Логика пассажира

Поездка в электричке – это компромисс, другими словами у вас есть ограниченный выбор – ехать в тамбуре или в вагоне, сидеть у окна или с краю скамьи. И  все это может быть выбрано самим пассажиром, исходя из его представлений о комфорте и способности достигнуть баланса между желаниями и предоставленными ему возможностями.
Чем больше человек наполняют электропоезд, тем меньше возможности для компромисса, и людям приходится смиряться с теми условиями, которые им предоставляет железная дорога – вагон полностью забит пассажирами, и остается ехать в тамбуре, заняты все места у окон, сидишь с краю, нет свободного места, чтобы сесть, стоишь и ждёшь.
В случаях, когда выбором может быть только сойти с электрички, не имея никакой возможности прийти к компромиссу, пассажиры вынуждены терпеть многое. Наверное, самое раздражающие обстоятельство для пассажиров, это наличие в вагоне других пассажиров, особенно если это пьяный, не мывшейся бомж или человек объевшийся лука и дешевой колбасы, чрезмерно экзальтированный подросток или шумный увлеченный болтун – список этот можно продолжать и дальше.  Обычно люди, едущие на электричке, находясь в условиях отсутствия возможности для компромисса, мирно страдают, мечтая о скором прибытии поезда на нужную остановку. Редко, когда случается, что раздражителя спокойствия пытаются усмирить, да и в этих случаях возможность компромисса с окружающим миром еще сильнее сужается.
Потому так и бывает, что человек, терпевший некоторое время своего соседа, при первой возможности пересаживается подальше от него.
Подобная логика предельно проста, не требует объяснений и редко осуждается.
Я ехал домой, сидя на скамье между женщиной и девушкой. Вагон по ходу электрички пустел и вскоре, после того как начали освобождаться сидения, девушка поднялась, пересела на свободную скамейку и повернулась к окну.
Руководствуясь выше описанной логикой, можно было предположить, что ей что-то мешало достигнуть компромисса, сидя на одной скамейки со мной. Чтобы открыть причину, тревожившую ее, надо было сравнить ситуацию, в которой она находилась изначально, с ситуацией, в которой она оказалась, пересев.
Сначало она сидела в непосредственной близости двух пассажиров, меня и сидящего напротив нее, делила скамью еще с двумя людьми, сидела с самого края. Теперь же она находилась в полном одиночестве, занимала целую скамью и смотрела в окно. Из сравнения выходило, что ее к тому, чтобы пересесть, могло подтолкнуть любое из изменившихся обстоятельств или же комплекс обстоятельств, которые она могла бы вытерпеть по одиночке, но которые в таком сочетании слишком сильно раздражали ее.
Существовало несколько комбинаций подобных обстоятельств, но люди ведь в большинстве своем эгоцентристы, и потому меня интересовало лишь одно – пересела ли она из-за соседства со мной. На первый взгляд я ее ничем не тревожил, но так казалось мне. Как она воспринимала то, что я сидел рядом, мне было неизвестно. И хоть наиболее вероятной причиной того, почему девушка пересела, было то, что она искала более свободное место, мое предположение, что я стал причиной, заставившей девушку сесть на другое место, принудило меня разволноваться. Я не переживал, мне просто было неприятно, что я у кого-то вызываю негативную реакцию.
Не дай бог, чтобы мне по какой-нибудь причине пришлось пересесть к ней. Она это наверняка воспримет как преследование ее.
Не знаю, можно ли объяснить происшедшее потом материализацией мысли, но все произошло именно так, как я представил.
На место девушки уселся пьяный мужчина, который где-то перепачкался, все время норовил испачкать меня, к тому же отвратительно пах и всю дорогу матом коментировал приходящие ему на ум мысли.
Поначалу я даже улыбнулся стечению обстоятельств, которые так точно копировали мои мысли – вот и причина, чтобы пересесть, а поскольку на скамейке, которую занимала девушка, сидела она одна, то вполне естественно было бы подсесть к ней. Но мои эгоцентриские подозрения в отношении причин, заставивших ее поменять место, удерживали меня от этого шага, и я решил просто потерпеть. Но кто-то меня грубо и настойчиво вел по определенному пути – пьяного сильно мутило какое-то время и вдруг вырвало прямо ему под ноги.
Я, забыв о всех своих размышлениях, вскочил и отойдя в сторону, присел на ближайшее незанятое место. Этот же кто-то разыгрывал со мной пьесу, героиней которой могла быть только встреченная мною девушка. Я сидел рядом с ней.
Она с удивлением посмотрела на меня, затем на место, с которого я пересел, и отвернулась. Выражение ее лица показало, что она не увидела обоснованной причины, зачем надо было с такой поспешностью пересаживаться к ней, и потому внутренности мои сдавило отвратительное ощущение, рожденное мыслями о том, что меня посчитали человеком, заставившим эту девушку уже однажды пересесть, и теперь преследовавшим ее. Первым моим побуждением было подняться и перейти в другой вагон, но такой шаг показался мне признанием собственной вины, а признать то, что я преследовал эту девушку, я не хотел.
Сомнения и мучения мои длились до того момента, пока девушка не заметила в вагоне свою знакомую, окликнула ее, помахала рукой и пересела к ней.
Мне показалось, что она это сделала излишне поспешно. Но я сам при этом понимал, что я все оцениваю субъективно, пропуская любую мысль через фильтр смущения, и потому мое впечатление могло быть ошибочным. К тому же все когда-то заканчивается, электричка приблизилась к моей станции, я поднялся и направился к ближайшему выходу. В своих мыслях я переключился на то, что меня ждет впереди, и думать забыл о конфузе, случившемся со мной в этом вагоне. По дороге я невольно перехватил взгляд все той же девушки, которая теперь сидела вместе со своей подругой. Девушка в упор смотрела на меня. Она смотрела прямо мне в глаза и выглядела ошеломленной и напуганной.
Меня это возмутило. Я встречаю эту девушку впервые в жизни, не обращаю на нее никакого внимания, а она меня принимает за какого-то маньяка.
От моего былого смущения не осталось и следа, я моментально вспыхнул.
- Что!? – почти крикнул я, уставившись ей в глаза.
Девушка вздрогнула и отвернулась.
«Ах, ты теперь и знать меня не хочешь, ну, уж нет договорим до конца!»
- Вы меня за кого принимаете?
- Что вам от меня нужно?
- Вы думаете, что я маньяк какой-то!?
- Да, отвали ты!
- Я вам, что мешал что ли!?
- Да, пошел ты!
Девушка отмахнулась от меня рукой, но я успел ее перехватить и начал сжимать.
- Что я вам такого сделал, что вы от меня бегаете по всему вагону!?
- Что ты делаешь, отпусти меня, козел!
Девушка выхватила свою руку, и я потянулся к ней, чтобы снова схватить ее.
Пассажиры вокруг нас поначалу сидели молча, но тут не выдержала рядом сидящая женщина:
- Немедленно прекратите, не прикасайтесь к девочке!
Я, не обращая на нее внимания, ухватился за обе руки девушки, попытался вытащить ее в проход, девушка закричала, а ее подруга и женщина начали меня отпихивать.
- Да что я вам такого сделал! - кричал я, таща девушку на себя.
Девушка поливала меня руганью и пыталась вырвать свои руки. Кто-то навалился на меня со спины и тоже стал отрывать мои руки от девушки. Это был зрелый крупный мужчина, и ему быстро удалось отнять меня от нее, он начал выталкивать меня в тамбур, а я уперся в него и рвался к ней. Но мужчина силой вывел меня из вагона, и бросил прямо на заходивших в вагон людей. Толпа не успела расступиться, и я повалился в скопление голов и плечей. Меня отпихнули в сторону, я сполз на перрон. Люди вокруг меня негодовали, обзывали пьянью и старались отодвинуться подальше. Я вскочил и, расталкивая людей, пытался выбрался из толпы.
Сейчас сложно передать чувства, охватившие меня. Я неожиданно для себя стал посмешищем и объектом для оскорблений. Я обидел ни в чем не повинную девушку, шокировал весь вагон, и все это из-за нелепого совпадения мыслей и событий.
Перрон опустел, электричка тронулась, и мимо меня покатились вагоны, чувствовал я себя при этом словно в центре арены под взглядами многотысячной толпы.
С тех пор я стараюсь не выводить теории в отношении поездок в общественном транспорте, но боюсь, мои логические размышления о других отраслях человеческой жизни снова заставят меня поволноваться.