Диоген в бочке

На кухне привычно ругалась Сарочка и соседка Лариса Абрамовна.
- Абрамовичей на вас мало! - кричала Сарочка.
Лариса Абрамовна сначала не нашлась, что ответить, и только ожесточенно терла полотенцем вымытые стаканы.
- А на вам.. а на вас.. Моисеевых!
Сарочка взяла паузу и прикинула, какое отношение имеет к ней Моисеев; ее муж Боря проскользнул на кухню, изо всех сил стараясь быть незаметным.
- Куда?! - растягивая "у" засекла его Лариса Абрамовна.
- Я это.. пельменюшечек на огонь только поставлю.. Только поставлю и тут же уйду.
- Иди! - покровительственно сказала жена, очнувшись от раздумий. - Сама сварю, не маленькая.
- Не маленькая она, о-хо-хо! - подхватила Лариса Абрамовна. - Да ты обхватом с пианино! Ты как думаешь, Борис?
Боря почувствовал себя Диогеном в бочке. То есть попросту затычкой. С женой ругаться не хотелось. С соседкой - тоже.
- Вы, девочки, обе хороши, - уклончиво ответил он и прикрыл за собой дверь. Настроение было, прямо скажем, не очень.

Боря вышел на балкон, вдохнул морозный воздух и закурил. Во дворе стояла тишина, показавшаяся особенно пронзительной после кухонных привычных склок. Выпуская в небо рваные клочья дыма, Борис задумался.

Вот чем, спрашивается, была плоха Варя? А ничем. Замечательный человек была эта Варя. Училась, правда, на тройки, зато как пела! Абсолютный слух. Абсолютный музыкальный нюх. Варя ловила музыку и мгновенно, с первого раза, подбирала ее на пианино. Боря тоже попробовал - получалось только одним пальцем правой руки. А Варя делала это сразу десятью одновременно.
После школы ее заметили и предложили петь и играть в круизах по всяким Атлантикам. Неожиданно Варя согласилась и уехала. Он метнулся было за ней, попросился на корабль, но попал на ледокол и прямиком в Арктику, где и проработал три года.

Боря выпустил кольцо дыма и подумал: а что, если бы она была сейчас его женой? Пела бы ему по вечерам, когда он приходит уставший, и играла. Ну а он? Ему пришлось бы бегать на причалы и встречать ее межатлантический лайнер что ли? Ждать по два месяца только для того, чтобы услышать ее голос? Не такой уж и сильный, между прочим. Наверняка поет в микрофон.. Нет, плохая из Вари жена бы получилась. Не смотря даже на десять пальцев одновременно.

Борис тряхнул головой, будто отказывась от предложения, и снова затянулся.

В Арктике холод - был, а женщин - почти не было. Почту привозили раз в месяц, еду - в два месяца. Он сдружился с оленями и отвык смотреть на градусник. Потом появилась Маруся.
Боря привязался к Марусе сразу и потом долго не мог отвязаться. А она была романтиком и радистом. Что совсем не мешало одно другому. Он садился около нее, обнимал колени и, прикрыв глаза, слушал морзянку. И даже оленю было понятно, что у них любовь.
Как он бы сейчас жил, если б женился на Марусе, думал Боря. Ну, работал бы за двоих, это понятно. Связные сейчас уже вряд ли нужны, ведь есть GPS, LJ, NASA и другие умные сокращения. А Маруся с ее романтизмом признавала только морзянку и эфирные помехи. К тому же Боря недавно видел ее с мужем и тремя детьми, и дети эти были, как ему показалось, весьма невоспитаны и некрасивы. Женись он на Марусе, и у него бы такие были.

Борис тряхнул головой, словно его уже звали в роддом, и загасил сигарету о поручень балкона, хоть Сара этого категорически не одобряла. А он все равно загасил, в знак протеста! В приоткрывшуюся от сквозняка дверь потянуло пельменями.

А вот Настя была умна, строга и трезво смотрела на мир. Он увидел ее уже на большой земле, когда поселился в городе и вспоминал о Севере разве что только зимой, да и то - чаще лишь про оленей, потому что выводить машину в такой гололед опасался.
Между ним и Настей произошел короткий разговор, после чего Боря надолго потерял голову.
- Меня зовут Борис.
- Нет.
- Честное слово!
- Нет.
- Что нет?
- Нет.
- Я просто познакомиться хотел.
- Нет.
Потом она посадила его перед собой и быстро обрисовала их будущую жизнь. Борис слушал и холодел. Арктический холод оказался просто домашним холодильником в сравнении с холодом внутренним. В конце концов, он был вынужден признать, что Настя права. И подкаблучником ему становиться совсем не хотелось. Они расстались.

Боря стряхнул пепел с рукава, будто съел перед ЗАГСом паспорт.

А вот Сарочка оказалась кем-то-в-третьем-колене-знакомых-его-дедушки и он сразу пообещал на ней жениться. Сарочка рассмеялась, он покраснел и впервые почувствовал себя настоящим мужчиной.
Сарочка не умела играть на пианино, в морзянке воспроизводила только точку, когда, подперев голову рукой, цокала от ужаса в ответ на его героические рассказы (большей частью лживые, конечно); она не была ни реалисткой, ни романтиком, и единственный ее недостаток заключался в дружбе с Ларисой Абрамовной, к которой Боря со временем привык, как к неизбежности.

Он уже было собрался уйти с балкона, как неожиданная догадка пронеслась в меланхоличном борисовом мозгу. Так что же это получается... Так.. Сарочка - это его идеальная женщина, его идеальное настоящее?
Он вспомнил ее стройной девушкой в белом платье, и как пахнут ее волосы.. Ее невинное увлечение телесериалами и едой.. Как ее смех колокольчиками разлетался вокруг, когда он рассказывал про оленей (но не про Марусю, конечно). Кстати, она так давно не смеется, а он не дарит ей цветов и ничего не расказывает..

- Киркоров-то слыхала чего учудил, - трещала Лариса Абрамовна, - обозвал одну журналисточку..
- Не слыхала, Ларочка, - рассеяно отвечала Сара, - и при чем тут все-таки Моисеев, я не понимаю!

Боря взял тарелку с пельменями, подошел к жене и смачно чмокнул ее в щеку. Трескотня разом прекратилась.
- Хороши вы все-таки, девочонки! - сказал он.
И пошел в комнату смотреть телевизор.