалкий: грязноватая шерсть торчала клочьями, красные глазки слезились, а поросячье рыльце морщилось старым сапожным голенищем. Длинный хвост мелко, заискивающе подрагивал, как у нашкодившей и ждущей справедливого наказания собаки. В руках черт держал неказистый, искусственной кожи портфельчик.
    – Бес? – утвердительно спросил Анатолий Карлович, инженер-электрик шестого разряда.
    Черт отчаянно замотал кудлатой башкой. Не понять: то ли да, то ли нет. А впрочем, что тут понимать? – и так видно.
    – Вражья, значит, сила? – уточнил дотошный Анатолий.
    Черт открыл пасть, продемонстрировав небольшие острые зубки, проблеял: "А-а… э-э…", затем уныло кивнул и потупился, обратив взор на крашеные масляной коричневой краской доски веранды. Голый хвост с драной кисточкой на конце обвился вокруг ног. В волосьях кисточки запутались репьи. Ноги оказались вполне себе – козлиные, с твердыми желтоватыми копытцами, а вот рога подвели – один хилый и кривоватый, другой вообще обломан наполовину.
    Закончив осмотр, но отнюдь им не удовлетворившись, инженер-электрик присел на колченогий табурет, ютившийся подле низенького дачного столика. Табурет скрипнул: комплекцией Анатолий Карлович обладал преизрядной. Крупнотелый, сильный, громогласный, с выпирающим "борцовским" животом, он быстро гасил уличные драки, пользовался успехом у женщин, почитывал на досуге фантастическую литературу и совсем не обижался на шутливое прозвище "Три Толстяка". Возражал только: прежде чем клички давать, изучили бы первоисточники, намекая на соответствующую книжку Юрия Олеши. Сам Анатолий из всех героев книги останавливал выбор на оружейнике Просперо. И шевелюру имел подстать – рыжую, вихрастую.
    – Э-э… – промямлил черт, напоминая о своем присутствии.
    Инженер не спеша налил себе клюквенного морса из пузатой трехлитровой банки. Зачем-то понюхал его и, смачно глотнув, опорожнил кружку. Тоже пузатую, с надписью: "Толик".
    – Погодь, – сказал. – Щас, – плеснул еще морса. Зажмурился. – Хор-рошо…
    – А… – пискнул черт, – можно мне? В горле пересохло.
    – Можно, – разрешил Анатолий. – Да ты садись, – предложил с радушием и пододвинул черту второй табурет.
    Тот чинно сел, подобрал копытца, потянулся за кружкой. Бесовы ладошки смахивали на негритянские: розоватые такие. Тыльная сторона кисти черная, пальцы с когтями. Неаккуратно обгрызенными и с кучей заусенцев. Заметив внимательный взгляд, черт застенчиво убрал левую руку за спину, а правой перехватил кружку так, чтобы спрятать когти. Шумно отхлебнул, поперхнулся, закашлялся. И чуть не сверзился с табурета, когда Анатолий доброжелательно похлопал его по загривку: силой-то инженера бог не обидел.
    Вскоре с морсом было покончено; банка опустела, дно ее сиротливо устилали скукоженные клюквины.
    – С прошлого года варенье, – пояснил Анатолий Карлович. – Сын привез, с Урала. У нас-то клюква не растет.
    Щелкнув зажигалкой, закурил "Золотую Яву". Что привез сын, варенье или, собственно, ягоды, осталось непонятным.
    Гость же достал хитро изогнутую трубочку и кисет табака. Сидели, попыхивали. Около отцветающих вишен и черноплодной рябины с негромким гудением вились пчелы. На пол незастекленной летней веранды причудливым кружевным узором ложилась тень от близких яблонь; воздух пах свежо и приятно, а дуновения ветерка напоминали о грядущей вечерней прохладе и "горящей" путевке в Крым. Которая – вот зараза! – стоила довольно приличных денег, но… но… Да и профсоюз помочь обещал.
    – Ну-с, товарищ Черт, – прервал наконец молчание Анатолий, – с чем пожаловали?
    Гость встрепенулся, водрузил на стол обтерханный портфельчик, щелкнул тусклым замком, принявшись извлекать на свет божий различного рода бланки.
    – Вот, значит, – сказал он. – Договор, страховка, контракт. Прочие документы.
    Хозяин дачи недоуменно хмыкнул, и черт пустился в долгие, путаные объяснения.
   
    * * *
   
    Явился черт ближе к обеду. Когда набрякший, налившийся до краев ослепительным белым свечением солнечный диск испепелял землю: долы, веси, а также местную обмелевшую речку Неструху. Которая километров через двадцать впадала в не более полноводную Вычету. Май в этом году выдался необычайно знойным.
    – Разрешите? – робко донеслось от калитки.
    Приблудный двортерьер Тузик, обычно дремавший в будке у входа, голоса не подал: очевидно, убежал по своим, собачьим надобностям.
    – Входите, – откликнулся сидящий на веранде Анатолий. – Не заперто.
    Калитка скрипнула, и посетитель торопливо зашаркал по виляющей меж смородиновых кустов тропинке. Инженер привстал с шаткого табурета, учтиво подавшись навстречу, и – замер на полпути. Всмотрелся, моргнул, зажмурился что есть мочи, всмотрелся по новой. Наваждение так и не сгинуло.
    На широких ступеньках крыльца с резными перильцами стоял… черт.
    – Здравствуйте, Анатолий Карлович, – проблеял черт писклявым козлетоном.
    Хозяин едва заметно поморщился, а гость дернул угловатым плечиком, понял: промашку дал.
    Отчество свое, мягко выражаясь, Анатолий Карлович не любил. Во-первых, отдавало оно какой-то нерусскостью, а во-вторых, частенько служило поводом для насмешек вкупе с фамилией Кларин. Отчество, если можно привести подобное сравнение, Анатолию жало, вроде недавно купленных и неразношенных еще туфель. Как жил-поживал с таким именем отец, Карл Иванович, названный в честь великого теоретика-экономиста, история умалчивает. Толик жил плохо. В школе самой безобидной Толиковой дразнилкой была скороговорка "Карл у Клары украл кораллы".
    Поэтому инженер-электрик шестого разряда слегка разозлился и решил осадить нечистого.
    – Бес? – спросил уничижающе, понизив пекельный ранг гостя. – Вражья, значит, сила?
    Если Анатолий и удивился, то виду не подал. Фантастическая литература, штудируемая им в свободное время, изобиловала куда более смелыми примерами и сюжетами. Черт скорчил печальную мину, развел лапками: бес, мол, что поделать? Хозяин дачи, видя такое смирение, оттаял сердцем, предложил сесть. Налил чертяке клюквенного морса. Уговаривать себя гость не заставил.
    Кружка за кружкой – приговорили трехлитровую банку: жара способствовала. Покурили. И когда инженер спросил: так в чем дело, милейший? – черт раскрыл карты. Оказалось, да-да, Анатолий не ослышался, лукавый пришел не покупать, а продавать.
    – Очень удобно, – толковал черт. – Грешите, сколько влезет. Настанет пора – опля! – вы, белый и пушистый, следуете прямиком в Рай. А покупка ваша, соответственно – в Ад.
    Инженер-электрик задумался, собрал лоб морщинами и патетично, с надрывом продекламировал:
   
    – Купить под старость запасную душу
    И на нее грешить, как на сберкнижку,
    Дабы потом, когда придет косая,
    Послать покупку, всю в грязи порока,
    Оплачивать кредит. В геенну. В пекло.
    В дымящийся котел. На сковородку.
    А самому остаться. Кофе пить.
    Гулять с собакой. В шахматы с соседом
    Играть на деньги. Так, для интереса.
    И лишь ночами…*
   
    Он гордился своей начитанностью.
    – Совершенно верно! – зааплодировал черт. – Браво! У вас талант.
    Анатолий смутился и поспешил сообщить, что стих не его. Черт, однако, сказал, что подразумевал ораторские способности инженера, окончательно вогнав того в краску. Неловкую паузу в разговоре заполнил прибежавший хозяйский пес. Сначала он нагло облаял гостя, а после, разглядев, кто же это такой, напрудил большую, остро пахнущую лужу и, конфузливо гавкнув, скрылся под крыльцом.
    – Э-э… – очнулся Анатолий Карлович. – Насколько законна сделка?
    – Абсолютно законна, – заверил черт. – Вы покупаете душу, добровольно переданную адским стряпчим. Комар носа не подточит. Понимаете, – шепнул вкрадчиво, – в связи с новым соглашением между Небесным престолом и Преисподней, душа, отданная Диаволу, но не запятнанная прегрешениями считается условно-непорочной. Представьте, заключил человек контракт, получил здоровье, долголетие, деньги, славу – живет, не тужит. Но не грешит, стервец. Блюдет и придерживается. Он, значит, невинный, а мы – в убытке. Поэтому – выкручиваемся, как можем. Так будете покупать?
    – Надо подумать, – нерешительно пробормотал инженер. – Что, прямо вот… сразу?
    – Ну, знаете ли, – возмутился черт, собирая бумаги в портфель или делая вид, что собирает. – Такие условия, эх!
    – Погоди, погоди-ка, – разволновался Анатолий. – Какие условия? Ты не говорил.
    – Неужели? – делано изумился нечистый. – Отличные, просто великолепные! Пальчики оближешь. Десять лет жизни с правом использования.
    – Много, – насупился инженер. – Сбавь, а?
    – Не на базаре, – оскорбился черт. – Прейскурант-с. Вполне приемлемый, между прочим. Я ж вам до конца жизни душу отдаю, а с вас требуется всего-то червонец.
    – И греши – не хочу? Нарушая любую заповедь?
    – Да-с. Именно.
    Анатолий встрепал буйные кудри, прикидывая: в чем подвох? Непрезентабельная внешность собеседника вызывала жалость и сочувствие, а посему – внушала доверие. Разве может этакий бедолага обмануть? Облапошить, надуть, обмишулить?! Вряд ли. Сообразил, что теперь точно поедет в Крым, и уж там…
    – Согласен, – махнул рукой. – Где подписывать? Кровью? – осведомился с притворным ужасом.
    – Вот, – черт протянул красный зализанный маркер. – Держите. Сейчас оформим договор купли-продажи и закладную.
    – Какую закладную? – опешил Анатолий Карлович. – Ты мне не крути тут.
    – За-клад-ну-ю, – раздельно произнес черт. – О передаче души на хранение. Вы что, с двумя душами жить вознамерились? Своей и чужой?
    – А… потом? – вконец растерялся инженер-электрик.
    – В дальнейшем обремененная грехами покупка отправится в Геенну, а ваша безукоризненно чистая душа – в Эдемский сад. – Черт пытливо смотрел на мужчину, умудряясь одновременно раскладывать на столике бумаги. – Здесь, здесь и здесь, – отчеркнул. – Распишитесь. Фамилию, имя и отчество полностью. Укажите дату. Для начала ознакомьтесь.
    Анатолий кивнул и, будто в трансе, потянулся к белому, покрытому убористыми строчками листу.
   
    * * *
   
    Подходя к калитке, скрытой кустами смородины, черт неожиданно преобразился. Уже не прежний облезший и жалкий, наоборот – рослый, статный, с лоснящейся смоляным блеском шерстью и витыми мощными рогами. Окованные сталью копыта попирали землю, ноги высились дорическими колоннами, на торсе, достойном Колосса Родосского, сидела огромная, с чугунный котел, голова. А с чем сравнить его рдеющие багряным жаром очи? Разве что с боевыми лазерами звездолетов пресловутой Империи Зла, которая нередко мелькала на страницах фантастической литературы, читаемой Анатолием Карловичем. То был черт из чертей – Абигор Азазелевич, краса и гордость сатанинского племени.
    Он слегка царапнул ворота кривым когтем, и точно печать легла на них, заставив озариться аспидно-черным светом нарисованного знака – пятилучевой звезды в круге, именуемой меж сведущими людьми пентаклем. Черт усмехнулся, вспомнив, как клиент умилился фразе "Адские служители обязуются никоим образом не причинять вреда переданной на хранение сущности". "То мы, а то – люди, – размыслил он. – Сам-то на чью душу грешить станешь?" – и превратился в немного толстого, лысоватого, среднего роста обывателя в рубашке-апаш, длинных, ниже колен, шортах-бермудах и резиновых шлепанцах. "Хранение производится в условиях, максимально соответствующих привычной среде обитания, – с удовлетворением отметил он. – Да-с, так-то". Вышел со двора, аккуратно притворив калитку. Тузик, забившийся в дальний угол будки, дрожал от ужаса и тонко скулил, потрясенный увиденным.
    – Здорово, Абигор, – поприветствовали черта. Он обернулся.
    Стоящий напротив поджарый, делового вида гражданин в сером костюме-тройке и при галстуке тянул губы в вежливом оскале. На лице, затененном летней матерчатой шляпой с широкими полями, блестели капельки пота.
    – Привет, соперник, – откликнулся черт. – Жарко? А мне – нет, – рассмеялся. – Эту дачку я уже окучил, не надейся. Видишь, знак? – ткнул пальцем в ворота.
    Шакс, мелкий демон из вражеской команды нахмурился.
    – Шустрый, – протянул. – Ничего, до конца недели времени много, – вздохнул: – Жаль, не город на этот раз выпал. Деревня задрипанная. Тьфу! Где тут размахнуться? В городе мы б вас сделали.
    – Ну-ну, – усмехнулся черт, вспомнив, как судья Молох скомандовал: "На старт. Внимание. Марш!" – и их выбросило на окраине сонного, разомлевшего от зноя поселка. Сплюнул презрительно и, насвистывая популярный мотив "Девять кругов Ада", пошел вдоль улицы, направляясь к следующему дому. Невзрачный портфель искусственной кожи, битком набитый договорами, закладными, страховками и другими бумажками, покачивался в такт шагам. Метод "давления на жалость" работал безотказно.
    "Попарься, попарься, болван, – думал черт про Шакса. – Увидим еще, кто выиграет. Не умеете вы приспосабливаться к обстановке. В лоб действуете, напрямки. Дурачье".
    Демон в костюме-тройке задумчиво взирал на удаляющуюся спину Абигора, теребил синюю худющую папку с завязанными на бантик тесемками, кривил морду. Затем поскреб в затылке, развернулся и потопал в обратную сторону, к своим. Докладывать – что да как и, быть может, перенимать чертовы передовые методы.
    Традиционные майские соревнования по выманиванию душ средь местного населения только начинались.

    ----------------------------
    * О. Ладыженский. "Мечта".
    ----------------------------

    12; 18.05.05