когда пламя сильнее камня

Горел город. Черный дым скрыл множество улиц,  пожирая дом за домом.  Когда и с какой стороны пламя подошло ко  дворцу никто не заметил, но  большой колокол  ударил лишь к полуночи.  Окна   «сердца империи» светились смертью. То там, то здесь раздавались отчаянные крики. Мелькали  золоченые кресла. Мокли в осенней грязи гобелены.  Слуги перетаскивали  мебель,  гвардейцы – трупы.
Нет. Наследный принц смерти не боялся. Он столько раз видел  ее в бою, столько раз  закрывал глаза  павшим. Но когда  горящая балка рухнула прямо перед ним, погребя под собой троих гвардейцев, он понял, что  живым  ему не выбраться. Все пути были отрезаны.  Крики воинов тонули в  шуме пожара. Рухнула еще одна балка. Стало тяжело дышать. Наследный принц Империи,  В Которой Никогда Не Заходит Солнце,  оказался отрезанным бушующим  пламенем  в тронном зале.  Со стен смотрели портреты его  порфирородных предков.  Суровые взгляды правителей полумира.  Суровые люди, пронесшие сквозь века  крови и безумия  обруч  из белого золота, украшенный сотней рубинов, гордо  именуемый короной, чтобы однажды  эту корону возложили на его голову. Но что стоила эта корона теперь, когда  голова кружилась от  едкого дыма. Все труднее было стоять на ногах.  пламя тихо  подбиралось к раме портрета  Олофа  V.   Принц посмотрел в глаза предку.
Говорят, я вырос очень похожим на него. Те же черты лица. Тот же характер.  Странно, что  сквозь пять поколений и вдруг такая схожесть,… о чем я думаю!  Вокруг огонь, а мне шестнадцать…
Послышался треск.  Обвалился кусок потолка.  На паркете перед юношей оказался  кусок  верхнего этажа и тело маленького слуги.  Мальчик  тяжело дышал, волосы  были испачканы кровью.  Принц резко отшатнулся, но затем все же подошел ближе.  Слуга очнулся и медленно приподнялся на локтях.  Парень явно не осознавал, что происходит. Он  пополз к углу залы, где еще не было так горячо, оставляя на полу липкие следы.   
Наследник молчал.  Тошнота подступала к горлу.
Где-то впереди за завесой дыма послышались отчетливые шаги. Надежда мелькнула и угасла вместе со звуком.
Рухнул портрет одного из предков.  Писаные маслом седые локоны Олофа V  Мудрого    уже лизали языки пламени.  За спиной послышался шум.  Принц обернулся.  Сажа и копоть покрывали его атласный костюм.  По нескольким  связанным гобеленам  с верху спускался человек.   Выправка и  сапоги выдавали в нем гвардейца.  Мужчина упал на паркет.
- Ирвин! Где ты, сынок?! Ирвин!!!
Тут  человек заметил принца.
 - Эй, парень, помоги мне найти сына, он  должен был быть где-то наверху, наверно упал.
 - Нам отсюда все равно не выбраться – прохрипел очнувшийся  наследник. – Все завалено.
 Гвардеец промолчал.
 - Сына моего, спрашиваю, не видел?
 Принц махнул в сторону лежавшего без движения мальчика.   От дыма  слезились глаза.
Воин бросился к сыну.   Юноша зашептал было молитву, но  мысли его  летели совсем не   к ясному и чистому. 
Перед глазами всплывали картины столь близкой и столь красивой жизни.  Марш императорской конницы по улицам столицы прошлым вечером. Плавные покачивания бедер  дочки  одного из горных князей. Смех    отцовского маршала   по поводу голодных бунтов в поморье.  Свет  тысячи свечей в  библиотеке.
 «Император обязан исполнять закон прежде любого своего подданного. Но закон для императора – это не  чернила на пергамене, а  долг от колыбели до гроба», -  это слова Олофа Мудрого, произнесенные в тот день, когда он взошел на трон. Эти слова  выгравированы на  стене  большой императорской библиотеки.  Эти слова – моя судьба…
Превозмогая себя, принц  слово за словом, фразу за фразой начал читать молитву. 
 Те гобелены, по которым спустился воин, горели уже вовсю.  Он подтащил сына   к   одной из паркетных плит и начал  выламывать ее.
Императорский отпрыск обернулся.
 - что ты делаешь? – прокричал он. Тронный зал был застлан  дымом, и   гвардеец  уже не видел принца.
 -  помоги  мне, иначе мы и вправду погибнем.  Здесь есть вентиляционный лаз. Через него  можно спастись.
Наследник не ответил. Паркет треснул, обнажая черноту узкого прохода. Приближаясь, юноша услышал слова.
  - проход слишком узок, Ирвин. Я не пролезу.
- Но, отец…
 - нет, пролезай дальше и расскажи тем, кто тушит пожар, что в тронном зале еще двое.  Мы продержимся. – Мужчина обернулся и крикнул в  темноту дыма. – Не так ли парень? Эй, парень?
Эти слова – моя судьба…
Шаг. Рука вниз.
 эти слова – моя судьба…
Шаг. Рука к голенищу сапога.
 эти слова – моя судьба…
Шаг. Сталь в руке.
 Проход слишком узок.
Шаг. Берда красавицы.
Шаг. Улыбки товарищей.
Шаг. Блеск вековой короны.
… Олоф V  погиб в результате дворцового переворота, прославившись гипертрофированным чувством благородства  и  непомерным для владыки империи чувством долга.
Максим Летописец.
«Размышления на тему, каким должен быть император». Тайная рукопись.
Пятая полка слева от статуи отца. Шестой зал императорской библиотеки. 
 Мы продержимся.
Портрет Мудрого закачался и рухнул, покрывая собой обломки потолка. Языки пламени заплясали за спиной принца. 
Нет. Моя судьба – выжить.
 … и он ударил. Короткий стилет был, конечно, не ахти каким оружием, но укол пришелся   в нужное место. Воин согнулся пополам, вскрикнул от боли. Развернулся и ударил. Принц отлетел на несколько шагов, но  быстрым прыжком преодолел это расстояние и упал на врага.  Стилет вошел в плоть еще и еще. Кровь растекалась по полу.
Паркет провалился под троном. Высокое золоченое кресло сникло  под собственной тяжестью.
Силы были на исходе. Мальчик плакал, истекая кровью. Отец протянул к нему руку и умер.
Принц нырнул в лаз.  Здесь дыма  не было. Проход был узковат для него, но впереди виднелся яркий свет. Часть боковой стены  третьего этажа рухнула, обнажая ночь и тысячи факелов внутреннего двора. 
Несколько метров и я спасен. Вперед.
Гвардеец, первым заметивший принца, получил повышение по службе и тысячу золотых  в придачу. Юноша выполз из вентиляционного лаза  и оказался  на десятках гобеленов, которые свалили около стены солдаты.  Хромой капитан, прикрикивая на  нерасторопных подчиненных, суетился около  наследника. Придерживая вывихнутую руку, юноша шагнул на землю.
Капитан гвардии, отдавший империи тридцать лет своей жизни и заработавший  шрамов больше, чем было лет  упавшему на бархат юнцу, подобострастно склонил голову. 
- Соболезную вашей утрате, Ваше  Императорское Величество…
 Всего в нескольких шагах на широкой   дворцовой кровати лежало, прикрытое обгоревшей  мантией, тело покойного старика.
Император выпрямился.
 Мой долг – выжить…
 - Достигло ли пламя библиотеки, капитан?
 -  Библиотека выгорела дотла, сир.
За спиной  владыки скрежетали падающие балки  третьего этажа. Начинался новый день.