Полустанки, вокзалы..

Полустанки, вокзалы.
У мамы, кажется, всегда был тихий голос. Успокаивающий, "докторский", хотя она никогда не была ни доктором, ни медсестрой, а была просто мамой. Говорили, что голос ее утих и постарел после того, как не вернулся домой отец. Да, голоса имеют свойство стареть. Они вообще как люди, эти голоса. Взлетают и падают, катятся куда-то или стоят на месте, развиваются, затухают. Когда ему было совсем мало, мама часто смеялась. И он тоже смеялся, хотя не понимал, над чем. Просто им с мамой было по дороге.
С отцом пропала сестренка. И пропал мамин смех. Потом он стал замечать, как исчезают из дома вещи - мама тайком выносила и закладывала свои кольца, украшения, а когда не их не стало, по одной растворились книги. Он замечал все, но молчал.

Полустанки, вокзалы.
Они с мамой стали бояться автомобилей. Он сначала не понимал, потому что был слишком мал, но со временем привык, что они везде ходят пешком. Так было даже лучше - воздух, сильные стремительные ноги, нагрузка к тренировкам. Мама отдала его в секцию легкой атлетики, и они вместе считали года до того, как он станет большим и сильным, как станет зарабатывать, вернет все кольца и книги. Где-то дремала мечта о том, что он будет достаточно силен, чтобы вернуть мамин смех и смахнуть ладонью легкую сеточку ее первых морщин.

Полустанки, вокзалы.
Как же так получилось, он не понимал. Просто однажды мама вернулась домой, сняла со стены их старую семейную фотографию, поцеловала и спрятала в комод. Жить надо будущим, сказала мама, а ее будущее - это он. Они еще раз посчитали - получалось, что ему остался год в школе и еще пять в институте, чтобы жизнь их наладилась.
Другой мужчина будет не такой, как папа, как-то виновато отводила мама в сторону глаза, потому что папа у них один, но так вышло.

Полустанки, вокзалы.
Ночью он собрал школьный рюкзак и ушел. Сначала спрятался в товарном поезде, потом прибился к интернату и закончил школу, потом.. Да мало ли что осталось там, позади.
Однажды он увидел телефонную будку и набрал домашний номер. Привет, сказала мама, будто они только что расстались, ты не забыл надеть теплые носки? Конечно, он забыл, потому что за носками всегда следила она, штопала и стирала, но соврал маме, что нет. Она ни о чем не просила, он не обещал. Давно прошла дата, когда, по их подсчетам, он должен был стать сильным и самостоятельным. Мамин голос звучал устало и совсем еле слышно. Хотя, может быть, это были всего лишь телефонные помехи.

Полустанки, вокзалы.
Дела продвигались. Как ни странно, он работал шофером. Получалось, что с прежним домашним миром пропал страх, и это сначала было ново, а потом привычно. Он почему-то копил деньги, хотя ни о чем не мечтал, но неуклонно росла пачка бумажек на кухне в стеклянной банке.
Потом в его жизнь пришла девушка, и все отступило на второй план: работа, мама, смутные мысли, по ночам не дававшие спать. Жизнь закружилась розовым водоворотом и неожиданно оборвалась - девушка исчезла, а вместе с ней стеклянная банка. Он посмотрел на пустую полку и вспомнил, как все в его жизни заканивалось внезапно. Было в этой внезапности или хотя бы постоянстве что-то человеческое.

Полустанки, вокзалы.
Когда-то, лет пятнадцать назад, он летел в товарном вагоне по этой же железной дороге, и так же смешно мельтешили за окном куцые елки. Мама, думал он, вот я и еду домой.