Мертвое пристанище 1

«Но кем он был?» - думал я, умащиваясь напротив трупа, на застеленную кушетку. Предварительно я конечно отгреб в сторону ворох хромированных инструментов (меня не прельщала мысль порезать задницу грязным скальпелем). Настало время обедать, и желудок, порыкивая, напомнил мне об этом. Я только что ковырялся в дырке моего пациента, прогрызенной (или прорванной) у него под левым ребром, а теперь чуть было не схватился за бутерброды. Я заставил себя тщательно вымыть руки, стёр остатки мыла, и тогда с наслаждением принялся за обед. Всегда я вот так всухомятку, что к добру не приведет, конечно. Да мне плевать, так быстрее.
 Глядя на гладкое лицо трупа, я прокручивал в голове неофициально рассказанную Брайвером (наш мужественный секретарь смерти) историю. Он уверял, что катафалк вызвали ночью. Звонила старушка Олси, последний оставшийся в живых представитель поселения «нехоженые тропы» (впоследствии кто-то сократил до «нетропы»), последний именно на момент звонка. Старушка очень разволновалась, столкнувшись со смертью так близко, ведь белая с косой и ей уже дышала в затылок. Олси кричала в телефон и рыдала. Умер Чаки Орнер, умер сидя перед окном, глядя широко открытыми глазами в темноту. Старушка зашла к Чаку потрепаться о том, о сем, ведь этого единственного собеседника она ценила на вес золота. Она слишком часто забегала чайку попить, или обсудить умопомрачительную новость об увеличении темпов инфляции.
 Зайдя в прихожую, Олси позвала Чака, и когда не услышала привычного: «Я ждал тебя душа моя», испугалась не на шутку. В комнате она нашла старика сидящего у окна в неестественной позе и безмолвного. Когда Олси обнаружила, что он больше никогда уже не заговорит, то просто одурела от горя и страха.
 В нетропах жили только Олси и Чак и о них все знали, почти как о героях, осмелившихся расположиться по соседству с дремучим лесом Маклов. Говорят, что когда-то на этой земле, перерезали немало невинных людей, что их прямо сотнями закапывали в землю, что в лунные ночи некоторые вылезают из-под земли и бродят по лесу в поисках жертв, которых они утащат с собой прямо в ад.
 Я усмехнулся, вспоминая эту часть рассказа. Прямо сказочка на ночь. Говорили, что в нетропах зарыли целое семейство Маклов - человек тринадцать, и что в их честь и лес назвали. Олси рассказывала, что еще в сорок лет она видела одного из Маклов, и что ей посчастливилось спастись тогда. Это был маленький мальчик лет семи. Он вылез из-под осенней листвы, когда Олси собирала грибы. Мальчик весь был перепачкан землей, и, улыбаясь, поманил Олси к себе. Старушка рассказывала, что только крест на шее, да быстрые ноги спасли ее тогда.
 Оказывается, за час до ужасного происшествия, в полицейский участок звонил сам Чаки. Он рассказывал, что на его заброшенной мельнице висит какой-то человек, что он весь синий и подвешен, словно на сопле какой. Сидевший тогда у телефона сержант посмеялся и посоветовал Чаку поменьше пить. Во второй раз Чаки позвонил через пол часа. Чаки был в панике. Он кричал в трубку, что этот парень слез с мельницы и ползет к нему. Видимо старик умер еще до того, как озадаченный сержант все же поверил и сообщил о звонке.
 Чаки умер от разрыва сердца. Труп действительно нашли под мельницей, но он не был таким уж синим, и похоже никуда не полз. Старик сидел у себя в комнате, с гримасой смерти, на лице, искаженном ужасом. А сейчас бедняга покоился уже в могиле (Олси попросила, что бы Чака похоронили недалеко от ее дома), а напугавший его до смерти труп - передо мной на тележке. Ничего необычного в нем не было, только рана на боку, да розоватая кожа на лбу (что исключено у покойника). Чего только не бывает.
 Вот чего я не ожидал, так это остаться в темноте. Разом погасли все лампы, и я немного испугался. Я представил, как встает с каталки мой пациент, и, придерживая рваный бок, крадется ко мне. Воображение сыграло злую шутку, и я даже услыхал, как что-то скрипнуло.
 «Нет, я не впаду в панику, и спокойно встану, открою дверь (до нее меньше метра) и позову этих козлов электриков».
 Снова скрип в темноте, и что-то вроде стона. Я подбежал к двери и толкнул ее. Закрыто. Я уже и правда поверил, что труп разгуливает по кафельному полу, нащупывая меня, но скрипы прекратились. По памяти я добрался до стеклянного шкафчика, проклиная сволочь, что заперла дверь, и достал увесистый фонарик.
 «Если что размозжу голову малому, коли ему не лежится. В конце концов, какого хрена? Умер так лежи себе спокойно».
 Выключатель заело, а каталка опять заскрипела. На этот раз так явственно, что я выругался и, включив наконец фонарик, посветил в сторону поскрипываний.
 Луч света выхватил из темноты пластиковый стульчик.
 Левее.
 Вот колесико каталки, а вот и пленка, свисающая мятыми краями. Дальше скользить лучом я очень боялся. Какое-то предчувствие билось во мне раненной птицей.
 Еще левее.
 Там, где должны были торчать ноги покойника, ничего не было, и зеленоватая пленка очень медленно подрагивала. Там...
 Нечто схватило меня за плечи и тряхнуло так, что фонарик погас. Чудовище потянуло к себе и заревело. О, это был леденящий кровь вопль, жаждущий моей крови. Я хотел ударить его фонариком, но тот не встретив преграды, вылетел из руки и загремел о кафель. Нечто тащило меня и ревело все громче, потом закашляло. Зажегся свет. Заорав, я вывернулся и отскочил. Щурясь от яркого света, передо мной стоял Стив Кемптон - наш всеми любимый студент, большой шутник и мой друг поневоле. Всех кто попадал в поле зрения, он заставлял влюбиться, (если то была девушка) или привязаться всей душой (как было в моем случае). Болван Стив просто шутил так неординарно, и как я мог подружится с этим кретином.
 Вот тут я и высказал Кемптону все, что о нем думаю в данный момент. В выборе выражений, я, конечно, не поскромничал, но что от этого Стиву - великому флегматику столетия?
 - Эй, Гарри, ты как всегда портишь мои замечательные каламбуры и приколы, - напал на меня в ответ Стив. - Ты ведь не погладить хотел меня фонариком? Да у тебя нет ни грамма уважения к моей гениальности!
 Кемптон снова выключил свет и, захлопнув дверь, вышел.
 Да я знал, что он нисколько не умеет обижаться, или злиться, но в этот раз хорошо у него получилось. Я же жалел, что мало острых слов сказал в его адрес. Разозлившись еще больше, я включил свет.
 На кушетке сидел труп. Нет, он не ревел, и не размахивал руками, просто сидел и глазел на меня.
 - Зачем ты так смотришь на меня Гарри. Я тебе ничего плохого не сделаю. Мне просто нужно тебя... как там у вас, терминировать, убить, - труп поерзал на каталке и схватился за раненный бок.
 - Как теббббя зовут? - спросил я заикаясь.
 Дурацкий вопрос в данной ситуации.
 - Зови меня Ижио, если тебе так нравится. Если я не убью тебя, они вернут меня назад, в энергосистему. Я не хочу этого, пойми, - печально молвил Ижио.
 Я бросился к двери и ударил плечом. Заперта.
 - Если ты не будешь делать глупостей Гарри, все закончится быстро для тебя.
 Сказав это, Ижио встал и, прихрамывая, направился ко мне. Я решил, что все это мне сниться, но все-таки заорал, в надежде докричаться до глухарей, что играют, небось, в домино через комнату отсюда: - Помогите кто ни будь!
 На спине у меня затрещала кожа, прорываемая клыками ожившего трупа, и я решил, что это конец.
 - Крови не будет, - промямлил Ижио, чавкая отхваченной от меня плотью. - В моей слюне есть такое вещество...
 АААААААААААААА!! - заорал я пожираемый болью и чуть не потерял сознание.
 Ижио приготовился выхватить очередной кусочек, дожевав откушенный чуть ниже лопаток. Я даже смирился с тем, что придется подохнуть вот так по собачьи, но все же отчаянно лягнул пожирающее меня создание. С тем же успехом можно было молотить ногами скалу, только здесь я еще и ногу вывернул от напряжения. Ижио с наслаждением лязгнул зубищами, (ублюдку нравилось меня есть) предвкушая податливую плоть, но вдруг остановился, хрюкнув, как обиженный кабан.
 - ТИИИОООСС! СИИИИТАААООО! - донеслись откуда-то сверху бросающие в дрожь звуки.
 Я воспользовался замешательством монстра и выскользнул из липких лап Ижио. Завораживающие звуки доносились из маленьких вентиляционных окошек под потолком. Пластиковая сетка взбугрилась на одном из них и лопнула. Теперь я увидел создание, издающее эти странные звуки. Освещенное неярким светом ламп оно стремительно сбегало вниз по стенке.
 Ижио заворчал, (или даже застонал) и инстинктивно прикрывшись руками, как от жаркого пламени, отполз в сторону.
 По кафелю катился колобок, да и только. Огромные, как у героев Диснея глаза оставались всегда на одном уровне, несмотря на то, что круглое игольчатое тельце в буквальном смысле катилось.
 - Кортерс! - заревел Ижио, и неожиданно выхватив из-за спины фиолетовую трубку, направил ее на колобка.
 Глазастый шарик тоненько запищал и попытался откатиться в сторону, но на кончике трубки уже вздулся маленький огненный пузырь, и колобка разорвало на куски. Ижио бросил трубку и торжествующе заревел.
 Шарообразное существо превратилось в тучу парящих в воздухе кусочков, один из которых с жужжанием вцепился мне в шею. Ижио тоже не удалось увернуться от вездесущих осколков создания, и буквально обстрелянный с ног до головы, он повалился на пол, хрипя.
 Я, не теряя времени, направил свои ползательные способности к дверце туалета, почти умирая от боли в спине и жжения в шее. Ижио теперь очухался и, клацая зубами, пополз за мной следом.
 - Гарри, идиот, вернись и прими избавление! Болван ты и себе и мне делаешь хуже! - рокотал монстр, скрипя ногтями о кафель.
 Я дополз до пластиковой дверцы, и с трудом придал своему телу подобие позиции стоя. Шатаясь, я потянул ручку, и уже испугался, что за дверью какой-то сдавленный голос прокряхтит величественное «ЗАНЯТО», но к счастью клиенты сортира уже давно разбежались. Я ввалился в комнатку нечистот. Разметав ударом ноги, комки туалетной бумаги вместе с корзиной, я одним рывком сорвал решетку мусоропровода и втиснул в вонючую дыру свое истерзанное тело. Ижио не достал меня, и это было главным в данный момент, а то, что предстояло свалиться с высоты три метра в маленький мусорный ящик, набитый размазанными экскрементами, это была лишь маленькая расплата за посетившую меня удачу.
 Посадка была отвратительной. Я даже потерял сознание от удара. Очнувшись от назойливого смрада, я поднял глаза, желая увидеть источник звонкого треска, словно кто-то что-то жевал. Из-под вороха туалетной бумаги торчало маленькое слизистое тельце, с головой напоминающей высушенную сливу и красными глазками, словно выковырянными по обе стороны от носа. Этот мусорный гоблин имел такой видок, словно только что вылез у слона из задницы, да еще и держал в ручонках разбитую у донышка бутылку, и смачно похрустывая, откусывал зеленое стекло.
 - Хочешь кусочек Гарри? - любезно поинтересовался гоблин и протянул мне недоеденную бутылку.
 В ответ я заорал так, что обжора выронил свой деликатес и скорчил воинственную гримасу.
 - Чего орешь зараза, вали отсюда! - вякнул гоблин и нырнул под бумажки.
 Мусор подомной мелко завибрировал, и я решил уносить ноги. Ослабевшими руками я подтянулся за край мусорника и выпал наружу.
 Из проезжавшей мимо машины выскочил какой-то тип и направился в мою сторону. Затуманившимся взглядом я все же разглядел, что это Стив Кемптон и облегченно вздохнул. Стив без слов ухватил меня под мышки и заволок в машину. Лысый водитель видимо был таксистом, потому как, увидев окровавленного, воняющего как пять бомжей вместе типа, хотел было возразить, но Стив что-то показал лысому, и тот, позеленев, рванул свою трахому сразу с третьей передачи.
 Стив предложил мне обратиться к врачу, хотя бы, к какому ни будь старому шарлатану, но я наотрез отказался, сказав, что мне нужно только поспать немного.
 
 
 В двери моего полтора этажного домика торчала записка:
 «МИЛЫЙ, МЫ С ЭЛЕТ ПОЕХАЛИ К БАБУШКЕ. МАЛЫШ БЫЛ НЕ ПРОЧЬ СОСТАВИТЬ НАМ КОМПАНИЮ НА СВОЕЙ КОЛЯСОЧКЕ. НЕ СКУЧАЙ БЕЗ НАС И НЕ БАЛУЙСЯ. ЦЕЛУЮ, ТВОЯ ЛИЗА»
 Прочитав это, я по-настоящему обрадовался, ведь чувства подсказывали, что этот Ижио так просто от меня не отстанет. Потом я рассказал все вкратце, на редкость терпеливому Кемптону. Он поверил, но сказал, что перед тем как найти меня валяющимся под мусоркой, он заглядывал «на бойню», и видел лишь аккуратно возлежащего трупа на каталке. Никаких следов описанного мной сражения там нет. Я подумал, что может я, и вообразил себе все это, хотя совсем и не верил в самоутешение. - Стив, не считай меня слабаком, - простонал я, покачиваясь, но прошу помочь немного. Если не трудно помоги подняться и упасть в кровать, по моему это единственное что поможет истрепанному телу.
 - Нет проблем Гарри, держись за плечо и утри слезы, сейчас папик уложит тебя в люлю и наш мальчик уснет. Стив бережно ухватил меня за талию и, посмеиваясь, повел по скрипучим ступеням.
 - Извини кореш, но я должен выспаться, - сказал я, зарываясь под простынь. - Увидимся вечером, я надеюсь.
 - Гарри, а как же предупреждение того ублюдка на мусорке, ты не испуган до смерти? Кемптон изобразил неумело оскал ликантропа.
 - По крайней мере, я думаю, он даст мне выспаться, прежде чем сожрет.
 Теперь я уже зевал на три размера больше и мечтал о сказочном сне.
 - До вечера Стиви, я действительно должен побыть один.
 Уже засыпая, я услышал звон разбитого стекла и заметил что-то камнем падающее на Кемптона.
 «Конечно это Ижио пришел, немного вздрючить меня. Вот только Стива жалко».
 На полу под ногами озверевшего Стива из последних сил билась окровавленная птица, и словно в тумане ревел Кемптон:
 - Е мае, так и в штаны спустить недолго, ну ты птица дерьмовая…
 Вопли подтаяли и уплыли. Улыбаясь своим предрассудкам, я крепко уснул. Уснул с мыслью совсем не о птице. Сон навалился быстро и бесповоротно, как снежная лавина, только вот свежести в этом забытье не было. Настойчивые в своем желании пожрать, меня преследовали изуродованные трупы, протягивающие во сне свои мягкие, холодные руки и стонущие сиплыми глотками. Я задыхался в их скользких объятьях как рыба на солнце и не мог прервать мучение.
 Проснувшись от сильного удушья, я сорвал с себя мокрую простынь и схватился за шею, как раз в месте, где врос тот таинственный подвижный шарик. Сейчас он шевелился и пульсировал. С ужасом нащупав толстые жилы, выросшие на шее под кожей, и теряющиеся где-то в области темени, я вскрикнул, и тут же услышал неровный голос, где-то в голове:
 - Насколько я понял, тебя именуют ГАРРИ, существо. Ну и ядреный у вас сленг, существо ГАРРИ, до ХРЕНА иррациональных выражений! А теперь главное. Расслабься и слушай.
 Словно пораженный током, я повалился на пол и закричал. Все эти вульгарные выкрики в голове, да еще со сна, просто вышибли из колеи.
 - Кто это черт подери! - заорал я, надрываясь. - Где ты прячешься, зачем? Ответь мать твою.
 - Ты не поверишь существо, но я в твоей черепной коробке. Только для твоего блага. Я КОРТЕРС четвертого уровня. Отправлен с Гамеи с целью уничтожения баразотра. Этот гав..., как там у вас, говнюк, называет себя ИЖИО. Позорит такое имя!
 Я просто взбесился, и даже испуг прошел. Оглядевшись по сторонам для уверенности, я как можно сдержанней сказал:
 - О'кей КОТЕКС, уничтожай кого тебе заблагорассудится, только не называй меня существом, ты, дерьмо, кто бы ты ни был!
 - Дерьмо, это выражение негативной реакции обо мне, не так ли Гарри?
 - Нет, опухоль в башке, для тебя это комплимент.
 Я снова нащупал жилу под кожей и попробовал сдавить ее.
 - Будь же и ты со мной ласковым КОРТЕКС.
 Давление пальцев дико отозвалось в мозгах и я выматерился.
 - В конце концов, мы же симбиоз Гарри, поэтому придется уживаться - снова зазвучало в голове, но я почти поверил, что говорят прямо передо мной.
 - А теперь дослушай мой рассказ и приготовься действовать. Дело в том, что баразотр как-то умудрился выскользнуть из отсека энергопроизводства, замкнул все линии слежения и, освободившись от влияния подавляющего поля, нырнул в первую попавшуюся параллель миров. Он практически стал для нас недосягаем, если бы не одно но. В этом мире оказался биологический генератор фазмоволн, а он излучает только при соприкосновении с полем баразотра. Мы сразу вычислили эту пульсацию и вот я здесь, чтобы уничтожить неудавшегося энергопроизводителя. Не станем же мы тратить сектин, чтобы еще раз загнать баразотра в капсулу.
 - Да, но причем здесь я. КОРТЕКС объясни?
 - Гарри, я КОРТЕРС, а не КС. Твоя ошибка мне столь же обидна, как и тебе обидно именоваться существом. А твоя причастность очень прямая. Ты генератор фазмоволн, уникальная тварь. Извини. И самое важное Гарри, берегись Баразотра, он заинтересован убить тебя, ведь твое поле причиняет ему боль. А может, мучает совесть.
 Я смутно начал догадываться, что к чему и спросил:
 - Кортерс, а что он плел про завоевание мира и зачем он тяпнул меня, зачем прожрал во мне иллюминатор, черт его подери.
 - Не стану пугать, но это серьезное загнивание в перспективе. На порабощение же вашей планетки, баразотр не способен. Пока нет. А сейчас я отключаюсь, нужно перерождаться.
 В голове у меня словно струна лопнула и воцарилась тишина как в склепе. Побродив по комнатам, я буквально завопил:
 - Чертов КОРТЕРС, не молчи, прошу! Что значило его предупреждение?! Он действительно придет сегодня сожрать меня, или просто пошутил?! Ответила лишь тишина. Я быстро накарябал записку Стиву:
 «Я в подвале. Пожалуйста, захвати дробовик из сейфа и канистру с надписью «HTR» «. Затем я разгреб железный хлам и выволок медную коробку. Сверху читалось «PLAZMO SH «, дальше стерто, но я ведь знал что это. Старый дедушкин огнемет, используемый для выжигания сорняка в саду, навряд ли тянул на звание абсолютного оружия, но дикая дрожь в коленях настаивала на глобальном вооружении. Маленькая дверца, ведущая в подвал, совсем скрылась под афишными плакатами моей жены, и я немало времени убил на расшвыривание пыльных листов. Дверка из красного дерева заскрипела, открываясь, а потом застряла безнадежно и я в исступлении молотил ее ногой, пока не разбил пальцы. В порыве гнева нажимая на спуск огнемета, я подумал:
 «Чертов керогаз давно стравил давление через щели. Я просто дам выход боли и гневу».
 Мощная струя пламени ударила в дверцу и я, сев от неожиданности, выпустил ствол из рук. Сухое дерево весело затрещало, пожираемое огнем и я просто решил убежать. Слишком резкий рывок (а может до меня добрался Ижио) и измученная половица увлекли мою ногу в проломившуюся в полу щель. Я решил, что мне конец. Нога очень крепко засела. Огнемет потух и теперь плевался бензином в разные стороны. Изловчившись, я ухватил подпрыгивающий ствол и закрыл форсунку.
 Когда пламя нежно лизнуло ниже колена, я заорал и закрыл глаза. Из подвала чуть слышно донесся какой-то рыгающий звук, и волосы растрепал мерзкий, затхлый ветер, будто выдохнутый подвалом. Как ни странно, огонь потух, оставив лишь свой жаркий поцелуй под коленом, - на память. В общем-то я уже научился ничему не удивляться за эти дни, и просто вынул из дыры освободившуюся ногу. Дверца осыпалась от легкого удара, и я влез, согнувшись в вонючую темноту. Огнемет глухо бренчал по сырым ступеням, увлекаемый в темноту за кожаный ремень. Ступени стонали подо мной, и в обсалютной темноте сползал я по ним все ниже в такой пугающий утроб своего же подвала. Огнемет вырвался из рук и, клацая, покатился вниз.
 Длинь-бам-звяк-дзынь-хлюп.
 Последний звук напугал меня как кролика и заставил вспомнить кое-что. Мой старший брат Тим рассказывал как-то в один из СТРАШНЫХ вечеров, когда мы, еще пацаны, забравшись под одеяло, пугали друг друга кошмарными историями, про то, как якобы по его словам умерла наша бабушка Матильда. Он говорил, что как-то вечером она решила набрать в подвале бобов на ужин и осторожно похромала вниз по ступенькам. Пару раз ее старые ноги соскальзывали, но она цеплялась за перила и брела все ниже, напевая под нос песенку про так нужные ей бобы. Что-то толкнуло Матильду, и она сорвалась вниз. Песенка бобов оборвалась, а она сильно кричала. Тим уверял тогда, что сам слышал ее крик, я, конечно, знал, что он врет. Лететь бабушке оставалось всего метр, она бы осталась жива, если бы не ХЛЮП внизу. Матильда упала головой на бетонный выступ и...
 Тогда под одеялом меня здорово напугала история Тима, но сейчас я просто содрогался от страха.
 «Мне бы только добраться до выключателя и повернуть его» думал я, нащупывая последнюю ступеньку.
 Снова рыгающий звук родился во тьме, на этот раз прямо надо мной. Словно внутренним зрением я увидел нечто большое и белое, раскачивающееся надо мной в паутине. Нечто протянуло ко мне руку.
 - Бабушка? - прошептал я, задыхаясь, и повернул выключатель.
 Темнота. Холодная рука нежно прикоснулась к моей щеке, и я подмочил штаны.
 - Внучек, я твоя бабушка. А зовут меня Ижио. - проскрипело тело зависшее надо мной.
 Вдруг зажегся свет и в ярком свете я увидел гирлянду старинных люстр над собой. Милый подвал приветливо улыбался плесневелыми углами, а я все не мог унять дрожь. Прямо под чугунными трубами, в интимном полумраке я увидел давно забытое «место отсидки», где я порой наслаждался необыкновенной прохладой и вбирал потерянные силы, прислонясь щекой к шершавой стене. Облезлый дерматиновый диванчик (возглавляющий скудную обстановку), да пара пластмассовых торшеров, один из которых давно уже «ослеп». Потемневшие вырезки из плейбоя вызывающе мутнели на стене и, конечно же, вечное пение труб, когда-то приносящее мне наслаждение. Теперь оно сводило с ума. Затащив «Плазмо» на деревянный щит, являвшийся полом моего подземного кабинета, я повалился на диван, пытаясь собраться с мыслями.
 На глаза попался обрывок бумаги, прикрепленный к «слепому» торшеру. Сорвав листок, я прочел:
 « Все что тлеет, возродиться. Ижио»
 Выругавшись, я смял записку и отшвырнул ее. Начинали сдавать нервы.
 Бумага упала под щит из досок и, казалось, загремела как кирпич. Свет на мгновенье потух, и я затаил дыхание, боясь снова оказаться в темноте. В перерывах между моими тяжелыми вздохами начали слышаться сырые шипящие хрипы, словно там за диваном лежало что-то не дышавшее уже пару лет. Я решил еще раз посмотреть рубильник и, подойдя к нему, ухватился за крышку.
 Резкие удары на верху заставили отдернуть руку от рубильника, как от горячего утюга.
 «Наверное, Стив вернулся « - подумал я, - «Но ведь я не запер дверь. Какого черта он лупит по ней словно топором?»
 - Эй, существо Гарри, предупреждаю, баразотр где-то очень близко - снова затрещал у меня в голове знакомый голос.
 - Корт, ты? - спросил я вслух.
 - Я вхожу в последнюю стадию перерождения, стану с тобой одним организмом. А твоя рана мной нейтрализована. И заметь, что не стало опухоли на шее.
 Я мысленно позвал корта, но этот говнюк замолчал. А ведь его болтовня определенно успокаивала. Я решил встретить Кемтона и обсудить дальнейший план.
 Обугленная дверца воняла гарью, и часть плакатов почернела и свернулась. Вдоволь насмотревшись на это, я перенес взгляд на входную дверь. Теперь в нее тихо скреблись и поворачивали ручку. Решившись, я распахнул дверь и... никого не увидел. Ветер гнал по улице грязные листья и бумагу, но больше ничего. Захлопнув дверь, я снова услышал поскребывание и ногой распахнул ее снова. На пороге стоял Стив, напряженный и задумчивый он являл себя, никогда мной раньше не виденного. Я с трудом узнавал его.
 - Ну что ты уставился болван, может пропустишь? Здесь холодно.
 Я посторонился, пропуская Стива, и закрыл дверь.
 Кемтон вдруг посинел, и лицо его натянулось как барабан. Под тонкой кожей проступили черепные кости. В последний момент перед броском твари у меня внутри словно кишка лопнула, и я сделал несколько движений совершенно бессознательно: вогнал одеревеневшую руку в пасть мнимого Стива и с треском вывернул там что-то. Теперь догадки мои подтвердились - личность Кемптона перерождалась в баразотра.
 Вскоре я уже был насквозь пронизан нитями страха, да еще и холодные руки монстра вцепились в меня, но были бессильны теперь. Кортерс подавил баразотра на время, но я думал наперед, и содрогался.
 Ижио пошатнулся и пробулькал вонючей пастью:
 - Гарри, ты подохнешь страшнее, не верь ему. Выбрось эту тварь из себя и прими смерть от моей руки. КОРТХХХ...
 Я видел теперь, что смерть обнимает меня в обличие Стива, и что Ижио добрался до меня. Тварь орала все громче и медленно распадалась. Слизистые куски плоти срывались на пол и шипя, испарялись.
 Я почти успокоился, прикидывая, куда бы убрать всё это горелое мясо, но тут опять случилось невероятное. Останки чудовища заплясали на полу, словно отряхиваясь от пыли, а потом поползли друг к другу, начали слипаться. У меня на глазах происходило воссоздание зла, а я всё ещё думал о совке с веником. Неизвестно, откуда эта космическая зараза брала энергию, но мясо нарастало очень быстро.
 - Прости меня Гарри, я слишком долго мучился в дурацких контейнерах, - пробулькал Баразотр, отдирая лишний кусок мяса от щеки. – Мне совсем не хочется попадать туда снова.
 Ижио повертел перед собой оторванным от щеки шматком, будто прикидывая, где его можно использовать.
 - Я много узнал о вас люди, - сказал баразотр, пристально глядя мне в глаза. – У вас ведь бывают способы, решать проблемы без насилия, так давай попробуем, применить какой ни будь из них.
 Ижио отшвырнул в сторону свою «не пристроенную» часть лица, и шатающейся походкой побрёл в сторону кухни. Я обрёл дар речи, но что я мог сказать, я лишь поплёлся следом, удивляясь нелепости положения. Космический монстр без труда ориентировался в моём доме. Он добрёл до кухонного стола, и умостил своё (вернее чужое) тело на стул.
 - Присядь Гарри, - любезно предложил баразотр, - но сперва достань чего ни будь покрепче, я умираю от жажды.
 Я проследовал к кухонному шкафчику, словно во сне, и, не задумываясь, принялся шарить рукой по полкам, всё ещё глядя на монстра, с открытым ртом.
 - Я что как-то не так выгляжу? – спросил баразотр, уже нормальным голосом.
 Верхняя губа Ижио, совсем не скрывала пожелтевших зубов, а кое где, и белая десна проглядывалась. Кожа на лице взбугрилась, как лунные кратеры, местами проступали черепные кости.
 - Да нет, всё нормально, - соврал я, хотя отвращение просто вопило на моём лице. – Я тут припас бутылочку какой-то дряни, так что…
 - Расслабься дружище, я тебе сегодня ничего не сделаю, тащи сюда свою дрянь.
 На тех же ватных ногах, я прошёлся до своего места за столом и сел. Ижио просто светился от счастья. Можно было подумать, что я был его самый закадычный друг. Глядя, на уродливое лицо монстра, я решил вести себя, как можно непринуждённее. Насколько получится.
 - Понимаешь ли, Гарри, - начал баразотр неторопливую застольную беседу, - все эти ваши рассказы про летающие тарелки, набитые кровожадными пришельцами, всё это бред стариков, дураков и…
 Ижио налил себе водки, опрокинул рюмку в раззявленную пасть, и призадумался, как бы продолжить. Водка медленно растеклась по его подбородку, а из кадыка, даже тоненькая струйка брызнула.
 - Просто надо почувствовать что-то, что готово тебя принять, а расстояние при этом, вообще не имеет значения.
 Похоже, выпитое баразотром, никак не могло протиснуться внутрь, и вылетало изо рта капельками, при каждом слове. Часть водки вытекала через трещины на подбородке.
 - Я чувствовал какое-то существо, и оно почти не сопротивлялось, когда я проникал в него. Мне удалось вырваться из своего контейнера, но в любую минуту могли появиться кортерсы, поэтому я сразу заполнил собой принимающее меня существо. Многие миллионы световых лет, они остались позади в одно мгновение, и я радовался вновь обретённому телу, как ничему раньше не радовался. Я сильно рисковал, и как ты видишь Гарри случилось самое ужасное. - Баразотр поковырялся в глазу, после чего зрачок перестал хаотично вращаться, и замер посередине. – Тебе интересно Гарри, или может пропустить эту часть?
 Я попросил продолжать, и надо признаться, мне действительно надо было всё услышать. Ижио продолжил:
 - Я не успел настроиться на новое тело, и потому, какое-то время, предстояло просто присутствовать, постепенно подавляя разум носителя, своим. Принявшее меня существо, по всем показателем было оптимально функционирующим, для своей жизненной формы, но в тот момент все показатели активности просто зашкаливали. Носитель кого-то преследовал. Надо сказать, в первый момент присутствия в нём, окружающий мир подавлял меня, всё выглядело чудовищным, тысячи звуков не имели смысла, но совсем не много времени потребовалось на усвоение хранящейся, в его мозге информации. Я понял кого он преследует, понял его намерения, понял всё. То, что я говорю сейчас тебе, Гарри, это тоже состоит из всей той информации, которую я перекачал в себя из его мозга. О, если бы я мог что-либо изменить тогда, моё тело не выглядело бы теперь столь ужасно. Мозг моего носителя уже начал тогда распадаться, но всё так же упорно он управлял каждой мышцей существа, гнал его вслед за этой самкой. Хрупкая девушка, ещё не достигшая совершеннолетия, бежала быстро, как испуганная лань, но мой носитель сокращал расстояние, подгоняемый нарастающим возбуждением. Хлопнула дверь, ведущая на мельницу (девушка уже была внутри), а потом я слышал звук падающих мешков. Существо, замыслившее поступок, нехороший, по вашим критериям добра, очень быстро нашло напуганную жертву. Я даже не сожалел о своём бездействии, по крайней мере, предполагалось получить удовольствие. Мой носитель выволок девушку из-за мешков и начал судорожно расстёгивать ширинку. Юная жертва молча поползла к выходу на четвереньках, но моё будущее тело быстро схватило её за джинсы и подтянуло к себе.
 - Ори сука! – прошипел носитель, и оголив зад беглянки, принялся судорожно раскачиваться взад и вперёд.
 - А мне это нравится, зачем орать? – парировала девушка, но я то видел, что она просто содрогается от ужаса и омерзения.
 - Я убью тебя, сука! – орало тело, медленно мной подавляемое.
 В теле уже почти не осталось разума, но сила инстинктов делала своё дело. Милый Гарри, признаюсь, что я в тот момент решил продолжить это удивительное раскачивание, как только разум носителя сгинет в черноту, но я зря расслабился. Присмотревшись внимательнее, я увидел складной нож, зажатый в руке насилуемой. Остановить своего носителя, я по-прежнему не мог. Девушка упала грудью на пыльный пол, и трясущимися руками вынула лезвие. В ужасе, я протянул руку, что бы выхватить опасную вещицу, но обе «мои» руки по-прежнему тискали зад своей жертвы. Я понял, что совершил чудовищную ошибку, понял одновременно с острой болью чуть повыше паха. Брызнула кровь. Это была уже моя кровь, существо, делившее со мной одно тело, больше не реагировало. Я кричал, но наружу не вылетело ни звука. Маленький ржавый ножик нырял в мою плоть снова и снова, и я даже чувствовал подобие боли. Тело, теперь уже моё, грохнулось на пол, подняв тучу мучной пыли. Я смотрел краем глаза, как дева натягивает джинсы, отбрасывает ножик, перепачканный кровью, и орёт диким голосом, схватив себя за волосы. Она смотрела в мои широко открытые глаза, уже остекленевшие, и казалось не могла сдвинуться с места. Она убежала, всё ещё крича. Хлопнула дверь, где-то на улице вспорхнули вспугнутые голуби, а я лежал в тишине, исследуя мёртвое тело изнутри.
 Баразотр замолчал, стараясь изобразить грусть на морде, и бесцельно вертя стакан.
 - Вот такая история Гарри.
 - А как же ты заполз на лопасть мельницы? – спросил я, осуждая свою расслабленную позу.
 - Мне предстояло понять, как управлять мёртвой материей, вот я наверное оттого и извивался, полз неведомо куда, а вообще не помню.
 Ижио отставил пустую рюмку, вздохнул, и пристально посмотрел на меня.
 - Я к тебе лично ничего не имею, Гарри, но или ты, или я.
 Слушая историю этого космического неудачника, я почти что жалел его, но насчёт «ты или я», у меня было чётко сложившееся мнение. Водка, которую я машинально налил себе в огромный гранённый стакан, тоскливо плескалась, ничуть не пригубленная, а я так же тоскливо старался понять, о чём сейчас следует думать.
 - А чем я тебе не угодил Ижио? – спросил я как бы между прочим.
 Баразотр секунду подумал.
 - Кортерсы успели загрузить меня маяком, по которому не трудно определить галактику, и даже планету. Ликвидировать маяк практически невозможно, а я почти вырубил его. Почувствовав угрозу, эта штука переметнулась на тебя, и самовостановилась. Кортерс, который сидит в тебе, для меня почти безвреден, осталась лишь малая его часть, а вот визит новых гостей мне не к чему. Пока что я тебя покидаю, Гарри, но лучше тебе не прятаться, и понять неизбежность своей смерти.
 Ижио тяжело поднялся из-за стола и проследовал к выходу, оставляя грязные лужи слизи, после себя.
 Я сопоставлял рассказ Ижио с объяснением кортерса, и не знал кому верить. Кортерс всё так же отмалчивался, и я почему-то склонялся к версии баразотра – она была более правдоподобна. Как жаль, что мне от этого не было выгоды. Тем не менее, я совсем не собирался умирать.
 

 В дверь кто-то ломился. Когда я пришел в себя, в дверях стоял Кемптон и чесал за ушами.
 - Гарри, ей богу думал у тебя дискотека. Прости, что задержался.
 - Прости?! - вспылил я задыхаясь. - Меня почти сожрал этот ублюдок, а у тебя вид, будто я тут мусор выметал!
 - Да подмести бы тут не мешало. Кемптон шагнул к луже слизи и макнул в нее палец. Когда он хотел лизнуть его, я «взорвался»:
 - Болван! Ты просто неисправимый кретин!
 - Извини Гарри, но я не впечатлительный. Стив лизнул палец и задумчиво прошептал:
 - Гарри, его разорвал тот чудик, что сидит в тебе, я правильно понял?
 Я подумал о наглости Кемптона, но на вопрос не ответил, лишь только молча указал ему на канистру и провел по шее ребром ладони, имитируя нож киллера.
 Стив криво усмехнулся и подхватил канистру.
 - Пошли занимать оборону обреченный, - съязвил он, спускаясь по лестнице.
 Вдвоем мы спустились вниз и я еще побоксировал с рубильником, добиваясь равномерного освещения. Стив швырнул карабин, принесенный им сверху, и плюхнулся на диван.
 - Гарри, чем у тебя здесь воняет? - спросил он умащиваясь.
 - Ленивым болваном на диване, - отшутился я и ясно почувствовал приторный запах тления. Я почти знал что это, но нужно было что-то вспомнить. Присев на корточки я начал методично раскручивать огнемет. Стив пел хиты «черной паники» и ворочался.
 Неимоверно громкий рев пробудил меня от размышлений, и я поднял голову. Мощный удар сотряс всю землю, и куски побелки дождем рухнули на пол. Слишком долгий визг и скрежет наружи сменился еще одной серией сотрясений, и все затихло. Кемптон свалился на пол и стоя на четвереньках испугано озирался.
 - Га-га-ри, не правда ли он эффектно появляется? - проскулил Стив поднимаясь.
 Вырвавшись из оцепенения, я ринулся наверх, по скользкой лестнице. Я будто чувствовал, что это не какое-то чудовище било копытами и грозило расправой, что там, на верху, кому-то больно, и я уже различил детский плач, отчаянный и молящий.
 Не успев подняться до сгоревшей двери, я увидел, как сверху на меня падает окровавленное тело немолодого мужчины. Расставив руки, я попытался удержать беднягу. Я лишь смягчил падение, изорвав ему липкую от крови рубашку. Очутившись на полу подвала, незнакомец принялся отчаянно стонать и извиваться, пока сверху к нему не «скатилась» маленькая девочка, смягчившая его муки слезами и горячим дыханием.
 Кемптон, очень испуганный, наконец поборол свой страх, и осторожно приблизившись к мученику, принялся его осматривать. Спустившись с тяжелым сердцем, я присел рядом и погладил девочку. - Как тебя зовут крошка? Девочка стрельнула своими угольными глазами и ответила всхлипывая:
 - Кая, а папа не смог рулить. Ему больно теперь дядя?
 - Немножко, - успокоил я Каю и спросил осторожно - вы с папой на машине ехали?
 - На большой-большой, - ответила девочка и вытаращила без того огромные глаза. - Когда папа хотел переключить радио, к нему пристала большая черная муха. Я хотела крикнуть ему, чтоб ловил ее, а он вдруг так посмотрел на меня страшно и рулить не стал. Я кричала, а он все смотрел на меня и руки совсем опустил.
 Кая разрыдалась еще сильнее, а ее отец снова застонал.
 - Все не так уж плохо с твоим папой - сказал Кемптон, разрывая липкую рубаху.
 - Посмотри Гарри на этот плуг, застрявший у него под ребром.
 С этими словами Стив выдернул огромный кусок жести из тела пострадавшего. Сразу хлынула темная кровь, а Кемптон уже прогревал зажигалкой обычную швейную иглу.
 - Слишком глубокая рана - прокомментировал он свои действия и полез в карман.
 Невольно я отвернулся. Стив наложил грубый шов, и втроем мы оттащили покалеченного на диван. От сотрясения тот открыл глаза и захрипел:
 - Я Мэл Стэнфорд. Сожалею, что так получилось, но я с трудом набрался сил заговорить. Эта муха понимаете, я такую никогда раньше не видел... тварь парализовала меня... и мои мысли тоже. Похоже, у меня ключица сломана, но это ерунда, главное живы после такого. Послушайте, Ведь это шестнадцати тонный монстр со смертоносной цистерной. Я до сих пор не понимаю, почему она не треснула. В ней жидкий азот. Мэл бессильно упал на подушку и закрыл глаза.
 Я так задумался, что не заметил как из-под бота, валит темно-серый дым. Убрав ногу, я увидел пульсирующую кучку мусора и ковырнул ее носком ботинка. Бугорок лопнул с визгом, и мимо моего уха пронеслась яркая струя плазмы. Где-то в дальнем углу подвала заплакала Кая. Увернувшись от ослепительного стержня, вытекающего из-под ноги, словно огненный червь, я бросился к Кае прижавшейся к стенке и вопящей сквозь стиснутые зубы. Похоже, я ни чем не мог помочь бедняжке. Около пяти плазменных червей плотно обхватили голову девочки, а один светящийся стержень, извиваясь как гусеница, медленно протискивался сквозь плотно сжатые губы. Кая жалобно стонала, объятая огнем изнутри, но почему-то не падала замертво, несмотря на то, что черные волосики давно превратились в угольную коросту, а маленькая головка полыхала белым огнем, но не сгорала.
 Почувствовав какой-то внутренний толчок, я протянул руку к горящей Кае и попробовал ухватить живое пламя. Огненные отростки метнулись в стороны, как по команде, но самый толстый так резво юркнул в рот девочки, что я не успел даже зацепить его рукой. Если бы я успел, я избавил бы ее от... В общем, я знал, что мог это остановить. Кортерс, слившийся с моим разумом, незаметно управлял моими обогатившимися внутренними силами.
 Весь подвал наполнился дымом и матовым отсветом огня. Я почти различал глухой рев раскаленного воздуха, как в горниле паяльной лампы. Словно стрелы проносились в воздухе струи огня и, врезаясь в стену, расползались ленивым маревом. Меня огонь обходил стороной, словно чувствуя внутреннего защитника, а вот вопли Стива потеряли былую жизнерадостность. Раскинув руки в молящем жесте, он ломился ко мне, отмахиваясь от огня как от насекомого.
 Схватив Кемптона обеими руками и отстраняясь от его горящей макушки, я попытался передать ему часть своего знания и отпустил. Пламя ринулось от Стива и унеслось в круговерть.
 Мэл, все еще лежащий без сознания на диване теперь с трудом был виден сквозь завесу дыма. Вся его одежда обгорела, а на месте повязки темнело разрастающееся кровавое пятно.
 Тут я увидел Каю, ее черную макушку, поднимающуюся из-за дивана. На меня смотрели мертвые глаза без ресниц, и я сознавал, что настоящей Каи уже нет, вернее... Я опять потерял свои догадки и заплакал. Девочка тихонько гладила Мэла и напевала песенку. Когда изо рта ее вырвался крошечный фонтанчик огня Стив блевонул мне на колени и слег. Я стал на колени и, призвав все силы, заорал:
 - ИЖИИИИИО, СУКИН ТЫ СЫН!
 Огонь исчез на мгновение, а потом вспыхнул как миллион свечей и закружился в хаосе, образуя причудливую игру красок. Плазменные струйки слились, и я увидел баразотра таким, как в тот вечер в морге, при вскрытии. Его жуткое лицо слилось из огня. Огненный монстр высунул язык и исчез.
 Я так напряженно ждал продолжения феерии, что не заметил, как очумевший Стив подобрался ко мне со спины и ухватил за плечо.
 - Гарри ты не поможешь мне выйти из этого коровника? - проскулил Стив и затряс меня как пустой кофейник - Он не пускает меня, никого не пустит, там... стенка, невидимая, но чертовски прочная!
 Задыхаясь от едкого дыма с привкусом кожи, мы рука об руку поднялись по рыхлым ступеням. На последней, Кемптон остановился, и закачался, постанывая, я же потянулся, было к прожженной дверце, но был отброшен невидимым барьером, чуть блеснувшим в горячем воздухе от вибрации. Больно ободрав спину об острые ступени, я неуклюже рухнул вниз, выкрикнув при этом парочку матерных прилагательных. Сразу же захотелось есть, что ни будь не меньше слона, и я похромал к дивану на поиски пересохшего сала, оставленного мной в рабочем рундуке под верстаком.
 Сала было много, но больше ничего напоминающего еду здесь не хранилось. Воду я нашел в покрашенной наспех бочке и, перегнувшись через острый край, черпнул вонючую жидкость. Вода побежала мутным ручейком в мою импровизированную рюмку, растворяя желтую пыль на дне банки. Когда жестянка наполнилась, я увидел пузырьки, резво поднимающиеся со дна бочки. Вода уходила в землю, и очень быстро, как я прикинул.
 Отдав банку Стиву, я оттащил полупустую бочку в сторону. Песок очень намок в месте соприкосновения с протекающим дном, но вода нигде не скопилась, значит уходила куда-то вниз, под пол.
 Поковыряв носком ботинка, я ощутил податливость почвы и ткнул посильнее. Часть песка обрушилась, и я увидел отверстие уходящее во тьму.
 Секунду мне казалось, что смрад гниения плоти вырывается наружу, но потом понял, что это всего лишь сырость и мышиное дерьмо. Меня позвал Стив, и я оставил свое безумное занятие. Кемптон размочил старое сало в воде и пробовал накормить им полумертвого Мэла, но тот упорно стискивал зубы. Вдвоем мы запихнули ему несколько кусочков и укрыли беднягу мешковиной. Кая, этаким опаленным страшилом сидела в углу среди паутины и бешено водила глазами, ставшими теперь еще больше и печальнее. Стив постелил себе порезанный матрац и, постанывая, улегся затихая. После пережитого говорить не хотелось. Я устроился на опилках и тоже задремал.
 Разбудили меня какие-то спазматические всхлипы. Приподнявшись на локтях, я увидел бледное лысое страшилище - Каю, судорожно запихивающую в рот куски сала. Давясь, девочка кашляла, и я чуть не чокнулся, увидев вырывающиеся у нее изо рта язычки пламени, словно облизывающие детские губы. Окликнув Каю, я не дождался ответа и снова лег, содрогаясь. Мне было жаль ребенка, но я и боялся ее такую. Кая стирала с губ серые от грязи кусочки и оценивающе пронизывала меня голодными глазами. Я выдержал ее хищный взгляд, и в следующую секунду продолжил сон.
 О, как приятно проснуться поздно ночью, в своей мягкой эдемной постели, чуть посвистывая пересохшим горлом, и наслаждаясь полуночной жаждой вспомнить как все здесь надежно. Я проснулся и тут же возжелал прижаться к мягкому телу жены, но пожалел ее сон и решил зажечь торшер.
 Я понял, что оборванный сон не вознагражден наслаждением и отчетливо услышал его. Услышал голос ночной тишины. Чужой голос. Я не слышал грохот хронометра, а обычно по ночам часы просто паром исходят, так тикают. А еще я почувствовал запах, странный и искусственный, но самое страшное заключалось в том, что от моей зайки веяло холодом. Заученным движением руки я попытался подцепить провода с выключателем, но в ужасе нащупал скользкие трубки.
 «ЧТО ЭТО МАТЬ ЕГО» - прошептал я и свалился на пол.
 Картина обрисовалась. Я на ощупь определил где нахожусь, и застонал. Я БЫЛ В МОРГЕ! Неужели вчера налакался и заснул в этом чертовом месте? НЕТ. Но как?
 Мне надо было включить свет, но целая вечность пролегла сейчас между мной и выключателем. Я решил приоткрыть дверцу холодильника и тем самым немного осветить дорогу.
 «В холодильнике лежит резвое тело» всплыла у меня в голове фраза из какого-то фильма, а я все же открыл.
 В камере заморозки лежало скрюченное создание с очень аппетитными бедрами, даже теперь. Я тряхнул головой, отгоняя мысленные сорняки, и склонился над телом, желая рассмотреть, кому же так не повезло.
 Покойницу прикрывала полупрозрачная материя, и я вгляделся в вырисовывающиеся черты опухшего лица. Когда мне показалось, что я знаю эти скулы, материя на лице мертвой девушки чуть заметно дрогнула и заструилась. Я с мычанием отпрянул от этого наваждения и больно ударился головой. Простынка тем временем обрела жизнь и вздымалась и опадала вновь как будто носимая дыханием. Холодным дыханием. Я закричал, а где-то в темноте морга мне гулко отозвались сырые стены, скрывающие за собой насаждения смерти. Тело дрогнуло, и медленно подняв белую руку, сорвало вуаль. Мой крик оборвался в хрип, когда я увидел свою жену, ее одутлое синеватое лицо и замороженную улыбку.
 - Милый извини, но я попала под машину. Хорошо что ты пришел ко мне сюда, потому что... а знаешь где наша маленькая? Она...
 - НЕТ, МОЛЧИ ТВАРЬ! - заорал я иступлено, - я знаю кто ты! Ты Ижио, моя жена жива, но ты сволочь!
 Я ухватил улыбающуюся голову за длинные волосы и яростно грохнул о стену. Еще и еще. Холодная плитка зазвенела, а на третьем ударе тяжелая голова монстра оборотня лопнула, но он лишь рассмеялся, роняя на кафель зернистые мозги.
 - Ты бессилен Гарри. Ты в моей власти, и здесь играют по моим правилам.
 Монстр залился утробным смехом полоумного, и отполз немного в сторону, так что волосы «фальшивой жены» остались в моем плотно сжатом кулаке.
 - Гарри, ты в моем сне, - прохрипел Ижио. - Не сопротивляйся моей воле, и я помогу тебе избавиться от этой мерзости.
 Лысый, с клочками волос и оборванной кожи череп дружелюбно закивал мне. Я с отвращением отбросил ветхие космы и попятился к дверце инструментальной.
 - ЧЕЛОВЕК! Оставь свои суеверия, - продолжил реветь Ижио. не бойся, кортерс дремлет сейчас в тебе, и не причинит вреда. Останься и я помогу тебе!
 Я распахнул дверцу, проскочил и снова захлопнул. Задушенный смех донесся из-за переборки, выдавливая мурашки на спине и руках. Отдышавшись, я понял, что попал в передрягу. Здесь было абсолютно темно, лишь только редкие радужные пятна вспыхивали в памяти сетчатки глаза, да юркие крысы возмущенно пищали пробегая под полом.
 Маленьким, я очень долго боялся темноты. Боялся, и все видели это, но я рос и научился прятать эмоции. Теперь моего страха никто не знал, но кто бы видел меня в этой тесной каморке с расширенными зрачками и неспокойным сердцем. Когда ребенком я заходил в темноту, все мои суперкачества обретенные днем у телевизора отмирали, и я очень боялся. Боялся большого, страшного и обязательно с когтями и клыками, который прячется в темноте и ждет не дождется удобного момента, чтобы броситься на меня и съесть. Чем темнее было место, тем потенциально страшнее ожидалось нечто, и тем больнее оно должно было меня съесть. Сейчас в неимоверно густой темноте воспоминания детства разом всплыли в моем мозге, чуть не потопив его. Я снова почувствовал себя беззащитным ребенком и ощутил, как нечто неимоверно ужасное прячется в темноте и разглядывает меня.
 Прикидывая куда мне лучше податься, я был застигнут врасплох знойным шепотом, зашелестевшим в глубине инструментальной:
 - Гарри, я здесь, помоги мне, - прорезал темноту надтреснутый голос. - Гарри мне больно, вытащи меня отсюда.
 Не желая того, я все же начал различать нечто во тьме, и это нечто было ужасно знакомо. Сильнее бояться я уже не мог и чуть не обосался, когда увидел зеленоватую паутину, оккупировавшую добрую половину комнаты. Где-то под потолком в ее недрах барахталось жирное насекомое, - не жертва, а хозяин этих зеленых сетей смерти. Насекомое увидело меня и, заинтересовавшись, потерло лапками. Пленником бестии был Кемптон. Из макушки его уходила кверху призрачная нить, соединяя голову с проворными лапками паукообразного создания. Стив говорил:
 - Гарри, прости, что пугаю, но мне не станет проще, если ты не поможешь. Друг, останься со мной навсегда, ведь здесь иначе быть не может. Здесь свет лишь часть обмана, а боль - цель всякого сюда пришедшего.
 Словно растроганный речью Стива, паук, отрыгнув капельку слизи, бросил надоевшую нитку, и настроился спуститься ко мне. Кемптон посмотрел на мохнатого тирана и сально улыбнулся.
 - Мы любим тебя Гарри. Я покажу тебе одну штуку, и ты поверишь мне тогда и останешься.
 Сзади скрипнула дверь, и лопнул засов. В дверном проеме показался Ижио, все еще на четвереньках и с размозженным черепом.
 - Засовы здесь закрывать нельзя, - нравоучал он голосом строгого педагога, - мне же так входить не удобно!
 За спиной Ижио молчаливо переминалась на попорченных ногах группа мертвых зрителей и, открывая рты, втягивали воздух через ссохшиеся глотки.
 - Ребята это наш гость. Он почти со всем согласен, но ему надо еще что-то показать. Самое интересное.
 Трупы заревели и двинулись в мою сторону…
 Стив метался в паутине, тыча пальцем, а ленивый паук уже трусил ко мне на коротких лапках, перепрыгивая через щели на полу. Меня кто-то укусил за шею, очень больно и я проснулся, точнее, вывалился из сна. Инстинктивно я попытался ухватиться за больное место, но с удивлением наткнулся рукой на холодный и шершавый шар. Стоило сил открыть глаза, хотя смотреть особо было не на что. Перед глазами мелькало изуродованное огнем маленькое ухо, а на шее причмокивал слюнявый рот. Меня грызло еще совсем недавно безобидное существо, а теперь дьявол, крещенный огнем - крохотная, но наводящая ужас Кая. Я подумал, ощущая маленькие и острые зубы на глотке, о том, что до боли обидно будет вот так глупо и позорно умереть. Умереть, даже не порешив этого межзвездного ублюдка.
 Теряя силы, я различил какое-то движение и, сфокусировав сдающее теперь зрение, увидел бледного и трясущегося Мэла, медленно подбирающегося к нам. Мэл сжимал ослабевшими руками огромную пожарную кирку и так старался ей не греметь, что даже трясся от напряжения. Кая ревела в каком-то демоническом экстазе, а Мэл тем временем медленно поднимал свое оружие. В какой-то момент мне показалось, что девочка слышит своего отца, что сейчас обернется, плюясь моей кровью, и расправится с ним. Показалось, что старик не поднимет здоровенную кирку и упадет, но ничего этого не случилось. На мгновение Мэл замер в позе молотобойца, обливаясь слезами, борясь с чувствами и смиряясь с неизбежным. Внезапно он изменился в лице и опустил кирку на голову Каи. Если бы старик промахнулся на сантиметр, я бы лишился половины черепа.
 - Ты не моя дочь, - закричал он сквозь слезы - моя девочка уже давно умерла.
 Мэл выпустил рукоятку из рук и упал лицом вниз, рыдая.
 Острая кирка прошила маленькую головку, чуть не лишившую меня жизни. Пистолетным выстрелом отозвался в гулком подвале звук разламываемой кости. Падая, толстое жало пожарной кирки разворотило череп Каи, и он треснул.
 Задыхаясь, я отполз в сторону и взглянул в мертвые глаза. На меня взирали, еще осмысленные, но теперь разведенные на неестественное расстояние друг от друга зрачки. Окровавленная трещина пролегла ото лба до переносицы. По обе стороны этой пропасти еще горели два угасающих лучика жизни и дико вопрошали - «за что это, мы не хотим исчезнуть». Потом глаза эти встретили свою неторопливую смерть и, успокоившись, закрылись навсегда. Девочка конвульсивно дернулась еще несколько раз и, хрипя, повалилась на пыльную землю. Черная кровь хищной змейкой излилась из пролома на переносице и исчезла в песке.