Страсти и искушения 1 часть

Андрей рос некрасивым и полным мальчиком, избалованным и капризным, и совершенно беззаботным. Он привык получать все желаемое без всяких трудностей и искренне не понимал, как ему кто-то может отказать. Отец бросил его обожаемую мамочку, как только узнал, что у неё будет ребенок, раз и навсегда разбив её мечты об идеальной любви. Весь свой нерастраченный потенциал, безграничную нежность и ласку она отдавала самому родному свете существу - своему маленькому сынишке. Она любила его безгранично и решение всех возникающих у её ребенка проблем брала на себя. Фрейду было бы что сказать в такой ситуации. Пораньше убежав со второй работы, она рысью мчалась за обожаемым чадом, заключала его в крепкие объятия, рискуя задушить, и вела на кружок рисования, откуда его, впрочем, скоро выгнали, объяснив, что способностей к искусству у него выявлено не было. Космические монстры в шлемах и в крови с ног до головы, оторванные части тела, насекомые-мутанты в стальных панцирях и летающие тарелки из его рисунков являлись учителю рисования в кошмарах, и он решил поберечь свое здоровье.
    Андрей абсолютно не расстроился, так как он не собирался в будущем переводить краски и холсты. Всей своей натурой он мечтал сделать карьеру врача. Может, он хотел помогать людям, а может, просто сказалась его кровожадная страсть к изучению строения человека и других живых существ. Мы этого не узнаем.
    Тем не менее, его любовь к этой профессии начала проявляться еще в школе. Иногда, пока мама делала за него на калькуляторе примеры по математике, он сидел на полу в соседней комнате и сосредоточенно сопя, высунув язык, увлеченно ковырял кукол перочинным ножичком. Потом мама поила его сладким чаем и кормила любимыми сдобами с изюмом. Так спокойно и умиротворенно они жили душа в душу.               И даже период его взросления прошел безболезненно для них обоих. Он совершенно не изменился ни в поведении, ни во внешности. Разве что еще поправился и стал похож на огромного  кота, лопающего сметану от пуза каждый день. Жестокие подростки начали было обзываться и унижать его, но Андрюша точно знал со слов мамы, что выглядит очень солидно и привлекательно, поэтому даже не стал вслушиваться в слова этих тощих голодранцев. Мама звала свое 18-летнее чадо малышом и все так же кормила его булками.
     Уже в выпускном классе её любимый сынок, увлеченный биологией, все свободное время проводил на факультативе этого предмета. Он препарировал лягушек и жуков после учебы и был вполне доволен своей жизнью. Благополучно закончив школу, мягкотелый подросток точно знал, что будет поступать в медицинский. Возможно,  кому-то это покажется странным, но Андрюша, столь не привычный к труду, сидел с утра до вечера над учебниками и показал весьма неплохие результаты на вступительных экзаменах. Но... увы и ах, конкурс был слишком большим и поступили только лучшие из лучших, те, у кого был талант к этой профессии, либо те, у чьих родителей был талант зарабатывать большие деньги. Странно, но Андрюша не оказался в числе ни первых, ни вторых. Не увидев себя в списке, он в полной растерянности вышел на улицу и побрел в парк, где плюхнулся на скамейку и уставился в пространство. Он просто не мог осознать случившегося. Первый раз в жизни ему было отказано в том, чего он действительно так хотел. В голове никак не укладывался этот факт и Андрюша был готов заплакать горючими слезами от несправедливой обиды. Именно в таком состоянии он находился, когда к нему подсел незнакомец. Он был высок и красив, строен, но крепок и очень хорошо, богато и со вкусом одет. Незнакомец помолчал несколько минут и сказал очень странные слова:
-Знаешь, я тебя прекрасно понимаю... не спрашивай, откуда, я просто знаю, что тебе сейчас очень тяжело. Но тебе повезло, я могу тебе помочь. Андрюша с изумлением уставился на соседа и раскрыл рот от удивления. Ему не пришло в голову спросить, откуда и что тот знает. В его голове пульсировала только одна мысль - не все потеряно.
-    КАК??!!
А на что ты готов ради того, чтобы добиться желаемого?
-    На все!
- Неужели?
Он быстро повернулся и взглянул в глаза мальчишке. В его зрачках плясали озорные искорки, но Андрюша ничего не замечал.
-Неужели? - повторил он снова, отвернувшись. Да, я на все пойду ради своей цели!
- Неужели и убить сможешь, и от матери отречься, и душу продать?- он снова, но уже с практичным любопытством  посмотрел на Андрюшу.
-Да... - тихо ответил тот.   
-А не пожалеешь?- теперь незнакомец с откровенно довольной и сытой улыбкой наблюдал за своим соседом.
-Нет, никогда!
-Ну хорошо, считай, договорились. Люблю целеустремленных и уверенных людей. Все получится, просто сходи туда снова. Завтра.
-Куда сходить?- не понял Андрюша.
-Вооон туда, - и незнакомец указал изящной и ухоженной рукой куда-то в сторону домов.
Андрюша послушно вылупил маленькие серые глазки в указанном направлении, пытаясь узреть объект своего будущего посещения. Как раз там, куда указал мужчина, за стволами деревьев проглядывало здание медицинского института.
-Зачем?- юноша обернулся, чтобы спросить незнакомца, но скамейка оказалась абсолютно пуста.
-Странный тип…- буркнул Андрюша, и, с трудом оторвав увесистое заднее место от голубой деревянной скамейки, побрел домой. Он шел по асфальтовой парковой дорожке, пиная пыльными, коричневыми сандалиями, изредка попадавшиеся под ноги камешки. Вокруг все росло и благоухало жизнью, лица проходящих мимо людей были спокойны и счастливы, с умиротворенными улыбками, в листве кленов и тополей радостно щебетали беззаботные птахи… И все это благолепие категорически не нравилось Андрюше, затаившему обиду на весь мир.
У подъезда как всегда сидели старушки-сплетницы в пестрых ситцевых платочках, длинных  однотонных юбках и старомодных кофтах на крупных пуговицах. Некоторые опирались на палочки, идеально дополнявшие стандартный образ.
-Ну, как, шынок? Шдал? - прошамкало пустым ртом одно из милых созданий, когда Андрюша подошел к подъезду.
Молодой человек угрюмо зыркнул на неё из-под насупленных белесых бровок и сквозь зубы прошипел: «не шдал!», а затем протиснулся в открытую дверь.
С трудом взобравшись по лестнице на третий этаж, Андрюша стоял, прислонившись к холодной бетонной стене и пытаясь отдышаться. Он тыкал толстым сосискообразным пальчиком  в звонок и слушал треньканье за дверью.
-Иду-иду!- услышал он знакомый голос,- Это ты, мое сокровище?
-Конечно я, кто же еще,- пробурчал он, слушая, как открывается дверной замок.
Дверь открылась, и Андрюша зашел в темную прихожую.
-Ну, как сынок, как? – взволнованно заглядывая ему в глаза , спросила Любовь Варфоломеевна.
 Сняв обувь и втиснув отекшие от жары ноги в старенькие зеленые тапочки, он наконец взглянул на маму.
-Меня не взяли.
-Как же так!- заохала ошарашенная женщина, схватившись за сердце.- Да как же это возможно, чтобы ТЕБЯ и не взяли! Да они тебя сами упрашивать должны были! Нет, ну куда же катится это общество?! Это ж безобразие, что такое творится…
Андрюша, не  слушая причитаний, пошел на кухню. Сполоснув холодной водой, кончики пальцев, он сел за стол.  Мать, робко поглядывая на сына, загремела тарелками, кастрюльками и прочей кухонной утварью. Обед прошел в молчании, Любовь Варфоломеевна не решалась нарушить тягостную тишину, так как не знала, как утешить бедного ребенка. Справедливо расценив, что, вкусно поев, он немного успокоится, она подливала ему побольше густого борща с жирной сметанкой, затем щедро вывалила на тарелку гречневой каши и румяный окорочок. Андрюша неторопливо ел, левой рукой  утирая куриный жир с подбородка. Подобрав остатки еды хлебом и вылизав тарелку, Андрюша сказал « Спасибо», и пошел в свою комнату. Любовь Варфоломеевна осталась в одиночестве, убирать и мыть  грязную посуду. Её беспокоило душевное состояние любимого чада. А так как армия теперь замаячила очень яркой и близкой перспективой, то физическое здоровье также вызывало серьезные опасения. Пока она ломала голову в тщетных попытках найти выход из безвыходной ситуации, Андрюша валялся на кровати и буравил давно не беленый потолок суровым взглядом прозрачных глаз. Меж редких бровей пролегла складочка, оповещавшая о напряженном умственном труде. Он думал том, как теперь быть. О странном незнакомце в парке. О несправедливом мире. О том, что он не заслужил такого жестокого оскорбления, непонимания его гениальных способностей. Этот процесс так и не был прерван вторжением в его комнату. Провалявшись так  почти до самого вечера и слушая, как  мать иногда тихо подходит к двери - проверить, все ли в порядке, он решил пойти попить чайку на ночь. Вместе они сидели на кухне, и пили крепкий чай с ватрушками, вишневым  вареньем и баранками. Разговора вновь не получалось, и тишину нарушал только свисток чайника, звяканье ложки о края большой  керамической чашки, да чавканье Андрюши.
 За окном уже темнело, стрелка часов неумолимо ползла к  полуночи. Бабули давно разошлись по домам, и скамеечка была занята ночным жителем -  дворовой кошкой Дусей, абсолютно грязно-белой, только один хвост черный – будто её кто перепачканными углем руками за него схватил. Немного диковатая, но привычная к людям - ко всем остальным животным тварям, населявшим двор, она была беспощадна. Даже собаки, наученные горьким опытом в виде глубоких царапин на морде, предпочитали обходить её стороной и искать для своей охоты более подходящие объекты.
Любовь Варфоломеевна иногда выносила ей остатки того, что не съел Андрюша.
Сейчас Дуся лежала, подвернув под себя передние лапы и вглядываясь янтарными глазами в соседние кусты боярышника.
Любовь Варфоломеевна смотрела на неё в окно сквозь сумерки и грустила, чувствуя себя ужасно из-за несчастья сына.
А Андрюша лежал, свернувшись под шерстяным одеялом, и подоткнув его со всех сторон под себя, и думал, что же ему делать. Незнакомец со своими странными словами не шел из его головы. В итоге, совсем измученный тяжкими думами, он, наконец, заснул крепким здоровым молодым сном.
Утром он проснулся поздно, с нехорошим впечатлением от увиденного во сне. Воспоминания были обрывочны и мутны - как если пытаться смотреть на мир через очень грязное и заляпанное стекло - одни контуры да тени. Вроде снилась длинная пустая дорога, зажатая меж высоких темных зданий. Он бежал и бежал  вперед, к сияющему свету. Но когда достиг его, то дорога вдруг неожиданно оборвалась и он полетел вниз- а там повсюду  бушевало пламя, привлекшее его своим светом. Он проснулся, не успев долететь до самого дна.
«И приснится же такое. Еще кошмаров мне не хватало…»- думал Андрюша, одеваясь. Умывшись и махнув пару  раз зубной щеткой, он вошел на кухню. Любовь Варфоломеевна сидела за столом у окна, разгадывая кроссворд.
-Ты уже встал, мой сладкий? Воскресенье же, мог бы еще поспать. Ну, раз встал, то давай завтракать, как спалось? Что видел во сне? Мне вот сегодня снилось, будто танцую на балу в вечернем платье.. До чего там все красивые были - прям сплошь принцы да принцессы,- приговаривала она, одновременно  разбивая на скворчащую сковородку яйца, ставя чайник на газовую плиту и доставая из старенького Зиловского холодильника масло, сыр и колбасу.
- А мне что-то плохое снилось, не помню уже. Падал куда-то…
-Это, говорят, наоборот, хорошая примета!- воскликнула Любовь Варфоломеевна, расставляя на старенькой клеенке тарелки и чашки,- К успеху это, к взлетам! Вот увидишь.
Что-то промычав с набитым ртом, Андрюша продолжил сосредоточенно поглощать завтрак. Покончив с ним, он уделил немного времени размышлениям о том, куда бы сегодня сходить. Решение пойти прогуляться пришло незаметно и ненавязчиво, как - то само собой. А что еще, собственно, делать?
-Мам, я схожу в парк,- Андрюша уже одевал сандалии, заботливо протертые его матерью накануне, влажной тряпочкой.
- Конечно, Андрюшенька. Ты ведь недолго? Может, тебе  с собой бутербродиков дать, на всякий случай?С вареной колбаской или с сырком.  А то вдруг проголодаешься.
-Угу, давай,- сгорбившись  в коридоре, он сосредоточенно пытался подцепить толстыми пальчиками пряжку застежки.
Наконец разобравшись с непослушными сандалиями, он с облегчением разогнулся и взял из рук  мамы пакетик с сухим пайком.
-Пока, мам, - он чмокнул её в щеку и открыл обитую дермантином  дверь. Лестничная площадка гостеприимно встретила его запахами вареной  мойвы, кошек и вонючего примовского дыма. Недовольно сморщив маленький конопатый нос, он как можно быстрее побежал вниз по бетонным  выщербленным ступенькам. Распахнув дверь, он выбежал из подъезда, сделав жадный глоток относительно чистого воздуха. На скамейке, тесно сгрудившись, будто воробьи на проводе, сидели все те же бабули.
-Здрасьте!- громко сказал Андрюша, проходя мимо.
-Здраштвуй, шынок,- прозвучал ему в ответ нестройный хор старческих голосов.
   Улица никак не изменилась за эту ночь – все те же непримечательные одинаковые дома, отличающиеся друг от друга только  бельем - вывешенными на балконе голубыми и белыми простынями, разноцветными кофточками, брючками, платьями , а на некоторых балконах еще виднелись чахлые, болезненного вида цветы в керамических и пластмассовых горшках. Он проходил мимо старой вывески на булочной, с отвалившейся буквой «у»; вдоль серого бетонного забора- с нецензурными надписями , встречавшимися почти на протяжении всей его, не маленькой длины. Глазея по сторонам, он незаметно дошел до парка.  Навстречу ему, по дорожкам неспешно шли молодые мамы с колясками, влюбленные парочки, крепко державшиеся за руки, одинокие и не очень пенсионеры, выползшие подышать кислородом из затхлых квартир. Все казались такими счастливыми и довольными, что Андрюше захотелось плакать от досады. «Ну почему всем так хорошо, одному мне так не везет! несправедливо, нечестно!»- эти мрачные мысли вывели его из парка и привели к какому-то зданию. Подняв глаза, Андрюша широко раскрыл их от  удивления - перед ним красовалась вывеска медицинского института. И тут он вспомнил свою странную встречу в парке и слова незнакомца. «Сходить туда снова»- вертелось в его голове. « Но зачем, уже бессмысленно… меня уже не взяли…ээх, ладно. Что я теряю? Просто схожу. И все.» И он направился по ступенькам, вверх, к массивной деревянной двери.
    Подходя к заветным спискам поступивших абитуриентов, он уже знал, что его фамилии там не значится, но вчерашняя обида вновь возмущенно подняла голову и открыла свой рот.
«Уроды! - подумал он, разглядывая ровные ряды Ф.И.О. на доске объявлений в полумраке первого этажа, - такой талант загубили! придур…..»- он поперхнулся последним словом, увидев знакомые инициалы, приписанные от руки в самом конце списка счастливчиков.
Близоруко сощурив глазки, он придвинулся ближе и задержал дыхание от волнения.
Это был не мираж. Действительно, это  была именно его фамилия, его имя и отчество. Значит, его приняли.
«Ну, разумеется! Поняли, что нельзя отказывать талантливым людям. Так бы сразу. А  то еще переживай, нервничай тут. Совсем не думают у нас люди. Глупые, глупые, глупые. Столько из-за них вчера дергался. Уроды!»- все эти мысли ураганом пронеслись в голове Андрюши.
Лицо его расплылось от самодовольной улыбки, которая, поблуждав по  радостному лицу,   затерялась в толстых щечках. У него появилась мысль зайти в приемную комиссию и узнать, почему его все-таки взяли. Ему так хотелось услышать о своей незаменимости и уникальности для института, о блестящих результатах экзамена - пусть ответы не идеально верны, но будущего гения можно распознать не по знаниям, а скорее по оригинальным и новаторским особенностям  мыслей и речи.
На 4 этаже, где располагалась приемная комиссия, царила непроницаемая чернильная темнота. И в ней - в самом конце коридора – находился сияющий дверной проем, откуда лился золотистый солнечный свет, полностью поглощаемый тьмой уже на расстоянии полутора метров от двери.
«Ага, кажется, мне туда». Испытав несколько неприятных мгновений, он почти бегом добрался до конца неосвещенного коридора и с облегчением сделал  шаг к грани солнца и темноты.
  В просторном кабинете за столами, заваленными документами, папками и прочим барахлом, сидело несколько женщин, увлеченно болтавших о чем-то и попивавших чай из керамических чашек с кое-где отколотыми краями. Стоило ему войти, как в комнате воцарилась полная тишина и Андрюша почувствовал на себе любопытные взгляды. Расправив внушительные  плечи, он набрал в легкие побольше воздуха и спросил солидным голосом:
-Здравствуйте. Скажите, почему изменились списки поступивших? В них вчера не было моей фамилии, а сегодня она появилась.
-Как имя, фамилия?
- Кукишев Андрей Леонидович.
Девушка слегка прикусила нижнюю губу, чтобы не улыбнуться и этим не обидеть напыщенного молодого человека.
-Да, вас действительно было решено зачислить на 1 курс нашего института. У нас неожиданно освободилось одно место – произошел несчастный случай, одного поступившего абитуриента кто-то толкнул под поезд метро, он погиб на месте. Очень трагичный случай. У нас такое впервые случается.
Желание улыбаться пропало, когда девушка вспомнила рыдающую мать несчастного паренька, « очень талантливого и подающего большие надежды» - так бедная женщина кричала в истерике именно в этой комнате, когда приходила поставить их в известность о несчастье. А её муж просто молча стоял у двери,  похожий скорее на фантом – высокий и неестественно-худой, с коричневыми впалыми щеками, черными кругами вокруг потухших глаз, и с каким-то полупрозрачным лицом , на котором отчетливо проглядывали тонкие синие сосуды. Его руки висели вдоль тела будто чужие протезы, которыми он не мог управлять. Когда он с женой уходил, то при ходьбе руки очень странно мотались из стороны в сторону как плети, а его голова была словно вдавлена в плечи невыносимо тяжелым грузом, грозившим сломать хрупкие шейные позвонки, чтобы прервать мучительное существование. Зрелище было ужасающее.
- Понятно. Спасибо. До свидания.
-До свидания, молодой человек.
Андрюша был расстроен. Очень расстроен. «Значит, мои  личные заслуги здесь ни при чем? Просто нелепая случайность. Несправедливо, что они меня не оценили на экзаменах. Да, неприятный случай вышел. Хотя, парню уже и так все равно, а мне еще жить и жить. Поэтому  радоваться надо.»
 Так рассуждая, он почти дошел до дома. Когда оставалось буквально метров 100, неожиданно- быстро и громко застучали по крышам тяжелые капли летней грозы. Оказывается, все это время в небе слышались близкие раскаты грома, но, увлеченный своими мыслями, Андрюша не обратил на это никакого внимания. Поскольку утром была жара, его желтый старенький  зонт спокойно пылился в шкафу. А Андрюше пришлось в меру скромных возможностей своего массивного тела бежать вприпрыжку к подъезду, прикрыв  голову руками.
Открыв дверь, Любовь Варфоломеевна первым делом увидела сияющее лицо сына, а  уже потом заметила, что его одежда была почти насквозь мокрая.